2:36 по Аляске - Анастасия Гор

– Крис! – Я резко уперлась ногами в землю и взбрыкнула. Пальцы Криса ослабли, и, затормозив, я упала, распластавшись на земле.

Небо постепенно становилось светлее, темнота вокруг рассеивалась. Но все, что пока еще было видно, это лишь очертания вековых стволов и блеск голубых глаз, когда Крис присел напротив, помогая мне оклематься.

– Как это случилось? – сипло спросила я, жадно глотая кислород и собственную панику.

– Я заснул, – виновато признался Крис, опускаясь на корточки и снова беря меня за руку. Будто боялся, что тьма опять разъединит наш маленький отряд, как уже сделала это прежде. – Я… Тот человек… Снайпер. Он стрелял с моста. Пытался напугать, чтобы мы бросились врассыпную, и, кажется, попал в Барби, когда она начала стрелять в ответ. А Грейс… Я потерял его из вида.

– Мы вернемся туда? – Я приподнялась, наконец, отдышавшись. – Мы ведь должны вернуться за ними.

– Только после рассвета, и то это слишком рискованно, – Крис покачал головой и прислонился спиной к дереву, потирая переносицу. – Если Барби и Грейс выжили, мы встретимся с ними в МЗВ. Возможно, на нас напал тот, кого мы искали все это время, кто убивает спящих… Выживший. Как мы.

– Тото прикончит меня за винтовку, – сказала я. – Я… Я оставила ее там, как и все свои вещи.

– Зато я прихватил кое-что. – Крис выудил из-за пазухи запасной револьвер, а затем скинул к моим ногам небольшую дорожную сумку. – Здесь пара сухих пайков, вода, инструменты, одеяло и небольшая армейская аптечка со шприц-тюбиком – обезболивающее и пенициллин. На экстренный случай, до которого авось не дойдет.

Крис попытался улыбнуться, и это я поняла даже не видя, как шевелятся его губы. Он потряс сумкой, снова закидывая ее за плечо, а затем вдруг застыл. Воздух вокруг нас будто застыл тоже.

– Джейми…

Выстрел.

Очередная пуля расколола пополам нашу безопасность, наше удачное спасение, как режет скальпель на хирургическом столе. Мы снова были не одни.

А затем меня оглушил надрывный стон раненого Криса.

Я пригнулась к нему, рыская руками по его куртке, пока не нащупала долгожданный револьвер и не вскинула его вверх, целясь в пустоту. Револьвер был заряжен, и, выпустив в лес почти половину барабана, я молилась, чтобы хоть одна пуля угодила в цель.

Затем я прислушалась: ничего. Я простояла так несколько минут, боясь пошевелиться. Гулко кричали совы. Я внимательно вглядывалась в деревья, пока не поняла, что выстрелов больше не будет. Кто бы нас ни преследовал, он ушел.

– Твою мать! – Я спрятала револьвер за пояс ремня и наклонилась, помогая Крису встать. В небе зародился рассвет, и я увидела кровавое пятно, в которое превратился его живот. – Дело плохо…

– Ты умница, – едва слышно выдохнул Крис, прижав алеющие пальцы к простреленному боку. – Нельзя останавливаться. Пойдем.

– Я уже не буду умницей, если позволю тебе умереть!

Крис рвался вперед, но я насильно усадила его под одним из деревьев. Длинных ветвей дуба было достаточно, чтобы прикрыть нас от любого снайперского прицела. Я осторожно содрала с Роуза куртку вместе со свитером, пропитавшимся кровью, и отбросила их в сторону. Подтянув к коленям дорожную сумку, я порылась в инструментах, пытаясь отыскать что-то полезное.

– Я… Я не знаю… Что делать, Крис? Ты истекаешь кровью, а я пропустила все встречи бойскаутов в школе!

– Найди пинцет, нейлоновые нитки и иглу, – выдавил он, из последних сил зажимая рукой рваную рану под ребрами. Я старалась пока не смотреть на нее, чтобы не отключиться раньше времени. – Пуля прошла не насквозь, она где-то там. Надо вытащить, чтобы не было заражения. Когда сделаешь это, кровь пойдет сильнее, но мы ее остановим. Для начала возьми зажигалку в кармашке и накали пинцет.

Пальцы так тряслись, что, найдя пинцет, я несколько раз уронила его, но глумливый взгляд Криса, на который он не поскупился даже в таком состоянии, привел меня в чувства.

– Ладно-ладно! – Я подставила пинцет под горящую зажигалку, пока не почувствовала, как подушечки пальцев обжигает впору накалившаяся сталь. – А дальше?

– А дальше лезь в рану и вытаскивай пулю. Не бойся, у меня высокий болевой порог.

Я захлопала глазами и уставилась на Криса.

– Ты издеваешься?!

– Просто сделай это! Пожалуйста, Джем. Я не смогу сам.

И это было неудивительно. Внешний вид Криса нельзя было назвать просто пугающим. Он выглядел до неотра- зимости ужасно! Меловое лицо, лиловые губы и окровавленные пальцы, жмущиеся к остро выступающим ребрам. А еще голубые глаза, весело горящие на фоне.

Разве у меня был выход?

От напряжения стало так жарко, что пришлось снять куртку. Я забрала за уши волосы, крепче сжала пинцет и наклонилась над его животом. Кто бы мог подумать, что, увидев Криса полуголым, я буду думать не о том, какой рельефный у него торс, а как бы не вытошнить прямо ему на джинсы.

На улице почти рассвело, и, благо, мне не приходилось тыкать наугад. Пальцы были липкими от крови и слабыми. Пинцет то и дело норовил выскользнуть, но, собравшись с духом, я осторожно отодвинула края раны и проникла острием пинцета внутрь. Струйка крови хлюпнула, побежав в траву.

– Господи, да хватит дергаться! У тебя что, ногу свело?!

– Нет, – глотая слюну, капающую от боли, прошипел Крис. – Мне просто прострелили бок, а ты наживую достаешь из меня пулю. Какая уж тут судорога… Ай!

А затем – снова тонна неприличной брани и ругательств, какую я никогда не осмелюсь повторить вслух.

– Может, просто твой тюбик-шприц используем, а? Ты говорил, в нем обезболивающее.

– Не сейчас. Надо экономить. Черт!

Крис неестественно скрючился, прокусывая себе губу. Я убрала трясущиеся руки от его ребер и рассвирепела:

– Мало того что ты мне мешаешь, так я еще рану почти не вижу за этими волосами!

Вдоль живота Криса действительно тянулась дорожка жестких темных волос, уходящих вниз под ремень плотных брюк. Так по-мужски. И весьма привлекательно. Но только не тогда, когда ты успеваешь заметить это, ковыряясь в чей-то плоти.

– Знаешь, спасибо, – выдохнул Крис, почти улыбнувшись. – На секунду мне стало так неловко, что я даже забыл о боли. Можешь продолжать в таком духе?

– Хм, – я вытерла руки о свой побагровевший свитер и снова взялась за пинцет. – Как насчет этого твоего «У нас всего один обезболивающий шприц, поэтому я потерплю. Правда, буду скулить и дергаться, как уж на сковородке. Но я ведь мужчина!».

– Да, пойдет, – прохрипел Крис, в полуобмороке закатывая глаза. Испугавшись, я тут же выпалила следующее:

– А еще у тебя очень смешно раздуваются ноздри, когда ты пытаешься не расплакаться от боли и скрываешь это за истерическим смехом.