Сердце под прицелом - Рейчел Томас

– Это был Ричард, – сказала Эмма, подходя к Николаю. – Статью опубликовали, и он сказал, что она очень удачная.

– Если это то, что я уже успел прочитать, тогда я очень рад за тебя, – ответил он, стараясь, чтобы его голос не выражал никаких эмоций.

– А почему она должна отличаться? – нахмурилась Эмма. – Ты мне не доверяешь?

Конечно, Николай не доверял ей. Благодаря его минутной слабости она узнала все о его семье. Она все еще могла разрушить счастливую жизнь его матери. Но Николай никогда не позволит этому случиться. Ради этого он даже отправился в Россию.

– Ричард твой близкий друг? – спросил Николай, не в силах сдерживать любопытство и одновременно злобу оттого, что общение Эммы и Ричарда вызывало в нем такие эмоции.

– Почему ты спрашиваешь?

Ее осторожный вопрос был ожидаем, но этого Николай и боялся. Она что-то скрывает от него.

Несмотря на свои подозрения, он не хотел, чтобы Эмма поняла, что он чувствует.

– Количество гостей на свадьбе ограничено, придут только члены семьи и близкие друзья. И я хочу знать, насколько вы близки.

Эмма опустила глаза, не в силах встретить его взгляд. Когда она снова посмотрела на Николая, в них появилось выражение разочарования и печали, но он отказался чувствовать себя виноватым.

– Он мне очень помог, и, понимая, о чем ты на самом деле спрашиваешь, отвечу – да, когда-то я надеялась, что у нас с ним что-то получится. Однако я уверена, и в твоем прошлом были женщины.

Николай не ожидал от нее подобной честности, и это обескуражило его.

– Да, кое-кто был.

– Ты любил ее?

– Нет, я не мог любить ее, но ей была нужна моя любовь. Но я не мог или не хотел любить ее. В любом случае помолвка была расторгнута.

– Ты был помолвлен?

– Да. – Николаю не хотелось говорить об этом.

Эмма отвернулась от него и посмотрела в сторону.

– Я всегда хотела увидеть статую Свободы. Спасибо тебе.

Шокированный резкой переменой темы разговора, он взглянул в том же направлении – они действительно проплывали недалеко от памятника. Мысли Николая были настолько заняты Эммой, что он не заметил, как они туда добрались.

– Я не жду от тебя любви, Николай. – Ее голос был чист, как горный ручей.

– Чего же тогда ты ждешь?

– Ничего. В самом начале ты ясно дал мне понять, что мы заключаем брак только ради ребенка. – Эмма накрыла его руку своей рукой, но он убрал ее, не желая такой близости.

– Мы оба будем в выигрыше от этой свадьбы.

– Все, что я хочу, – спокойно растить моего ребенка, Николай. Пообещай, что не лишишь меня этого права, даже если мы с тобой разойдемся.

Эмма не хотела ему говорить всей правды, которая скрывалась за ее словами. Но Николаю необходимо понять, насколько это важно для нее. Она должна сделать все, чтобы донести это до него.

Эмма хотела, чтобы ребенок знал ее и рос вместе с нею, а не думал о ней как о тени прошлого, которой стала для нее ее мать. Ей до сих пор было больно оттого, что мать так легко отказалась от них с сестрой. Она всегда убеждала себя и говорила Джесс, что их мать была больна и не понимала, что делает. Но в связи с собственной беременностью она стала в этом очень сильно сомневаться.

Более того, теперь ей начинало казаться, что на самом деле мать не хотела ни ее, ни Джесс.

Николай искал ее взгляд, но Эмма боялась поднять на него глаза, не желая, чтобы он увидел в них всю ту боль, которую она испытывала.

Катер развернулся и направился обратно к пристани, от которой они отчалили.

– С чего ты взяла, что такая проблема может возникнуть?

– Я говорила, что мы с сестрой жили в детских домах?

Николай нахмурился, и его губы недовольно изогнулись. Эмма прекрасно знала, что он не любит разговоры на личные темы. Темы, от которых между говорящими устанавливается эмоциональная связь. Да и зачем ей все это ему рассказывать? Она хотела, чтобы он посочувствовал ей? Однако вместо того, чтобы сменить тему, как она это делала раньше, Эмма решила продолжить.

Как бы ни возражал, ему нужно это услышать.

Она не могла провести жизнь с Николаем или в одиночестве, думая, что она никудышная мать, и позволить отнять у нее ребенка.

– Мы были отправлены в детский дом, потому что мама не могла заботиться о нас. Она предпочитала держать в руке бутылку чего-то крепкого, чем качать Джесс. Ей было плевать на нас.

– Неужели ты думаешь, что я могу разлучить мать и дитя?

– Твои условия были таковы, что я не могла отказаться от свадьбы.

– А ты слишком быстро приняла их из-за денег для твоей сестры.

– Но это было не предложение, это было требование. Больше даже похожее на шантаж.

Эмме следовало рассказать Николаю о своем отце, о страхе быть отвергнутой. Тогда бы он понял ее.

– Это было не требование и уж точно не шантаж. За кого ты меня принимаешь?

Сердце Эммы бешено билось. Она не хотела выходить замуж за Николая, не решив эти вопросы. Она не могла жить в вечной неуверенности.

– Я не знаю, Николай. Ты говорил, женитьба – это не то, что ты выбрал бы добровольно. Но в то же время ты настаиваешь на том, чтобы твоя мать жила в иллюзии и верила в нашу с тобой любовь. Кто ты после этого?

– Я желаю только лучшего своему ребенку. Вот кто я.

Катер причалил к пристани, и Николай выжидательно посмотрел на Эмму. Судя по выражению ее лица, она, наверное, думает, что он настоящий монстр. Но как она могла решить, что он разлучит ее и ребенка после того, как он рассказал ей про свое детство?

Николай отвернулся. Он не мог больше на нее смотреть, не мог терпеть выражение обвинения в ее взгляде.

Совершил ли он ошибку, настояв на свадьбе? Он не мог бросить своего ребенка. Но все это было как-то неправильно.

Однако это был единственный способ доказать, что он не такой, как его отец. Несмотря на гены, Николай унаследовал доброту от своей матери, а значит, он сможет стать хорошим отцом.

Николай хотел, чтобы детство его ребенка было не таким, как у него или Эммы.

– Ты действительно веришь, что брак без любви поможет достичь этого?

– Да, потому что мы не будем обременены такой глупостью, как любовь.

– А вдруг один из нас влюбится?

– Если то, что ты рассказала мне, – правда, этого не случится. Мы не верим в любовь, только если ты не успела влюбиться в другого мужчину. – Чувство ревности снова комом подкатило к его горлу.

– Как я могу полюбить другого, если ты единственный мужчина, которого я знала?

Боль в ее голосе стала слишком явной, но Николай по-прежнему ревновал ее к человеку, которого она еще даже не встретила. Человеку, который мог зажечь улыбку на ее лице и заставить ее глаза светиться от счастья.