Перебежчик - Евгений Сухов

С ребятами из взвода пешей разведки Егор сошелся быстро и крепко. Сначала они вместе прочесывали лес в поисках диверсанта, стрелявшего в младшего лейтенанта Ивашова, когда он направлялся по месту своей службы, в пятьсот двадцатый полк. Затем разведчики помогали Егору брать этого самого диверсанта, хоронившегося в землянке, вырытой в лесу и неплохо замаскированной. В том, что враг ушел, виноваты не разведчики, а один только он, младший лейтенант Ивашов.

Вместе с разведчиками Егор шел в наступление на город Сумы. После ранения младшего лейтенанта Колонова при переправе через Псел Ивашов, старший по званию, взял командование на себя, и парни приняли это как должное. А вот сделай это кто другой, так могли и заартачиться, поскольку ребята были с гонором.

Младший лейтенант Колонов все еще находился в медсанбате.

Егор поздоровался со знакомыми разведчиками и сразу перешел к делу.

— Я слышал, у вас имеется фотографический аппарат, — сказал он.

— Есть такое дело, — ответил рядовой Малюк.

— Одолжить мне его не могли бы?

— Отчего же не одолжить, — встрял в разговор младший сержант Шакуров. — А фотографические карточки сами печатать будете?

— Об этом не подумал, — честно признался Егор Ивашов.

— А фотографировать-то вы умеете? — осведомился Шакуров.

— Пробовал пару раз, хотя и давно, до войны еще, — ответил Ивашов. — Мне кажется, это несложно, — без особой уверенности добавил он.

— Тогда давайте мы сами все сделаем, — предложил Шакуров. — Отрядим вам бойца, он сфотографирует, вечером сделает карточки и утром принесет вам. Подходит такой расклад?

— Вполне, — ответил довольный Ивашов.

— А кого надо фотографировать? — поинтересовался младший сержант Шакуров.

— Да немца одного, — просто ответил Егор Ивашов.

— Добро. — Разведчик понимал, что последующие вопросы будут уже совершенно излишними, обернулся в сторону солдат, стоящих по-одаль, и позвал: — Клим!

К ним подошел молодой рыжеватый боец, доложился как положено, по всей форме, и вопросительно посмотрел на Шакурова.

— Поступаешь в распоряжение товарища младшего лейтенанта Ивашова. Вместе с фотографическим аппаратом. Сделаешь все, что скажет младший лейтенант, и сразу назад.

— Есть! — ответил Клим.

— Все, ступай.

— Спасибо, — поблагодарил Егор.

— Да не за что, — ответил Шакуров. — Пустяки! — Он широко улыбнулся и добавил: — Нальете сто наркомовских граммов, и сочтемся.

— Лады. За мной не заржавеет.

Вскоре сержант Масленников привел ефрейтора. Ральф Херманн увидел в руках одного из русских солдат малоформатный немецкий фотоаппарат «Лейка», и по его лицу пробежала едва различимая тень.

— Зачем? — спросил он по-русски.

Егор безапелляционно ответил:

— Так положено! Мы всех перебежчиков фотографируем.

Немец, кажется, понял ответ и принял безразличный вид. Если положено, значит, пусть так и будет.

Клим поставил немца так, чтобы свет падал на его лицо, навел резкость, выставил выдержку и сделал два кадра.

Потом он посмотрел на Ивашова и спросил:

— Я могу идти?

— Да, идите, — разрешил младший лейтенант Ивашов.

— Сколько надо снимков?

— Сделай пяток на всякий случай, — ответил Егор.

— Карточки к завтрашнему утру будут готовы, товарищ младший лейтенант, — заверил Ивашова Клим.

— Спасибо.

Егор Ивашов посмотрел на Ральфа Херманна и наткнулся на встречный взгляд. В нем сквозили недоумение и непонятная настороженность.

Про недоумение было ясно. Вряд ли немец предполагал, что его будут фотографировать. Да и зачем? Мол, спросите меня, я сам расскажу все, что вам требуется.

Но вот настороженность!.. Ральфу Херманну явно не понравилось то обстоятельство, что скоро у русских контрразведчиков появятся его фотографии.

А может, ничего такого у немца в мыслях и не было. Вдруг все это Егору только показалось?

Немецкие военнопленные содержались в приемно-пересылочном армейском пункте. Здесь они дожидались передачи конвойным войскам НКВД для эвакуации в тыловые лагеря.

Начальство этого заведения встретило младшего лейтенанта Ивашова и писаря-переводчика Холодкова весьма настороженно. Дескать, зачем, с какой целью да кто приказал?

Чтобы пресечь дальнейший ненужный интерес, Ивашову пришлось представиться по полной форме и продемонстрировать удостоверение сотрудника контрразведки СМЕРШ.

Усатый майор НКВД, занимающий должность уполномоченного по делам военнопленных, перечить уже не посмел, лишь неодобрительно покачал седеющей головой. Оно где-то и понятно. В его обязанности входили прием пленных от воинских частей, их учет, содержание и организация отправки в тыловые лагеря, причем все это в условиях фронта. Задача была и так не из простых, а тут нате вам.

Заявляется какой-то младший лейтенант, весь из себя крутой контрразведчик. У него такие полномочиями, что отказать ему нельзя. Но и разрешить то, что он просит, крайне нежелательно. В приемно-пересылочном пункте царил самый настоящий хаос. Поэтому седеющий уполномоченный по делам военнопленных очень не хотел, чтобы кто-то стал свидетелем всей этой неразберихи.

— Если вы хотите, товарищ майор, я могу при вас позвонить в отдел контрразведки СМЕРШ дивизии майору Стрельцову, и он подтвердит мои полномочия, — со слегка угрожающими нотками произнес Егор Ивашов. — Где у вас находится телефон?

— Ладно, — сказал майор НКВД и покосился на настырного младшего лейтенанта. — Делайте свое дело. Что вам для этого нужно?

— Мне нужно показать одну фотографическую карточку вашим пленным, — ответил Егор Ивашов.

— Кому именно? — Уполномоченный по делам военнопленных поначалу не понял намерений младшего лейтенанта. — У меня тут их навалом. Особенно много в последние дни прибыло.

— Всем, — коротко ответил Ивашов.

Усатый майор снова покосился на него, не-много подумал, кивнул с покорностью обреченного и сказал:

— Погодите несколько минут. — Он вызвал к себе розовощекого лейтенанта и приказал: — Объяви-ка общее построение для фрицев.

— Есть! — ответил тот, пропал, минуты через три вернулся и доложил: — Товарищ майор, вверенный вам контингент военнопленных построен. Какие будут дальнейшие приказания?

— Пошли! — коротко произнес усатый уполномоченный.

Розовощекий лейтенант и Ивашов с Холодковым вышли во двор бывшей овощной базы, по периметру которого были выстроены в два ряда пленные немцы. Их было человек триста.