Перебежчик - Евгений Сухов

— А задача у нас такая. Нам нужно будет наблюдать за домом Балошей и за самим Фредеком, когда он появится. Круглые сутки.

— А людей для этого где мы найдем? — спросил Масленников. — Посторонних ведь подключать нежелательно.

— Зозулю подключим, — подумав, сказал Егор Ивашов. — Будем дежурить втроем.

— Понял, — произнес сержант Масленников и спросил: — Когда приступать?

— Сейчас! — ответил Ивашов.

Супруги Балоши вернулись домой этим же вечером. Их довез на подводе тщедушный мужичонка, которого контрразведчики на всякий случай тоже взяли на заметку.

Сержант Масленников за последнее время поднаторел в оперативных делах. Да оно и не-удивительно. С кем поведешься, от того и наберешься. Он не только заприметил этого мужика, но еще и умудрился выяснить, кто это такой.

Оказалось, что мужичонку зовут Семен Пономаренко. Он был соседом Балошей по Курской улице. Фредек подрядил его свозить их в Кардашовку, расположенную за семнадцать километров от Сум. Конечно, не за просто так, а за вознаграждение в виде продуктов, которые Балоши выменяли на одежду и посуду.

Для выяснения личности мужичонки-возницы сержанту Масленникову пришлось раздавить с ним бутылку мутного пахучего самогона. Он прикупил его на той же Курской улице, там же взял и несколько малосольных огурчиков.

Повод у сержанта был прост. В одно личико, мол, пить не привык, знакомых у меня здесь никого, а начавшийся отпуск по случаю ранения обмыть — святое дело. А с кем выпить, как не с хорошим человеком?

Пономаренко сержанту-отпускнику, разумеется, не отказал. Он с охотой выпил первый стакан, тут же разговорился и оказался презабавным малым. Мужичонка умел рассказывать. Особенно удавались ему истории про собственную жену. Он излагал их так, что пару раз сумел даже выжать улыбку у сержанта, настроенного весьма серьезно.

Потом Пономаренко поведал благодарному слушателю, что сам он местный, дед и прадед его тоже жили здесь. Их пращур Кондратий Пономарь был одним из тех счастливчиков, которые в давние времена нашли в дубняке недалече от строящегося города три охотничьи сумы, полные золотых монет.

— Казачьи это были деньги, не иначе, — заверял Сема, закусив очередной стакан малосольным огурчиком. — Наверное, люди гетмана Хмельницкого те сумы с золотом сховали до лучших времен. Да видишь, нашлись они. Потому город наш Сумами стал зваться. Эх! — Мужичонка мечтательно закатил глаза. — Мне бы сейчас то золотишко.

— И что бы ты с ним делать стал? — с усмешкой спросил сержант Масленников.

— Да уж нашел бы, куда их девать, — отозвался крепко захмелевший Сеня. — Вот коняге своему сбрую новую справил бы. А то она совсем в негодность пришла.

— А как конягу-то удалось от немцев сохранить? — поинтересовался помощник оперуполномоченного контрразведки СМЕРШ.

— На болотах за Васильевскими озерцами, — охотно ответил Сеня. — Там и местный не всякий пройдет, а я все ходы-выходы наперечет знаю. Я конягу своего там и от наших хоронил, и от немцев, и от партизан, поскольку и те, и другие, и третьи все время норовили его у меня реквизировать. Вместе с подводой.

— Значит, ты и от наших коня своего прятал? — беззлобно спросил сержант Масленников.

— Ага, прятал, — подтвердил Сеня и по-простецки добавил: — Жалко же за просто так отдавать.

— Жалко, — сказал Масленников и согласно кивнул.

Потом Федор незаметно перевел разговор в иное русло. Оказалось, что у жены Фредека Балоша Натальи в Кардашовке проживает родня. Какая — про то Сема не ведал, да у него и желания не было выяснять. К чему? Своих забот полон рот. Для него главное было привезти и отвезти Балошей, получить обещанный мешок картошки и курицу.

— А в дороге о чем говорили? Скучно ведь молча-то ехать, да? — спросил Масленников.

— Да почитай молчали всю дорогу, — ответил Сема. — Они, Балоши-то, оба не шибко разговорчивые.

Еще сержанту Масленникову удалось выяснить, что ни сам Фредек, ни его супруга Наталья никуда с глаз не пропадали, ни к кому не заезжали и ни у кого не останавливались. Они обменяли вещи на продукты и пустились в обратный путь.

Все это Масленников рассказал Егору Ивашову, когда тот пришел к дому Балошей, чтобы сменить его на посту.

Заросли кустов, густевшие на противоположной стороне улицы близ заброшенного дома, надежно скрывали наблюдателей. Их не было заметно ниоткуда, сами они видели все, что им требовалось.

Егор Ивашов заступил на пост на ночь. Утром его должен был сменить ординарец Зозуля, с которым была проведена доходчивая предварительная беседа по поводу слежки за Балошами. Если оба они выйдут из дома, но последуют в разные стороны, то вести надлежало мужа. Кажется, ординарец все понял.

В бытность рядовым линейной погранзаставы под Перемышлем Егору Ивашову не раз приходилось заступать на охрану государственной границы ночью. В таком боевом дежурстве была своя специфика. Если ты хочешь что-то увидеть, то должен лежать. Только из такого положения можно было чего-то или кого-то узреть, в то время как тебя самого не видно.

До службы пограничником Егор Ивашов об этом не знал. Вроде очень просто, а самому и не додуматься. Он усвоил эту истину на четырехмесячных курсах, готовивших солдат для охраны советских границ. Еще его научили распознавать следы, как человеческие, так и различных животных. Он умел бесшумно дышать и ходить, знал, куда можно ступить, а куда не следует. Все это потом очень пригодилось Егору и не единожды выручало его в опасных ситуациях.

Впрочем, случаются такие ночи, когда человека можно не заметить, особенно если они густы, а на небе нет ни единой звездочки. Зато многое можно услышать. В это время человек способен уловить такие звуки, которые он ни за что не разберет днем, как ни напрягайся. Например, лай собаки на другой окраине города, людской говор на соседней улице или гудок паровоза, находящегося в нескольких километрах, хруст сухой веточки на отдаленной поляне.

А еще в темноте обостряется чувство опасности и тревоги. Оно понапрасну не приходит. Это младший лейтенант Ивашов тоже твердо знал на собственном опыте.

Как только Сумы накрыла настоящая ночь, все навыки, приобретенные на границе, вернулись к Егору. В какой-то момент ему даже стало казаться, что он как будто вновь заступил в пограничный секрет. Ему нужно смотреть в оба глаза и слушать в оба уха, чтобы не пропустить нарушителя.

На исходе второго часа дежурства мимо него пробежала собака. Младший лейтенант скорее почувствовал ее, нежели увидел. Она протрусила вдоль кустов, за которыми он залег, потом приостановилась и повернула голову в его сторону. Вероятно, животина почувствовала спрятавшегося человека, чуть поворчала и, оглядываясь, кособоко побежала дальше.

Потом по соседней улице проехал грузовик. Он остановился. Открылись борта, с кузова соскочили солдаты числом не меньше отделения и, не соблюдая строя, гурьбой убежали за поворот. Егор этого не видел, определил на слух.