Перебежчик - Евгений Сухов

Где-то справа скрипнула несмазанными петлями калитка.

Ближе к утру, громыхая всем, чем только можно, по улице проехала пустая, жутко раздолбанная полуторка. Метрах в пяти от Егора прошла женщина, везя перед собой тачку с каким-то барахлом. Наверное, на базар, пораньше занимать место.

В половине шестого движение заметно усилилось. Город Сумы просыпался. Оно и понятно. Кто рано встает, тому Бог подает.

Из дома Балошей вышла женщина в душе-грее, платке и с узелком в руке. На вид ей было чуть более сорока. Она огляделась и неторопливо пошла в сторону городского базара.

В восьмом часу пришел Зозуля.

Он незаметно скользнул в кусты и сказал приглушенным голосом:

— Это я.

— Вижу, — так же тихо ответил ему Егор, приподнимаясь с земли и отряхиваясь. — Муж дома, а жена вышла. Похоже, на базар подалась.

— Понял.

— Пост сдал, — наполовину шутя произнес Ивашов.

— Пост принял, — на полном серьезе ответил Зозуля.

Штаб дивизии недавно расположился в самом центре города, близ сквера имени Шевченко, в двухэтажном кирпичном здании Дворца пионеров с арочными окнами и двумя балконами по фасаду. Егор Ивашов здесь еще не был. Он показал дежурному удостоверение, спросил, где находится отдел контрразведки СМЕРШ, поднялся на второй этаж, отыскал третью дверь по правую руку и постучал.

— Да! — услышал младший лейтенант.

Егор толкнул тяжелую створку и вошел. Майор Стрельцов, босиком, в шароварах и рубахе отжимался от пола.

— Пятнадцать, шестнадцать…

— Товарищ майор, младший лейтенант Ивашов…

— Вижу, — натужно произнес Георгий Фомич и продолжал отжиматься. — Семнадцать, восемнадцать. Ты, младшой, зарядку по утрам делаешь?

— Не всегда, если честно.

— Девятнадцать, двадцать. — Стрельцов поднялся, отдуваясь, скептически посмотрел на Ивашова, подошел к рукомойнику, висевшему недалеко от двери. — Вижу, что не делаешь. А зря, товарищ младший лейтенант. Иначе вид у тебя был бы совсем другой. Не такой, как сейчас.

— Да я просто ночь не спал, товарищ майор.

— Почему? — умывшись и подойдя вплотную к Егору Ивашову, спросил Стрельцов.

— Нес дежурство по наблюдению за домом и его жильцами, — просто ответил Егор.

— А была такая необходимость? — спросил начальник дивизионного отдела контрразведки СМЕРШ майор Стрельцов и пристально посмотрел на младшего лейтенанта Ивашова.

— Так точно, была, — ответил Егор.

— Что ж, тогда присаживайся и рассказывай, Егор Фомич. — Майор указал подчиненному на стул возле стола, оделся, перетянул гимнастерку ремнем, сел напротив и приготовился слушать. — С самого начала давай.

Младший лейтенант Ивашов чуть подумал и заговорил:

— На следующий день после взятия Сум ко мне пришла девушка…

Ему было приказано излагать свою историю с самого начала, именно так он и поступил.

Майор Стрельцов не перебивал младшего лейтенанта.

Он до конца дослушал монолог Ивашова, потом посмотрел на него и спросил:

— А ты не думал, что случай с тремя пьяными солдатами в сквере и благородный поступок этого ефрейтора Ральфа Херманна есть хорошо спланированная инсценировка с целью втереться в доверие к советской девушке, возможно, даже влюбить ее в себя и потом использовать в своих шпионских целях? — Стрельцов замолчал, но тут же добавил: — Именно это сейчас, кстати говоря, и происходит. Она идет в комендатуру, потом к тебе, хлопочет за своего ненаглядного немца, выставляет его перед тобой в самом благоприятном свете.

— Думал, — ответил Егор Ивашов.

— И что? — спросил начальник контрразведки дивизии. — По этой самой Алевтине Симонюк ты навел справки?

— Так точно! Ей девятнадцать лет. Живет одна, родители в эвакуации. Работает на заводе. Во время оккупации помогала подпольщикам.

— То есть девушка эта вне подозрений, — констатировал Георгий Фомич.

— Думаю, да.

Майор Стрельцов на недолгое время погрузился в раздумья, потом осторожно спросил:

— Значит, ты допускаешь, что этот так называемый хороший немец, ефрейтор Ральф Херманн — абверовский разведчик, специально оставленный в Сумах?

— Допускаю, — твердо ответил Егор Ивашов.

— Прояснил, кто он такой, чем дышит? — осведомился майор Стрельцов и посмотрел на младшего лейтенанта.

— Я попытался найти знакомых ефрейтора Ральфа Херманна среди пленных немцев. Сфотографировал его. Вот карточка. — Егор достал из нагрудного кармана фотографию Ральфа Херманна.

— Я возьму? — заинтересованно спросил майор Стрельцов.

— Возьмите. У меня их несколько.

Майор Стрельцов посмотрел на карточку Ральфа Херманна, отложил ее в сторону.

— Ну-ну, продолжай.

— Ходил я с этой фотографической карточкой в армейский приемно-пересылочный пункт для немецких военнопленных. Опросил каждого. Никто Херманна не знает.

— Как так может быть? — удивился Георгий Фомич.

— Вот так, — просто ответил Егор Ивашов и добавил: — Возможно, это связано с тем, что ефрейтор Херманн служил в секретном отделе штаба одиннадцатого корпуса восьмой армии генерал-полковника Отто Велера.

Георгий Фомич вскинул брови, с удивлением, граничащим с возмущением, уставился на Ивашова и заявил:

— Что же ты сразу-то об этом не сказал?

— Ждал подходящего случая, товарищ майор, — с затаенной хитринкой в глазах ответил Егор Ивашов.

Стрельцов снова взял фотографию немца и уже с нескрываемым интересом стал ее рассматривать. После чего он положил снимок уже в ящик стола и плотно его прикрыл.

— А в городе этого Ральфа Херманна тоже никто не знает? — немного недовольно спросил майор.

— По показаниям Алевтины Симонюк, кроме нее Ральф Херманн, насколько ей известно, ни с кем из горожан в контакт не входил и нигде не бывал. Кроме одного адреса.

— Что за адрес? — встрепенулся Георгий Фомич.

— Частный дом на улице Курской под номером двенадцать. Алевтина Симонюк как-то видела, что Херманн заходил туда рано утром, — ответил Егор Ивашов.

— За этим самым домом ты сегодня ночью и наблюдал? — поинтересовался майор Стрельцов.

— Так точно!

— И кто там проживает?

— А проживает там одна интересная семья, муж и жена Балоши.

— Иностранцы, что ли?

— Муж — Балош Фредек. Венгр по национальности. Сорок шесть лет. Участник империалистической войны. В девятьсот шестнадцатом году во время Брусиловского прорыва под Луцком был захвачен в плен. Прижился у нас. Остался. Во время Гражданской войны появился в Сумах. Нашел женщину, Наталью Хомченко, уроженку и жительницу этого города. Женился. До немцев и при них работал в железнодорожных мастерских. Перед самым началом войны Балошами заинтересовались органы госбезопасности.