Серьезные люди - Фридрих Незнанский

Михаил-то ведь тоже не считал себя убийцей, хотя совершил двойное убийство: жены и ее любовника, которых застал в собственной постели, возвратившись из рейса — дальнобойщиком был. А сын в это время гулял на улице, выставили они его, чтобы не мешал развлекаться, падлы! Объясняй не объясняй, но, как ни старался приставленный к Рогову адвокат, никакого снисхождения преступнику оказано не было, и он получил свои пятнадцать «законно».

Все, казалось бы, судом и приговором закончилось и для Родиона. Убийца приговорен. Но не успокоился муж убитой. Он в самом деле был «шишкой» и, как все крупные бизнесмены, внезапно выскочившие из небытия, имел свои тайные связи с криминалом. Он встретился с одним из бывших знакомых, стоявшим на иерархической лестнице криминального мира на довольно высокой ступени, и пожаловался ему на непростительное мягкосердечие судьи, да к тому же пожилой женщины! Старый знакомый понял его и пообещал исправить несправедливость.

Собственно, «исправление» произошло почти год спустя — вот ведь сколько времени вдовец копил свою месть! Мешков уже успокоился и равнодушно тянул свою «лагерную» лямку. И вот тут-то и появилась с воли «малява», где «законники» и «авторитеты», посылая свои искренние приветы «сидельцам», посетовали, что среди них спокойно себя чувствует одна гнида, которая по всем воровским законам должна понести суровое наказание. И все «воры в законе» удивляются, почему «честные паханы» на зоне до сих пор не провели толковища и не вынесли своего справедливого приговора.

И воровское судилище состоялось. Там обо всем говорилось: и о незаконной смене «масти» без ведома «схода» — из домушников переквалифицировался в убийцу, и жестокое насилие вспомнили, и не родившегося ребенка — тоже. И вынесли свой приговор, куда более «справедливый», нежели пожилая судья, кипевшая от негодования, но вынужденная соблюдать букву закона. Да, фактически факт провоцирования имел место…

Родион Мешков, несмотря на все свои невзгоды сумевший сохранить и силу, и здоровье, выслушав приговор, с ним не согласился и стал было объясняться, потом драку завязал, надеясь, что «вертухаи» увидят и спасут от самосуда. Но его скрутили и утащили в темное помещение вроде старого погреба — за бараками. И там наиболее рьяные исполнители решения своего суда, и Михаил оказался в их числе, с большой охотой сделали «свежего мужика» настоящим «петухом». Насильник должен был получить свое. И Михаил, сам убийца, но только покончивший с гнусной бабой, предавшей его со своим любовником, искренне возненавидел соседа по нарам, совершившего подлое насилие над беременной женщиной. Короче, под утро тело Мешкова охрана обнаружила далеко за бараками, в крапиве. У трупа было пробито насквозь горло длинным ржавым гвоздем, и это была работа Михаила, помимо всего прочего зарабатывавшего себе авторитет в ИТУ.

Долго потом обсуждали приговор и исполнение осужденные: следовало или нет учитывать провоцирующий момент! Вот ведь какие «законники»…

Вспомнил конец Родиона Михаил и даже оторопь почувствовал, так нехорошо ему стало. Но чувство мести, которое он уже носил в себе, пересилило все остальное. Сам убийца, он знал, что другой убийца обязательно должен понести такое же суровое наказание.

Ну а «кабанчики»? Так это ж не новость, уходя в побег, воры всегда убеждали бежать с собой какого-нибудь «мужика», которого позже, в случае нестерпимого голода, убивали и тем поддерживали свои жизненные силы. Потому и «кабанчик»…

* * *

Они, полагая, что остались незамеченными, вошли в свой подъезд и без лифта поднялись по лестнице — от лифта всегда много шума. Михаил мысленно перекрестился: он еще верил во что-то? Удивительно. Во всяком случае, ни о каком хладнокровном убийстве в данный момент он не думал: он жестко выполнял поставленную перед самим собой задачу.

Ключом открыли дверь, которую Михаил рванул на себя, и все влетели в прихожую.

— По местам! — скомандовал он.

Федя ринулся на кухню: вытряхивать из банок на пол крупы и вытаскивать завязанные в толстые трубочки деньги. Сергей — в большую комнату, где были сложены коробки с товаром.

С него и начал дядя Миша. Не подкрадываясь, а подходя с озабоченным лицом к Сереге, он негромко спросил:

— Помочь? А то время летит!

— Я сам, — сказал тот, нагибаясь.

Отлично! Левой рукой дядя Миша обхватил его шею, зажав одновременно ладонью рот, и смаху всадил нож с белой костяной рукояткой тому в область сердца. Парень и понять ничего не успел, только дернулся и затих. А дядя Миша аккуратно, без стука уложил его на коробки и пошел из комнаты на кухню. Перед выходом осмотрелся: никаких следов крови на себе не обнаружил.

В кухню он почти вбежал, делая вид, что прислушивается к тому, что происходит на лестнице. Он остановился в пол-оборота к Феде, и ножа с окровавленным широким лезвием тот не видел, полностью занятый тем, что укладывал деньги в черный целлофановый пакет.

— Быстрее! — поторопил его дядя Миша и, поворачиваясь к парню, ловко всадил свое оружие тому в живот.

Федор онемел, глаза его расширились, рот распахнулся, но сказать он ничего не смог. И его пришлось подхватить за плечи, чтоб эта длинная фигура не грохнулась на пол и не наделала шума.

Через секунду, вытерев нож о куртку покойника, дядя Миша достал из кармана удостоверение, на красной корочке которого было написано золотыми буквами «Прокуратура», и сунул его под труп Феди. Он также прихватил с собой целлофановый пакет — для поиска остальных денег времени уже не было. Бывший заботливый дядя Миша превратился в Михаила — грабителя и убийцу, только что совершившего рецидив.

До появления милиции, по его расчетам, оставалось не менее трех минут: быстро управились, довольно подумал он. И, выйдя из подъезда, пошел не сразу на улицу, к машине, а углубился в большой двор, чтобы пройти другой стороной. И успокоился только тогда, когда, уже сидя в машине и собираясь трогаться, увидел, как, не снижая скорости, во двор влетела оперативная машина с мигалкой.

Все прошло точно по плану. Можно было теперь, не торопясь, заехать в магазин, чтоб подкупить выпивки и закуски повкуснее, — давно сидел практически на сухом пайке Михаил, экономя последние деньги на бензин для «восьмерки», а теперь можно было и немного «шикануть». Да ведь и помянуть следует усопших, чай все — православные христиане…

Но планы его на этом не кончались.

* * *

Сева Голованов позвонил на мобильник Плетнева.

— Антон, ты где сейчас? Чем занят?

— Да вот, в доме уже второй час убираю. Нежилым пахнет. Не понимаю, откуда столько мусора набирается? Просто ужас. Женской руки нет, вот в чем дело…

— Ну конечно, если… м-да, — Сева проявил благоразумие и не стал колоть Антона его бабами и тем, что сын живет в чужой семье. — Тут только что звонок был непонятный. Звонили из восемьдесят восьмого отделения милиции, ну, ты наверняка знаешь, рядом с выходом из метро «Баррикадная». Чего-то они хотят от тебя. Чего — не сказали, но попросили передать тебе, чтоб обязательно подъ—ехал к ним на протяжении дня. Вопросы какие-то. О чем, не знаешь?