Серьезные люди - Фридрих Незнанский

Оставшись один, Квасов подумал, что у Никишина как-то не очень логично получается с его версией. Уж больно спокоен этот Плетнев, настоящие преступники, особенно убийцы, так себя не ведут. Уж это полковнику подсказывал его богатый опыт. И еще явился сам, торопился, видно… Нет, основательно недоработано у Никишина. Рановато он, кажется, радуется. А впрочем, решил полковник, пусть думает сам следователь, как ему поступать. Но если позвонят из «Глории», он молчать не будет и просьбу передаст. Да и с машиной надо как-то… Он подбросил на ладони ключи и вышел к дежурному.

— Тут сейчас подозреваемого увезли, а это ключи от его машины. Скажи, чтоб поставили во двор, а ключи сразу вернешь…

— А может, пока то да се, как транспорт поиспользуем? Туговато у нас, знаете ведь.

— Я те поиспользую! — пригрозил полковник и вернулся в кабинет.

Турецкий с нетерпением ждал возвращения Плетнева. Но шел уже пятый час, а он не звонил, это было странно: уж в чем-чем, а вот в такой неаккуратности Антона было трудно обвинять. И еще один момент насторожил Александра Борисовича. Когда он в районе четырех нажал в меню на «Плетнева», из трубки послышались долгие гудки. Но Турецкий терпеливо ждал, зная, что случаются ситуации, когда после первого звонка трубку сразу не возьмешь, ее еще найти надо в своих многочисленных и набитых всякой всячиной карманах куртки.

Но вот аппарат включился. Турецкий уже теперь в нетерпении закричал:

— Антон! Ну в чем дело? Что это за безобразие? Уехал на час с небольшим, а время уже вон сколько прошло! Отзовись наконец, ты чем занят?

Было понятно, что его речь слушают, но отвечать не собираются. Тоже странно, на Антона это непохоже. Тем более что он же видел на экране, кто звонит! И номер высвечивается. Однако тишина.

Он не спрашивал у Голованова, куда конкретно поехал Антон. Но сам-то понимал, что тот может мотаться по Москве либо в поисках няньки для Васьки, либо?.. А что либо? В трубку почему не отвечает?

Подумал еще, может, сперли у него телефон? Тогда вору нет смысла «высвечиваться». Непонятно, что с Антоном в последнее время происходит…

А вся штука была в том, что звонила Ирина и обрадовала — в прямом смысле.

Позвонили в дверь, она выглянула через глазок и кинулась открывать. Если это не решение проблемы, то где же тогда решение? На площадке стояла знакомая, стройная фигурка Милы Слонютиной.

С этой девушкой, у которой с Антоном возникли какие-то чувства, она познакомилась, когда приезжала в Новороссийск, где Турецкий с Плетневым расследовали дело о диверсии на городской электростанции. Но вовсе не электричество стало причиной ее приезда вместе с Васькой: она — к мужу, точнее, за мужем, а Васька — к отцу, который разыскал сбежавшего из дома Турецкого, почему-то уверенного в ее измене с Антоном. Но оказалось, что мужики уже помирились, а Антон к тому же завел любовную связь вот с этой самой Милой, которая была там в отпуске.

Потом Антон с девушкой рассорился, потом они встретились в Москве, когда Плетневу понадобился настоящий хакер для конкретной помощи при расследовании убийств в японской компании, занимавшейся, кажется, электроникой. Нужен был ас в своем деле, который бы не сидел, как Макс, в темном углу, окруженный высококлассной техникой, а бегал бы, как любой оперативник. Уж для этой цели Макс никак не подходил. А Мила — в самый раз. Но опять у них что-то не сложилось. Расследовали дело, обнаружили убийцу, и на том закончились взаимоотношения.

Все бы чепуха: ссорятся — мирятся, кому ж еще этим и заниматься, как не любовникам? И вот Мила стояла за дверью, протягивая руку к дверному звонку.

— Сейчас, сейчас! — заторопилась Ирина, понимая, что именно помощь Милы позволит ей уехать с мужем в Лондон к дочери, а попутно и устроить в Сорбоннский колледж дочку соседки, талантливую девочку. Решались сразу два добрых дела.

Пока открывала дверь скользкими от кухонной раковины пальцами, подумала, что получается очень удачно. Ведь если Мила свободна, она может отлично поладить с Васькой, который девушку очень уважает. Она сумеет объяснить этому непоседливому пацаненку, как выражается Шурик, хитрости Интернета и прочих компьютерных «заморочек».

— Здравствуй! Ты даже не представляешь, Милочка, как я рада тебя видеть! Вот Антоша-то обрадуется. Это ж решение всех наших проблем!

Миле было приятно, что ее так встречают, но — проблемы? Это ей вовсе было ни к чему.

Ирина провела ее на кухню, чтоб и обед готовить, и с девушкой «лясы точить». Объяснила. Надо было, разумеется, чтобы Антон сам попросил девушку, а то получится, как в поговорке: «Без меня меня сосватали». Но в принципе Мила была бы не против, если бы…

— Вы можете пожить у нас! — сходу выдвинула решающий, на ее взгляд, аргумент Ирина. — Опять же и школа — через проспект, наискосок. И Антону придется меньше на службе торчать без дела. Сын уже отвыкать стал от родителя. А еще тут такие события разворачиваются, что уму непостижимо! Не далее как вчера Антона арестовали за какую-то мифическую драку в ресторане. И Шурик с коллегой помчались его выручать. Выручили, конечно. Но что-то к Антону так и липнут всякие неприятности, надо бы внести в его существование определенный ритм, порядок, гармонию…

Мила улыбалась: вносить гармонию и ритм — это было в первую очередь дело самой Иры, она преподаватель музыки!

Обрадованная Ирина Генриховна немедленно перезвонила мужу и кратко изложила суть своей беседы с девушкой, у которой еще оставались от отпуска целых две недели. Правда, она хотела слетать в Новороссийск, навестить родителей, но уж ради Антона… Короче, подавай его сюда!

Александр Борисович и стал разыскивать, и сразу наткнулся на непонятное. Но, может, есть что-то такое, о чем ему неизвестно? И он пошел отрывать от работы директора, Всеволода Михайловича Голованова, у которого как раз сидел в кабинете предполагаемый клиент. Чтобы не сильно отвлекать, Турецкий написал на бумажке два слова: «Где Антон?» — и войдя, поздоровавшись с клиентом, сказал:

— Извините, Всеволод Михайлович, нужна ваша резолюция.

Сева взял лист бумаги с двумя словами, подумал, озадаченно посмотрел на Александра Борисовича и ответил:

— В принципе он нам сейчас пришелся бы очень ко двору. Вот, в связи с делом господина… Покровского. А! — вспомнил и написал: «Он, наверное, задержался в 88-м отделении милиции. „Баррикадная“. Звонил начальник, просил подъехать разобраться. Но Антон обещал звонить! Ничего не понимаю». И для солидности, благо клиент ничего не видел за папками материалов, расписался.

— Благодарю, — сказал Турецкий и вышел.

Навстречу, как роскошный чертик из банки, выскочила Алевтина. Глаза ее вспыхнули. Ну точь-в-точь пума вышла на ночную охоту. И такая же гибкая, гладкая, и мордочка хищная, но сытая. В приемной никого не было, и Турецкий мог позволить… нет, пожалуй, ничего особенного, просто прижать к себе и придавить чуток податливую девушку, у которой вмиг расширились глаза и сверкнули зубки. Ух, вопьется сейчас! Охладить ее можно было только одним способом: беглый, словно вороватый, поцелуй и сходу вопрос: