Нелюбимая - Екатерина Орлова

– Жадная девочка, – произношу с улыбкой, чувствуя, как ее руки хаотично мечутся по моей коже, как она впивается короткими ногтями, как подставляет свое тело под мои ласки. – Ну же, признайся, что и ты скучала.

– Очень скучала, – выдыхает она. – Я сама удивлена, насколько сильно.

– А по этому ты скучала?

Я ныряю пальцами под кружевные трусики, размазывая влагу по припухшим губкам, и одновременно с этим прикусываю сосок через прозрачную ткань бюстгальтера.

– Да, – выдыхает Тамила громко. – Да! Еще!

Я кружу кончиками пальцев, чувствуя дрожь ее тела, снова и снова проглатываю стоны, срывающиеся с ее губ, слышу биение ее сердца, рваное дыхание. Я уже чувствую, что она близко. Осталось совсем немного до взрыва. Я сажусь на пятки и облизываю пальцы, побывавшие в трусиках Тами. Она улыбается, глядя на меня пьяными глазами, опускает чашки лифчика вниз, высвобождая свою шикарную грудь, сжимает ее. Дразнит меня, чертовка, и себя тоже. Выгибает спину, как кошка, скользит ладонями по своему шикарному телу, пока я раскатываю презерватив по члену. Он уже настолько твердый, что даже больно. Провожу по нему пару раз ладонью, чтобы хоть немного облегчить состояние, иначе взорвусь, как только окажусь во влажном жаре Тамилы.

Эта хитрая соблазнительница стягивает свои трусики, поднимая ноги вверх, и я давлюсь воздухом. Картинка, представшая взору, сносит башню. Как только кружевная тряпица покидает ноги Тамилы, я перехватываю ее лодыжки и удерживаю ноги вверху, а сам пристраиваюсь у входа. С этого ракурса ее припухшие влажные губки смотрятся особенно соблазнительно. Не удержавшись, слегка щипаю за них, и Тами вздрагивает. А потом я вхожу в нее, скользя до упора, не в силах отвести взгляда от этого зрелища.

– Бля-я-ядь, детка, – тяну я, все еще задыхаясь от ощущений.

Тамила дотягивается до моих бедер и царапает их, усиливая ощущения. Все. Это предел. Войти медленно – это единственная нежность, на которую меня сегодня хватит. Обнимаю ее ноги обеими руками, я двигаюсь жестко и быстро. Беспощадно врываюсь и кайфую от того, что Тамила не сдерживает свои крики. Из моего горла вырываются хрипы и какое-то грудное низкое рычание. Я словно наказываю нас удовольствием. За что – пока непонятно, но я даже и разбираться не буду, потому что эти ощущения превосходят все испытанные мною ранее. Толчок за толчком я становлюсь еще на шаг ближе к финальной черте, за которой уже не будет дороги назад. Словно я стремительно несусь к своему сумасшествию. И впервые в жизни мне страшно кончить, потому что по ощущениям кажется, что я могу умереть, как только достигну пика. Сердце работает на пределе, мышцы становятся деревянными, воздуха не хватает критически. И мне бы остановиться просто чтобы перевести дух, но я не могу прямо сейчас, потому что Тамилу выгибает, она напрягается, а потом вцепляется ногтями в мою кожу, пока ее пронизанное удовольствием тело бьет крупной дрожью.

– Рома, – зовет она, хватая ртом воздух.

– Да, девочка, давай.

Я легонько шлепаю ее по попке, ни на секунду не останавливаясь. Гонюсь за собственной смертью, чтобы потом воскреснуть. Оргазм Тами длится и длится, пока я продолжаю долбиться в ее тело. Стоны переходят в хриплые поскуливания, из ее глаз начинают литься слезы. Я резко развожу ее ноги, нависаю сверху, заключая в клетку своих рук, делаю два финальных жестких толчка и улетаю, прижимаясь к влажному от пота телу Тамилы. А вот и моя смерть. Сладкая и чертовски приятная. Я готов умирать так каждый день.

Мы лежим неподвижно долгие минуты, сплетаясь телами, дыша в унисон. Мне кажется, даже наши сердца теперь стучат в одном ритме, тянутся друг к другу через грудные клетки.

– Привет, – произношу хрипло, лаская губами раковинку ее ушка.

– Привет, – отзывается она.

– Хочешь есть?

– Теперь уже да, – я слышу в ее голосе улыбку.

– Сейчас, еще пару минут – и я смогу дотянуться до своего телефона, чтобы заказать нам еще один ужин. Его доставят как раз после того, как мы примем душ.

– Мы?

– Теперь ты привязана ко мне, Тамила, просто смирись.

– В туалет одной ходить можно? – со смешком спрашивает она.

– Туда можно. Но только туда.

– Ром, может, обсудим? – спустя некоторое время спрашивает Тами.

– Не сегодня, – я понимаю, что она говорит о Лене. – Позже все обсудим. А сегодня только я и ты, ладно?

– Ладно, – выдыхает она, и обнимает меня крепче, как будто без этих объятий я рассыплюсь. А, может, так и будет. Так что я благодарен Тамиле за то, что она не позволяет этому случиться. И мне хочется попросить ее делать так всегда. Попрошу, только немного позже. А сейчас совместный душ и ужин для моей чертовки.

Спустя некоторое время я прихожу в себя, когда прокладываю медленные, легкие поцелуи вдоль позвоночника Тамилы. Она прижимается лбом к кафелю душевой кабины, пытаясь восстановить дыхание после еще одного раунда безудержного секса. А я хочу еще. Мне снова мало. Жажду довести ее до такого состояния, чтобы она не могла стоять на ногах. Хотя она и так едва держится, и неизвестно, смогла бы устоять в вертикальном положении, не держи я ее за талию. Вынужденно отрываюсь от кожи Тами, потому что в дверь звонят. Рычу и утыкаюсь на секунду лбом между ее лопаток.

– Наш ужин приехал.

Она усмехается.

– Тогда иди забери. Я, может, наконец, помоюсь.

Выхожу из кабинки и, наскоро обтершись, повязываю полотенце на бедра.

– У тебя есть какие-то жалобы?

– Нет, просто я теперь знаю, что нельзя доверять тебе мыть стратегически важные места.

– Например?

– Например, у меня между ног. Ты делаешь все только хуже, – шутливо сокрушается Тамила.

– Или лучше. С какой стороны посмотреть.

Она выглядывает из кабинки и смотрит на меня, улыбаясь, а я подмигиваю ей и покидаю ванную комнату. Забрав еду, я слышу шлепанье босых ног по коридору, и через секунду в проеме показывается Тами, завернутая в полотенце, со вторым на голове.

– Пахнет просто умопомрачительно.

Я усмехаюсь ее словам. Тамила любит покушать, это я уже понял, поэтому заказал еды больше, чем на двоих. Я расставляю на столике в гостиной тарелки, выкладываю на них еду. Тами приземляется на диван и осматривается по сторонам.

– Я думала, у именитых адвокатов квартиры побольше.

– Я живу один, мне ни к чему огромная площадь. И в этой толком некогда убирать.

– Ты сам убираешь?

– А что ты так удивляешься? Здесь слишком маленькая площадь, чтобы нанимать кого-то ради уборки. Разве что четыре раза в год я приглашаю клининговую компанию для генеральной уборки.

– Ого, я генеральную делаю максимум раз в год. А ты чистюля.

– Это вряд ли. Просто отец так приучил.