Нелюбимая - Екатерина Орлова

Я устраиваюсь на диване напротив Тамилы, подаю ей тарелку с вилкой, беру свои приборы, и мы приступаем к ужину.

– А где твои родители? – спрашивает Тамила.

– У меня только папа. Он живет на даче за городом.

– Часто его навещаешь?

– Не так часто, как хотелось бы. Я слишком много работаю. Моя тетя все время шутит, что я не женился до этого времени только потому, что ни одна женщина не выдержит мой график работы.

– Я бы выдержала. Я и сама работаю много, – выпаливает Тамила, а потом резко краснеет и выглядит виноватой. – Прости, это я так, не подумав, ляпнула. Конечно, тебе плевать, что бы я выдержала, а что – нет. Господи, такую чушь сморозила.

Ее взгляд мечется по сторонам, а сама она ерзает. Я улыбаюсь.

– Мне нравится, что ты говоришь то, что думаешь, Тами.

– Даже если это фигня какая-то?

– Это не фигня, а твои мысли. Честные, заметь, и откровенные.

– Ну да.

– Ты забрала свои вещи от бывшего?

Тами кривится, как будто положила в рот что-то жутко невкусное.

– Да. Целый квест был. Но моя подруга Ася отожгла по полной.

– Правда? Как?

– В общем, – начинает Тамила, устраиваясь поудобнее. Откровенно говоря, я ожидал подавленного настроения и грустного взгляда, но рад, что все иначе. – Мы пришли к нему домой. По большому счету, я там толком не жила. Так, ночевала иногда, и моих вещей было не много. Я бы и не парилась, чтобы забрать их. Но была пара дорогих мне вещей, которые я не хотела ему оставлять. Мы с Асей дождались, пока Вадик уйдет на работу, и вошли. Оказывается, та наша подруга – ну, «подруга», ты понял – уже начала метить территорию. Мы обнаружили в квартире ее нижнее белье, расческу, косметику.

– Откуда ты знаешь, что это именно ее расческа?

– Она расписана вручную, сучка заказывала ее у одной мастерицы, потом неделю нам хвасталась. Так что я узнала ее. Ну, и, в общем, пока я собирала свои вещи, Ася собирала ее. А потом она сложила их в раковину на кухне и подожгла, представляешь?

Тами делает такие огромные глаза, что я, не сдержавшись, смеюсь, а потом качаю головой.

– Но самое забавное во всем этом то, что я точно уверена, Вадик чуть не сошел с ума, увидев свою раковину. Она какая-то офигенно дорогая, из белого мрамора. Он заказывал ее в каком-то дорогущем магазине, и ждал почти полгода. И да, ее установили примерно за пару недель до моего отъезда. Так что я могу себе только представить, как он рвал на себе волосы. Правда, мне пришлось оглядываться первое время, чтобы он на меня не напал и не отомстил за порчу имущества.

– Он знает, где ты живешь?

– Ну конечно, мы же встречались.

– Насколько он опасен?

Мне не нравится это ее «чтобы он на меня не напал», но Тами улыбается и качает головой.

– Он дурачок, но не отбитый. К тому же, слегка трусливый.

– Как тебя угораздило влюбиться в трусливого?

Тамила отставляет пустую тарелку на столик возле дивана и делает большой глоток сока, а потом упирается локтем в спинку дивана, и подпирает щеку. Смотрит на меня и тяжело вздыхает.

– Сама все время задаю себе этот вопрос.

– Но тебя быстро отпустило.

Тамила пожимает плечами.

– Я легко расстаюсь с людьми. Если они уходят из моей жизни, значит, мы дали друг другу все, что могли. Так что и Вадика я отпустила с легкостью.

– Когда любишь, это совсем не просто, – произношу я, но говорю не о Тами, а о себе.

– Значит, я не любила. Мне просто чертовски обидно, что он так по-скотски поступил со мной.

Дальше наша беседа становится легче. Мы обсуждаем все подряд, не касаясь опасных тем наших бывших и избегаем заглядывать в будущее. Мне кажется, Тамила слишком легко относится к тому, что происходит между нами, и меня это беспокоит. Потому что… не знаю, я хочу, чтобы она воспринимала всерьез наши отношения. Их пока еще толком нет, но я хочу построить с ней нечто стоящее. Почему-то для меня это прямо сейчас чертовски важно.

– Ты работаешь завтра? – спрашиваю я.

– Нет. Завтра я сплю, ем, потом снова сплю. Устала за эту неделю просто нереально.

– Поправка. Завтра мы спим, – я делаю акцент на последних двух словах и выразительно смотрю на Тами. Она сомневается, я вижу это в ее взгляде, но все равно давлю своим.

– Ром, а ты не торопишься?

Я качаю головой.

– Нет.

– Точно?

– Точнее некуда.

Тамила широко улыбается.

– Согласна. Но не смей меня будить раньше полудня. Даже если тебе очень… ну очень сильно приспичит потрахаться.

– Звучит грубовато.

– Ты же любишь, когда я говорю что думаю.

Нахалка подмигивает мне, а я резко подаюсь вперед и, схватив ее за талию, опрокидываю на диван и нависаю сверху, вклиниваясь между ее ног.

– Тогда нужно пользоваться моментом, пока ты еще не уснула.

– Я бы его сама замочила, – произносит Тами, кивнув на экран телевизора, а потом забрасывает в рот пару зерен попкорна.

– Он – важная пешка в игре.

– Пф, подумаешь? Важная, – тянет она, скривившись. – Эта важная пешка ему еще всю игру поломает.

– Ты категорична. Иногда нужно объединяться с врагами, чтобы выйти победителем.

– Такая себе стратегия.

Я качаю головой, улыбаясь. Мне кайфово. Весь день я ловлю себя на мысли, что последний раз так хорошо мне было в том самом бунгало, и рядом со мной была она. Дело не в месте, в человеке. Я никогда этого не понимал. Всегда думал, что от обстановки зависит если не все, то многое. А сейчас осознаю, что с Тамилой мог бы сидеть где-нибудь в бараке, и все равно испытывать это необъяснимое чувство спокойствия и восторга.

В дверь звонят и я, набросив толстовку на голый торс, спешу встретить доставку. Нам должны привезти суши. Распахиваю дверь, не глянув в глазок, и замираю. На меня смотрят улыбающиеся Никита с Макаром.

– Так-так… – тянет Никита. – Мы его потеряли и уже собирались с полицией искать, а мальчик наш проституток, видимо, ждет. – Он кивает на кошелек в моих руках. – А ты в курсе, что им надо платить уже после всего, а не до?

Они с Маком смеются, а я качаю головой.

– Что надо?

– Даже кофе не угостишь? А мы со своим приехали. – Макар поднимает руки, в каждой из которых по упаковке пива в банках.

– Я не один.

– О, это Тамила? – шепчет Никита, пытаясь выглянуть из-за моего плеча, но я загораживаю обзор. – Покажи.