Остров - Николай Мороз

Юноша шел впереди меня, а поворачивая, убеждался, что я иду следом. Мы двигались вдоль рядов с бесчисленными ячейками, узкие плоские ящики были плотно закрыты, на каждом темнело табло и ряд кнопок. Поворот, второй, третий – юноша останавливается и указывает мне на третью сверху ячейку в крайнем ряду.

– Надо ввести код. Если вы ошибетесь, ячейка не откроется. У вас две попытки, – предупредил он.

Я услышал позади негромкие звуки и обернулся: неподалеку, на таком расстоянии, чтобы не видеть, что именно я набираю, но достаточном, чтобы держать меня под контролем, стоял охранник. Мощный верзила в черной форме и бронежилете поверх нее делал вид, что ему неинтересно, но глаз с меня не сводил. Я подошел к ячейке и набрал ряд цифр.

Раздался тихий короткий писк, цифры на табло из красных сделались зелеными, а дверца ящика распахнулась сама собой. Я потянулся к ней, чтобы открыть пошире, но юноша жестом остановил меня:

– Подождите, это только полдела. Вы набрали код, он верный, но есть еще слово, и вы должны сказать мне его.

«Слово? – едва не выкрикнул я. – Какое слово?» Я даже предположить не мог, о чем говорит этот мальчишка в строгом костюме, говорит и любезно улыбается при этом. Слово… Черт, что это может значить, какое слово он имеет в виду? Имя владельца, может быть?

– Моего дядю звали Билл, – сказал я. Молодой человек кивнул:

– Верно, все так. Но в бумагах, которые ваш дядюшка оформил в нашем банке, указано еще и особое слово, которое должен назвать любой, кто пожелает вскрыть ячейку. Должно быть, он называл вам это слово, а вы подзабыли… Надо вспомнить, иначе я буду вынужден попросить вас покинуть хранилище.

Охранник подошел на шаг ближе и теперь уже откровенно глазел на меня. Я демонстративно отвернулся, смотрел поверх головы юноши в стену и соображал. «Он называл вам это слово…». Может, и называл, а может, и нет. Слово, слово… что это может быть?.. Название вещи, города, предмета, книги, кличка животного или просто взятый наобум набор букв…

– У нас не так много времени, – сказал молодой человек, а охранник переместился еще ближе ко мне. Я сделал вид, что все в порядке, тяжело вздохнул и сказал:

– Мой дядюшка недавно скончался, и мне… трудно припоминать некоторые вещи, что связаны с ним. Мне бы следовало принести вам свидетельство о смерти, но я не думал, что оно понадобится…

– Нет, нет, – прервал меня юноша, – в этом нет никакой необходимости. Нужно слово, только слово, всего одно, и вы получите содержимое этой ячейки в свое распоряжение. Вспоминайте, только предупреждаю вас: у меня полно другой работы.

Охранник остался на своем месте, я повернулся к ячейке спиной и принялся разглядывать напольное покрытие. Обычная плитка, белая, идеально чистая, на ней даже следов не остается. Следов… Как не осталось у меня в памяти ничего, что говорил мне Билл. Шифр он мне назвал, уже умирая, значит, и слово было сказано или до того, или сразу после. И я стал вспоминать, вспоминать все подробности того дня, когда мы с матерью лишились крова. Я даже глаза прикрыл и снова видел перед собой лежащего на полу Билла, чувствовал запах гари, слышал выстрелы и крики. Дым, грохот, опасность близкого взрыва, отблески огня на лице у Билла и матери, которая подбежала к нам. «О чем это вы?» – нет, не то, не то. Я даже головой помотал, но это слабо помогло. Юноша деликатно кашлянул, охранник голоса не подавал, но я чувствовал устремленный на себя взгляд. Еще немного – и они выкинут меня отсюда на улицу, а там меня уже ждут, а я должен добраться до Тэйлора. И добраться не с пустыми руками, иначе он мне не поверит. Карта, карта… Может, слово – это карта? Нет, слишком просто. А что тогда, что?

Я открыл глаза и теперь смотрел перед собой, мне даже казалось, что я чувствую, как истекает мое время, слышал, как включился обратный отсчет. Девять, восемь, семь…

Меня сегодня прикончат, если я не добуду эту карту: Тэйлору я не нужен, Сильверу тоже, меня ждут только недобитые бандиты, жаль, что я не перестрелял тогда их всех. Впрочем, двух или трех я все-таки прикончил, мать тоже постаралась, но наших усилий не хватило. Мать.

Она тоже стреляла по налетчикам и была рядом с нами, когда Билл говорил последние слова. «Тереза – красивое имя. Мою племянницу тоже зовут Тереза. Запомни, ее тоже зовут Тереза»…

Тереза…

Терять мне было нечего, в любом случае я рано или поздно выйду отсюда, из-под защиты надежных стен, так какая разница, что я скажу сейчас? Если слово неверное, то карту не получит никто, ибо никто его не знает, раз ячейку еще не вскрывали. Карта останется здесь навсегда, а я вернусь к матери, если переживу грядущую ночь, вернусь нищим, таким же, каким и ушел.

Терять мне было нечего, и я сказал, глядя на блестевшие под лампами очки банкира:

– Тереза. Другого слова я не знаю.

Юноша моментально убрался в сторону, обошел меня по длинной дуге, даже отвернулся, охранник потопал обратно к решетке. И я остался один. Распахнул приоткрытую дверцу ячейки, выдвинул на себя тонкостенный металлический ящик и, едва не задохнувшись от любопытства, заглянул внутрь. На дне ящика лежал узкий пластиковый футляр для очков, зеленый с золотым тиснением на крышке и по бокам. Я открыл его. Внутри лежал старый высохший рыбий скелет с головой и обломанными острыми плавниками. Больше в ячейке ничего не было.

На всякий случай я вытащил легкий блестящий ящик из ячейки, перевернул, оглядел его дно и стенки, но ничего не обнаружил. Рыбий скелет перекатывался внутри и мерзко шуршал, плавники поскрипывали, рыбья голова стукнулась о металлическую стенку с тихим звоном. Я вернул ящик на место, а скелет положил на ладонь. Он был невесомым, лежал на руке, как комок сухих водорослей, только плавники неприятно покалывали кожу. Я осмотрел его вблизи, но ничего особенного не обнаружил: обычные рыбьи кости, такие сотнями валяются по набережным и побережью, обглоданные кошками и чайками, гниют и пропадают в море, откуда и появились на свет.

Первым чувством, что я испытал, было недоумение, потом пришла обида и злость. Билл славно поиздевался над всеми нами, шутка ему удалась. А если вспомнить, сколько народа полегло из-за этих рыбьих костей, учесть, что мы с матерью лишились дома и средств к существованию, и все из-за этого скелета, то шутка получилась не просто злой – она едва не уничтожила нас. Этот скелет должен стоить поистине баснословных денег, и Билл теперь навечно в долгу передо мной и Терезой, и он заплатит, правда, уже не на этом свете, но на том в свой срок я получу с него сполна.

Между рядами с ячейками появился охранник, он смотрел на меня с таким выражением, что я сразу понял – пора убираться отсюда. Мне ничего не оставалось, как положить рыбьи кости в футляр, убрать его в карман, закрыть ячейку и покинуть хранилище.

Возвращаться пришлось в одиночку, клерка давно и след простыл, охранник выпустил меня из подвала и закрыл решетку, она лязгнула за спиной, и я пошел вверх по лестнице. Скелет неприятно шуршал в футляре, и мне показалось, что это не рыбьи останки, а вполне живая ужасная Марта шевелится внутри и того гляди высунет голову и тяпнет меня за палец. Я тут же вспомнил Сильвера и подумал, что он от души бы посмеялся, узнав, что за карту я обнаружил в ячейке.