Герой из героев. Дело привычки - Елена Тихомирова

… Хотя нет, был ещё противный липкий шепоток в моей голове, что подсказывал: «Эветта тебя не видела. Ты можешь тайком улизнуть, и она не узнает. Никогда не узнает!».

Я сглотнул слюну и почувствовал, как бледнею. Состояние у меня было предобморочное, но подойти ближе у меня вышло без дрожи в коленях. Даже голос зазвучал на удивление звонко.

– Будьте любезны, отпустите её, – потребовал я.

– Хм, что это там за овечка блеет?

А вот это уже знакомая тематика вопросов. На них ответ простой.

– Я не овечка.

– Арьнен! – воскликнула Эветта, узнавая мой голос, и, доказывая наличие ума, не свойственного даже многим взрослым женщинам, вместо просьбы о помощи закричала: – Беги отсюда, Арьнен!

Действительно! К чему нам там двоим-то страдать нужно было? Разве я, начинающий неофит, справился бы с тремя крепкими мужланами? Нас пока учили исключительно теории магии, разбавляя сухость учения скромными практическими экспериментами. И ничему больше.

– Слышь, блоха. Вали отсюда, пока цел!

Мужик состроил такую свирепую рожу, что я оцепенел от страха. Моё воображение уже перенесло меня в сточную канаву, где я буду захлёбываться грязью, не в силах спастись из‑за десятка переломанных костей.

– Арьнен, беги!

– Чего? Мне подойти и доходчивей объяснить, тварь?! – прикрикнул на меня главарь шайки и, бесцеремонно отпихнув Эветту в руки одного из приятелей, действительно двинулся в мою сторону.

Увы, ноги мои так и не ожили. Но, может, оно было к лучшему. Мгновением позже чья‑то ладонь легла на моё плечо со спины, и я услышал звонкий голос.

– О, какой героизм! Один против троих, да ещё каких. Определённо, однажды вы станете настоящим мужчиной, мой мальчик. А сейчас чуть в сторону, пропустите вперёд опытного воина.

– Это ты воин, что ли? – криво усмехнулся главарь, глядя на нового защитника девичьей чести, и смачно сплюнул на землю. – Пигалица какая-то!

Желая увидеть храброго незнакомца, я медленно обернулся, при этом машинально дёрнув плечом так, чтобы чужая рука перестала меня касаться. Вмешавшийся оказался стройным мужчиной лет двадцати семи. Он обладал опрятной коротенькой бородкой, но действительно не особо-то походил на героя‑защитника. Скорее, это был идеал девичьих мечтаний об утончённых принцах – красавец блондин с добрыми глазами цвета синевы подснежников. Из всего хорошего – хотя бы шпага у него имелась.

– Ну да, я не воин. Я бард Арнео! – гордо ответил незнакомец, после чего грациозно указал большим пальцем куда-то назад себя. – Зато вот он – воин.

– Кто? – ещё шире и гадливее улыбнулся главарь.

– Он… Эй, Грег. Хватит выпендриваться, давай уже сюда! Не порти столь отличное представление.

Из-за угла дома вышел высокий и отменно сложенный мускулистый мужик. Шрамов на его лице было столько, что они делали его похожим на опасного наёмника. Кольчуга на нём недовольно звенела. С недовольством глянул он и на барда, но, что‑то буркнув себе под нос, мужик всё же принялся неторопливо закатывать рукава рубахи. Руки у него оказались мощными, толще моей шеи. Клинков из-за спины вытаскивать Грег не стал, лишь процедил сквозь зубы.

– Слышь, вы – дрань городская. Я не готов вступаться задаром за девку, но друг мой другого мнения придерживается. А его самого я в обиду не дам. Так что убирайтесь‑ка подобру‑поздорову.

Как бы не так! Главарь погрозил шипастой дубинкой. Его приспешники тоже не робкого десятка оказались и, вытащив длинные кинжалы, смело пошли в атаку. Оставленная ими Эветта поспешно опустила платье и, оглядевшись по сторонам, подняла камень. Увы, сей булыжник был слишком маленьким, чтобы стать грозным оружием… как, впрочем, и мой ножичек.

До этого мне приходилось защищать только себя, но навыки драк давно остались в прошлом. Я привык к спокойному миру ученичества и оттого отчётливо запомнил, какое острое возникло удивление – откуда ко мне вернулось неистовство Бешеного? А затем всё как в тумане. Воин предпочёл рукопашную. Бард скакал со своей шпагой, как кузнечик, но он скорее играл в фехтование нежели бился. Эветта старалась причинить хоть какой-то урон поднятым с земли мусором. Но я вознамерился убивать. Обнажив лезвие своего крошечного ножичка, я словно утратил понимание границ допустимого. Для меня происходила не уличная потасовка, а битва насмерть. Я рычал, пытаясь достать своим скромным оружием громил, но покамест доставалось только мне самому. Будучи сильнее, мужчины легко отпихивали меня. А затем лезвие моего ножа сломалось. Я промазал и ненароком ударил им о стену дома.

Долгие несколько секунд я пялился на верного друга. Этот нож служил мне долгих семь лет, он стал уже неотъемлемой частью меня…

– Арьнен, берегись!

Благодаря крику Эветты я своевременно отскочил в сторону. Кулак прошёлся мимо моей головы, но непроизвольно нож выпал из моей руки. Лезвие со звоном упало, и этот звук окончательно лишил меня всего человеческого. Словно дикий зверь, я запрыгнул верхом на ближайшего ко мне лиходея и, не глядя куда яростно бьют кулаки, оторвал ему зубами ухо. Солоноватая тёплая кровь сама полилась мне в горло. А потом зубы с новой силой впились в другую часть тела. Я кусал и кусал, покуда не почуял, что этот противник уже безопасен! Лишь тогда мой безумный взгляд принялся выискивать новую жертву.

– Да он его загрыз никак? – искренне удивился бард, округляя глаза.

Я осмотрелся по сторонам более осознанно. Двое из троих подлецов сбегали, сверкая пятками. Последний лежал у моих ног в луже собственной крови.

Эветта медленно подошла к трупу, присела и, глупо пытаясь на ошмётках шеи нащупать пульс, заключила хриплым голосом:

– Мёртв.

– Он его убил. Загрыз! Я видел, он его загрыз! – в изумлении воскликнул бард, но воин только пожал плечами.

– И чё? Собаке собачья смерть, между прочим. Так что хватит глаза пялить. Пошли. Стоит уйти отсюда, пока стража свой нос не сунула.

– Хм, ну так-то да.

– Арьнен, но как же мы пойдём домой? Ты весь в крови, – испуганно пролепетала Эветта, и я осмотрел себя и свои руки.

М-да, в таком виде идти по городу было никак нельзя.

– О, всё просто, сударыня! – беззаботно воскликнул бард. Видимо его первый шок прошёл, и он порядком пришёл в себя. – Главное, придумать прекрасную историю и поверить в неё. Давай, Грег, бери пацана на руки.

– Это зачем? – крайне недовольно спросили мы с воином в один голос.

– Если какой-либо стражник спросит, то скажем, что он забрался куда повыше, упал и разбился сильно. Вот, к лекарю несём.

–