Проклятье тирольского графа - Анна Демина

— Спасибо, — она бы вежливо улыбнулась. — Я уже ела.

Я вздохнула от одиночества, выловила ещё пару тефтелек или кнелей, запила их ложкой бульона. Пожалуй, хватит. Картофельный рулет я попробовала с сомнением. Фарш внутри толченой картошки? Подумаешь, невидаль! Однако он просто таял во рту. Сливочный вкус рулета подчёркивал слегка острую мясную начинку. Обжаренная корочка приятно хрустела.

— Чудесно! Никогда такого не ела! Как это называется? — ответить мне было некому.

И всё же, не смотря на всю его вкусноту, обед опять был жутко калорийным. Может всё-таки закатить им скандал? А что? Закачу. На всю жизнь запомнят. Чай, слава богу, был постным. Ох, доберусь я до их повара!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 23

После прогулки и обеда мне захотелось отдохнуть. Я захватила тарелку с фруктами. Не обделю никого, всё равно в столовую кроме меня никто не ходит. Пошла к себе. Старик мирно копался в своих запасах. Он даже повернулся и состряпал подобие улыбки. Скандал устраивать было лень. Отложим до завтра.

После похода в столовую воздух в комнате показался ужасно спёртым. Я притворила дверь, открыла окно и забралась под тёплое одеяло.

Нервы мои стали понемногу приходить в порядок. Спать хотелось уже не так безумно. Но всё-таки ещё хотелось.

Я поворочалась в кровати и провалилась в чёрную бездну. В детстве говорили, что ты растёшь, когда летаешь во сне. Интересно, падение в бездну приравнивается к полёту? Неплохо было бы подрасти сантиметров на пять. Подумать только, эта мысль прилетела мне в голову, когда я с ужасной скоростью падала вниз. Каким-то образом я понимала, что это — сон. Наверное, у каждого такое иногда бывает. И вот, не успела я подумать об этих сантиметрах, как начался самый настоящий сон. И снилось мне, как один из маминых кавалеров притащил домой старинные напольные часы. Он поставил их прямо посредине зала и сказал, что хочет сделать маме сюрприз. Он противно расхохотался и ушёл. Я разглядывала покрытые резьбой часы, как вдруг они пробили полночь. Не знаю почему, но именно полночь. За окном стало темно. Мне стало страшно. Мама вот-вот должна была прийти с работы. Но она попала в темноту. Хотела распахнуть окно и крикнуть ей, что я здесь. Но я боялась того, что уличная темнота хлынет в окно, как поток чернил. Так я и стояла, взявшись за ручку окна, пока не проснулась.

Я открыла глаза. Сон мой объяснился довольно просто: порывом сквозняка захлопнуло окно. В комнате опять стало душно. Вот духота и навеяла такой мрачный сон.

Телефон показывал время ближе к полуночи. Ну вот, опять проспала ужин. Впрочем, я на него и не собиралась. Голова потяжелела от вечернего сна. Хоть не болела, и то хорошо. Я встала, открыла окно, сделала глубокий вдох. Вроде бы стало полегче.

И снова мне не давала покоя мысль — что же всё-таки здесь делал Стас? Не зная ответа, можно просто свихнуться.

Так, не буду себя накручивать. Наверное, всё объясняется просто. У него же, действительно, были проблемы с бизнесом. Он полетел сюда, чтобы заключить контракт. Чем занимается Стас? Правильно, строительным бизнесом. Есть ли тут чего строить? Наверно. А уж ремонтировать — непочатый край. Ещё и замок. Звучит дорого.

Что я, в самом деле, так дёргаюсь? Другая бы на моём месте потягивала шампанское и отдыхала. Да, точно. Другая бы так и делала. Я даже знаю, кто эта другая. Светка!

Так, вспоминай, Стас уехал. У Лёнчика были какие-то дела в институте, к нему, кажется, испанцы приезжали. Впрочем, у Лёнчика постоянно какие-то дела в институте, и постоянно кто-то приезжает. Если не испанцы, то итальянцы. Если не немцы, то японцы. Бэмби ко мне заехала, жаловалась на него. Помню, мы с ней слегка набрались.

— Кисуля, чего меня все постоянно Бэмби дразнят?

— Успокойся, малыш, никто тебя не дразнит, — я подлила ей шампанского.

— И всё-таки… — не отставала она.

— Посмотри на себя — глазищи огромные, ротик вытянут вперёд. Ну, оленёнок ты и есть. Разве ж это обидно? — я протянула ей свой бокал.

— Не знаю, — она нехотя чокнулась. — В школе меня звали — Кнопка. Представляешь, класса до третьего у меня была огромная голова, а туловище — худющее. Потом выросла. Смотрю на себя в зеркало, вроде бы ничего. А пацаны по-прежнему: "Кнопка, Кнопка!" Обидно было. Я им так приятелем и осталась, "своим пацаном", как говорили, "в доску". Нет, ничего не скажу, они за меня заступались. Как-то шла с магазина. А идти было через гаражи. Бояться-то нечего, каждый день там ходила. Только в этот раз меня двое с соседнего двора подкараулили, схватили и начали лапать. Я даже не испугалась, растерялась. Решила почему-то, что кричать стыдно. Молчу и отпихиваю их. Только они не отстают. Каждый схватил за руку. И тут наши со двора выходят. Они очередной шухер задумали. Увидали этих и так им наваляли, что с соседним двором чуть не год война была, — Бэмби сделала глоток из бокала.

— И что потом? — мне не терпелось узнать конец истории.

— Ничего. Прогнали этих гавриков и собрание устроили. Решали кто из них по очереди меня охранять будет.

— А ты что?

— Ничего. Крикнула, что они дебилы, и убежала домой. Больше я с нашими не ходила, — Бэмби допила бокал.

— Ты была влюблена в кого-то из них? — предположила я.

— Не знаю. Все они враз мне стали противны! — она протянула бокал. — Налей ещё.

— Гляди, накидаешься, Лёнчик ругаться будет, — засмеялась я.

— Фиг с ним! Я у тебя останусь.

— Ох, ты и шустрая! А меня ты спросила?

— Ну, Кисуль! Пожалуйста! Пожалуйста! Пожалуйста! — она посмотрела на меня своими оленячими глазами.

— А вдруг ко мне любовник придёт? — я налила ей ещё.

— Любовник? — похоже, она не верила тому, что слышит. — Я тогда вниз спущусь, в кафе посижу.

— Боюсь, уведут такую красотку. За гаражи, — запустила я шпильку.

— Слу-ушай! Ты знаешь… — она подсела ко мне поближе. — Мы с Лёнечкой как-то раз…

— А вот об этом я вообще ничего не хочу знать! — я положила палец на её пухлые губы. — И про любовника я пошутила.

— Я так и знала! — она убрала мою руку. — Кисуля, ты добрая. Ты не такая как я. И не такая как они, наши все. Как этот Китосик. Ты даже не такая как Стас.

— А что, со Стасом что-то не так?

— Скорее не с ним, а со Светкой.

— И что же со Светкой? — она уколола меня в самое больное место.

Бэмби замолкла.