Боги Египта - Наталья Павлищева

Удивительные зеленые глаза Незер всегда смотрели с вызовом, но лицо портили пухлые, пусть и красиво очерченные губы. Казалось, боги, создавая младшую дочь Антефа, чего-то недоглядели, смешав в кучу красивые черты с некрасивыми. Красивой девочкой Незер в Харге не считалась никогда!

Тем непонятней было внимание к ней старухи.

Девочке надоели нелепые приказы старой ведьмы, и она воспротивилась, отказавшись подчиняться. Отец принялся что-то внушать дочери, но старуха остановила его:

— Достаточно. Мне достаточно. Я беру и даю двойную цену.

Девочек тут же отправили прочь, потому Незер не слышала дальнейший разговор, но Шеритра принялась насмехаться, мол, ее покупают, чтобы отпугивать воров! На что еще годны рыжие? Египтяне побаивались рыжих, даже рыжих собак и кошек гнали со двора. На Незер тоже показывали пальцем, но она лишь встряхивала рыжими кудрями и презрительно высовывала язык.

— Отец не может меня продать! Я не вещь!

Незер кричала это, с ужасом понимая, что уже продал.

А потом был бунт. Ее действительно продали, и старуха увезла малышку с собой далеко от дома, причем сначала Незер везли, накачивая чем-то для сна, она не помнила дороги, не помнила вообще ничего. Проснувшись, девочка обнаружила, что находится в лодке, ее голова на коленях старухи, а вокруг вода.

По поверхности воды прыгали солнечные зайчики, смотреть на которые было даже больно. Где-то вдали виднелся берег.

Оглядевшись, Незер осознала, что ни родных, ни кого-то знакомого, кроме старухи, рядом нет. Ее действительно продали!

Даже не успев додумать мысль до конца, она вскочила и… следующее ощущение было ужасным. Вода охватила не только тело, как бывало в ванне или их неглубокой реке, она покрыла всю Незер с головой! Девочка пыталась встать на дно ногами, чтобы убежать, но не могла его найти! Пыталась кричать, но воздуха не было, в рот наливалась вода.

Бросившийся следом гребец вытащил малышку в лодку, она долго приходила в себя и от воды, попавшей внутрь в избытке, и от ужаса. С тех пор Незер невозможно заставить даже сесть в лодку.

Оказалось, что ее продали в храм богини любви Хатхор в Дандаре, чтобы сделать жрицей.

Незер никогда не говорили ни сколько заплатили, ни почему отец это сделал. Она сама, страшно обиженная на предательство родных, особенно любимого отца, не спрашивала, постаравшись вычеркнуть их из памяти.

Жизнь в храме оказалась легкой и тяжелой одновременно. Двенадцать девочек обучали не только искусству любви, но и многим наукам. Жрица не должна быть ни глупа, ни косноязычна, ни необразованна. Постепенно жизнь вошла в какое-то русло, после нескольких бунтов Незер нашла в ней свою прелесть, ей было интересно заниматься математикой и слушать рассказы по истории предков, нравилось ухаживать за собой, нравилось, когда ее тело умащивали ароматическими маслами, даже когда выщипывали самые незаметные волоски, едва начавшие появляться на теле, тоже нравилось, хотя большинство девочек во время такой процедуры пищали.

Жизнь была насыщенной и интересной, ее семьей стали эти одиннадцать девочек, правда, чуть постарше. Старуха присматривала за ними и многочисленными служанками, не позволяя неизбежными стычкам перерастать в нечто более серьезное, но и не останавливая. Каждая должна была уметь отстаивать свое положение в доме, где они жили.

Незер и здесь оказалась самой младшей, но не давала себя в обиду.

За следующие семь лет она сильно изменилась. Куда-то делась не только угловатость, но и все остальные недостатки фигуры, зато вполне проявились ее достоинства. Коленки длинных ног больше не торчали, как у кузнечика, и не были сбиты. Локти не шелушились и приобрели приятную округлость. Но главное, соски теперь покоились не на плоскости, а выпирали из наливающейся с каждым днем груди прекрасной формы.

Воспитательницы девочек очень старались, чтобы те приобрели гибкость, без чего невозможны многие сладострастные позы. Потому девочки много занимались физическими упражнениями, но не всем это удавалось вполне. Через пару лет из двенадцати остались только десять, а потом ушли еще три.

Зато семеро малышек постепенно превратились в настоящих красавиц — стройных, длинноногих, с прекрасно развитой грудью и гибких, как змеи. Особенно изменилась Незер. Встреть ее теперь кто-то из семьи, едва ли узнал бы. Девочку по-прежнему бдительно опекала старуха, лично следившая за тем, как ее учат, как тренируют, как за Незер ухаживают.

Незер к опеке привыкла, даже противиться перестала, но не позволяла одного — брить волосы на голове. Конечно, в первый же день появления в храме ее обрили, но больше ни разу! Никаких мерзких париков, пахнущих старым маслом и пылью!

Незер стала девушкой в двенадцать. Но даже когда это произошло, обрить себя не позволила. Возможно, ее снова напоили бы дурманящим напитком и лишили роскошных вьющихся волос, но в тот момент своих юных жриц посетила сама богиня любви Хатхор. Она бывала в храме нередко, но с малышками не общалась, обычно проводя время в обществе гостей и жриц постарше, тех, что дарили этим гостям свою любовь.

Услышав какой-то шум в той части, где жили младшие, еще не побывавшие на ложе с мужчинами жрицы, Хатхор заглянула и к ним. Рука богини остановила служанок, готовых применить по отношению к строптивой Незер силу:

— Против чего ты протестуешь?

— Я… я не хочу, чтобы мне брили голову!

Богиня подошла ближе, внимательно оглядела юную девушку, которая при таком внимании Хатхор вся подобралась, довольно хмыкнула:

— Но тогда придется каждый день смазывать волосы сандаловым маслом и мыть их.

— Я согласна!

Богиня приказала служанкам:

— Оставьте ее.

Она еще что-то говорила старухе, но что именно, уже никто не слышал.

С того дня Незер перевели на половину взрослых жриц, но держали все же отдельно и продолжили обучение. Только теперь учеба была иной. От юной жрицы отныне не требовалось женить или разводить большие числа, записывая их в столбик, не требовалось запоминать истории всех богов или народов, окружающих Египет, не нужно упражняться в написании иероглифов, даже развивать гибкость или ловкость.

Ее стали учить искусству любви. Иной массаж, во время которого по телу прокатывала сладострастная волна, и оно выгибалось, сотрясаемое непостижимыми конвульсиями, иные упражнения со сладострастными позами, иной уход за кожей и даже волосами. Девушку стали окружать чувственные ароматы, а по ночам посещали удивительные видения.

Но в отличие от остальных, таких же, как она, Незер не отдавали гостям. Если кто-то из гостей появлялся в храме, девушке запрещалось показываться на глаза, сидя в своей комнате. К четырнадцати годам Незер, несомненно, была самой красивой из жриц, но все еще нетронутой. Хатхор словно берегла ее для кого-то особенного.

И вот этот день наступил…