Грачев — «Центру» - Ким Петрович Закалюк

нанесенным на нем фронтовым камуфляжем выехал на Винниковское шоссе: Пауль Зиберт — Грачев спешил к линии фронта.

Связь с «Центром» ему нужна была как воздух. Несколько дней тому назад, 8 февраля, он сумел проникнуть в здание Львовского оперного театра на совещание руководства «дистрикта Галиция». В руки советского разведчика попали сведения, которые трудно переоценить. Их нужно было передать командованию, а они лежали в кармане его френча мертвым грузом, не давали ни минуты покоя.

Машина, которую уверенно ведет Иван Белов, держит скорость около ста километров. Рискованно, но сидящий рядом Николай Васильевич, вперивший свой взгляд в ветровое стекло, спокойно подает короткие реплики-распоряжения. На заднем сиденье — Ян Каминский. Он следит за шоссе через заднее оконце.

О том, что произошло дальше, свидетельствуют документы из гестаповского архива.

Из рапорта 28.11.44 полиции безопасности и СД «дистрикта Галиция» полиции безопасности и СД правительства генерал-губернаторства о результатах расследования убийства вице-губернатора:

«14.11.44 в одной автомашине с фальшивыми регистрационными номерами найдены 2 гильзы от патронов калибра 7,65. Из этой автомашины 12.11.44 г. в Куровичах был убит военный патруль майор Кантер. Убийцы бежали. Этой же машиной пользовались при убийстве вице-губернатора д-ра Бауэра, д-ра Шнайдера, подполковника Петерса и ефрейтора Зайделя… Начальник полиции безопасности и СД».

Нашлись и свидетели событий, которые в тот февральский день далекого 1944 года стали невольными очевидцами событий на мосту у Куровичей.

…Майор фельджандармерии Кантер не случайно оказался в Куровичах. Он выполнял приказ: перекрыть трассу и не пропустить к линии фронта «Гауптмана Зиберта» и его спутников. Подъезжая к мосту, разведчики еще издали заметили, что опущен шлагбаум, а регулировщик показывает флажком, где следует остановить машину. Проверка документов — явление для прифронтовой полосы обыденное, и оно особой тревоги не вызывало. Однако Белов остановился с таким расчетом, чтобы на случай чего-либо непредвиденного можно было легко свернуть на зимнюю дорогу, которая, видимо, служила для объезда на время ремонта моста.

Когда Кузнецов увидал, что к машине направляется майор фельджандармерии, он насторожился: обычно на контрольно-пропускных пунктах дежурят нижние чины, а тут — старший офицер. Как показали дальнейшие события, чутье не подвело разведчика. Майор ждал именно его — Пауля Зиберта. Взглянув в документ и поняв, что перед ним тот, кого он ищет, офицер потребовал, чтобы герр гауптман прошел с ним в караульное помещение «для оформления проезда в прифронтовую зону». Медлить больше нельзя было. Кузнецов натренированным до автоматизма жестом выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил. Майор замертво рухнул на землю. Одновременно Каминский длинной очередью из автомата полоснул по солдатам, стоявшим у шлагбаума. Белов дал газ, и «фиат» юркнул на зимник. Все это произошло так быстро и неожиданно, что выскочившие на выстрелы мотоциклисты помчались вначале в направлении Львова. Беглецы тем временем, обогнув Куровичи, снова выскочили на шоссе. Доехав до указателя «на Ганачив», машина остановилась. Потом еще километра четыре, преодолевая бездорожье, с трудом продвигалась вперед, затем двигатель заглох. Вышедшие из автомобиля трое людей столкнули «фиат» в овраг, а сами по заснеженной целине ушли в лес…

За разъяснением того, что произошло дальше, снова обратимся к дневникам Б. П. Харитонова. Эти записи сделаны им со слов Василия Дроздова, разведчика из группы Крутикова, сразу же после освобождения Львова.

«Несколько дней мы с Приступой[6] блуждали по лесу и наконец встретили евреев[7], которые жили в двух землянках, искусно построенных в глухом лесном овраге. Решили переждать здесь несколько дней, отдохнуть, отоспаться. И вскоре оба почти одновременно заболели тифом.

Вот тогда-то и пришли к нам Грачев с Каминским и Беловым…

Как сообщил Кузнецов (Дроздов, разумеется, все время называл его Грачевым), они с Каминским и Беловым уехали во Львов, когда отряд еще только пытался перейти железную дорогу Ровно — Ковель. Во Львове жили у знакомых Каминского. Кузнецов говорил, что видел в городе Харитонова и считал, что вся группа Крутикова благополучно дошла до города и нормально работает. Устанавливать контакт с группой не было необходимости: вскоре вблизи города должен появиться весь отряд.

Во Львове Кузнецов провел несколько террористических актов, а утром 9 февраля им были уничтожены два немецких генерала. После этого группа Кузнецова на несколько дней затаилась на квартире у родственников Каминского. В городе не появлялись. Машина стояла в сарае. В какой части города это было, Кузнецов Дроздову не сказал.

К тому времени Кузнецов из бесед с немцами уже знал, что большой отряд советских партизан, двигавшийся с севера в сторону Львова, после боев повернул обратно. Значит, отряд к городу не подойдет.

Вот почему Кузнецов решил ехать к фронту и попытаться его перейти.

Утром 12 февраля они выехали из города по дороге на Злочев. В пути их остановил пост полевой жандармерии. Кузнецов застрелил проверяющего офицера, и им удалось уехать из села. Но, опасаясь, что после этого немцы быстро перехватят их на дороге, Кузнецов с товарищами решили бросить машину и скрыться в лесу.

Они долго блуждали по лесу, часто меняя направление, и уже под вечер увидели крадущегося между кустов бородатого человека в старой, оборванной одежде.

По внешнему виду сразу можно было определить, что это один из скрывающихся от немцев и бандеровцев евреев. Он был страшно напуган внезапной и, казалось ему, гибельной встречей с немцами. Кузнецов и Белов были в немецкой военной форме, и стоило большого труда убедить его в том, что перед ним не фашисты, а советские люди. Тогда он привел разведчиков в хорошо укрытую в овраге землянку, в которой жили еще несколько человек.

Утром, когда Кузнецов, пристроившись в уголке, при свете коптилки делал свои записи, он вдруг неожиданно услышал:

Мы шли на дело ночкой темной

Громить коварного врага.

Кипела злоба партизана,

Нам жизнь была не дорога.

Это же их песня!

— Откуда вы знаете ее? — срывающимся от волнения голосом спросил он у напевавшего хозяина землянки. Разведчик был уверен, что пришла она в этот лес вместе с их отрядом.

— В соседней землянке ее напевают двое партизан.

Кузнецов попросил провести его к соседям. И здесь он встретился с лежащими Дроздовым и Приступой. Оба тяжело болели. Приступа бредил. У Дроздова кризис миновал, он был в сознании, но еще очень слаб.

До вечера просидел Николай Иванович у постели больного товарища. Рассказывал о событиях во Львове. Он торопился быстрее перейти линию фронта, связаться с командованием, сообщить о проделанной работе и получить новое задание. Надо было спешить: война на исходе.

В тот же день один из жителей