Грачев — «Центру» - Ким Петрович Закалюк

подпольного обкома КП(б) Украины, депутатом Верховного Совета СССР В. А. Бегмой стала для Кузнецова как бы своеобразным рапортом, отчетом Коммунистической партии, Советской Родине о выполнении священной клятвы сделать все для освобождения от ненавистного врага.

…Из «Центра» пришла радиограмма. Москва сообщала, что Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1943 года за образцовое выполнение специальных боевых заданий в тылу немецко-фашистских захватчиков и проявленные при этом отвагу и мужество Н. И. Кузнецов награжден орденом Ленина.

— Теперь я в еще большем долгу перед Родиной, — отвечал Николай Иванович на горячие поздравления товарищей.

За правое дело

…Когда группы уходили на задание, никто точно не знал, благополучно ли закончится операция и все ли вернутся. У командования отряда «Победители» сложилась добрая традиция — провожать и встречать боевых друзей. Провожали всегда командир и комиссар. Несколько теплых напутственных слов, рукопожатия. Каждый уходивший знал, что о нем будут думать, в него верят и ждут с победой. Но возвращались не всегда…

Середина января 1944 года. Отряд шел на запад. Между Клеванью и Киверцами несколько раз безуспешно пытались перейти железную дорогу. И тогда, видя, что задержка может оказаться продолжительной, Кузнецов настоял, чтобы ему разрешили отправиться во Львов самостоятельно. Он хотел пробиться на свой риск и страх. Дело было действительно очень рискованным. Появиться в чужом городе без связей, без явок, без прикрытия друзей… Командование дало согласие на этот отчаянный шаг.

Отправляясь во Львов, Николай Иванович несколько изменил состав своего «экипажа». Место шофера занял Иван Белов. Новый шофер был на хорошем счету в отряде. С первых дней войны сражался на фронте, попал в плен. Работал в Ровно, связался с разведчиками отряда «Победители», оказался в отряде. Классный шофер Иван Белов сел за руль машины гауптмана Зиберта с документами на имя солдата оккупационных военно-транспортных войск Ивана Власовца.

Посмертно Иван Васильевич Белов за мужество и отвагу награжден орденом Отечественной войны I степени. Награда вручена на хранение его матери.

Вторым в группе был испытанный боевой соратник Кузнецова Ян Каминский, который ехал во Львов под видом крупного спекулянта. Во Львове Каминский был тем более необходим потому, что там жили его родственники. Это была хотя и не особенно прочная, но все же зацепка в чужом городе.

Наступило время прощаться. Всего несколько человек были свидетелями этого расставания. Оно проходило в строгой тайне.

Договорились о месте встречи со связными во Львове: возле театра по нечетным числам, в двенадцать часов по немецкому времени. Предполагалось, что затем группа Кузнецова должна перебраться в Краков. Выбор этого города объяснялся тем, что сюда, по всем расчетам, должны были эвакуироваться высшие фашистские учреждения после неминуемого и уже, по всем данным, близкого изгнания захватчиков с украинской земли. В случае крайней опасности разведчикам предписывалось уйти в подполье и дожидаться прихода Красной Армии.

По дороге во Львов Кузнецов задержался в Луцке. Здесь патриоты из отряда Вицента Окорского передали ему новый автомобиль — серый итальянский «фиат», ранее принадлежавший местному гебитскомиссару. Старый уж очень хорошо был знаком гитлеровцам по «похождениям» Кузнецова в Ровно.

— В селе Германувка, — вспоминал Лукин, заместитель командира отряда «Победители» по разведке, — я в последний раз виделся с Николаем Ивановичем. Встреча проходила в старом заброшенном сарае на краю села.

Николай Иванович приехал вместе с Каминским и Беловым, я — в сопровождении доктора Альберта Цессарского, «смотрителя луцкого маяка» Владимира Ступина, моего адъютанта Сергея Рощина и нескольких бойцов.

Николай Иванович коротко рассказал, что до Луцка они добрались в потоке отступающих войск спокойно, что «фиат», который ему доставили поляки, по отзыву Белова, в полном порядке, что сам Белов, как ему кажется, хороший водитель, выдержанный и надежный товарищ.

Я понимал, что от личных и профессиональных качеств водителя во многом будет зависеть успех поездки Кузнецова, и был рад, что Белов ему со всех точек зрения понравился. Но понял и другое: Кузнецов, зная, что это не может нас не волновать, сам, не дожидаясь моих вопросов, похвалил своего товарища. О Каминском говорить не было нужды: Николай Иванович и Ян давно сработались и понимали друг друга с полуслова.

Так мы провели два часа: уточнили задания, обсудили некоторые детали. Теперь мне оставалось только «продлить» документы Зиберта и передать ему деньги. Цессарский на специально захваченной немецкой машинке печатал на бланках соответствующие тексты, а я расписывался за нужных начальников и прикладывал ту или иную печать из своей походной канцелярии. Соответствующая доработка была проведена и с документами Каминского и Белова, а также с бумагами на новый автомобиль Зиберта. Потом я отдал Николаю Ивановичу большую сумму марок.

Как всегда, Кузнецов, прежде чем спрятать документы в карман, тщательно их изучил, чтобы в случае проверки ответить на любой вопрос без запинки, не спутав ни фамилий, ни дат. Деньги разделил на несколько частей, чтобы на людях не показывать слишком солидную пачку.

Настроение его в тот последний день, когда мы виделись, было хорошим. Он был бодр, собран, не сомневался, что успешно выполнит очередное задание. Лишь сожалел немного, что его встреча с близкой, как никогда, Красной Армией, отодвигается на неопределенный срок. Это было понятно: все мы с нетерпением ждали той радостной минуты, когда увидим первого красноармейца.

Потом мы сидели уже все вместе, оставив охрану, обедали, обсуждали последние военные сводки, гадали, когда наконец закончится война и откроют ли союзники к тому времени второй фронт. О задании больше не говорили. Теперь, после того как деловой разговор с Николаем Ивановичем был закончен, я больше приглядывался к его спутникам. Убедился, что и Каминский, и Белов настроены по-боевому, понимают задачу своей маленькой группы.

Подошло время расставаться. Нам нужно было возвращаться к своим, Кузнецову и его друзьям — спешить на запад, к Львову. Мы обнялись, расцеловались, и вот уже Николай Иванович, чуть пригнувшись у низкой двери, первым выходит во двор.

Партизаны выкатывают автомашину на дорогу. На ночной трассе тишина. Наступает минута прощания. Грачев крепко всем жмет руки. Он кивает головой, словно говоря: «До встречи». Садится в автомобиль. Машина тронулась, и вот она уже растворилась во тьме…

Мы не случайно так подробно остановились на этом эпизоде. Здесь есть весьма важная деталь. А. А. Лукин говорит: «Кузнецов, прежде чем спрятать документы в карман, тщательно их изучил».

В этой связи хотелось остановиться вот на каком моменте. В некоторых очерках о последних днях Кузнецова говорится, что причиной провала Зиберта в штабе военно-воздушных сил во Львове было то, что он предъявил начальнику штаба подполковнику Гансу Петерсу удостоверение, в