Их судьба – шпионаж - Игорь Григорьевич Атаманенко

class="p1">В его глазах — пол-литра хорошего настроения и облако перегара изо рта. С трудом удерживая свое тело в вертикальном положении, амбал вежливо задает вопрос: «П-простите, с-сударь, а где тут м-можно отлить?»

Александр не менее вежливо, он же — студент университета, отвечает: «Отлить? К вашим услугам любая подворотня, милейший!»

Лишь когда незнакомец исчез в подворотне, наш герой с ужасом осознал, что его спросили по-русски, и ответил он тоже на родном языке. Это — провал!

…С «места происшествия» Александр исчез аки призрак. Долго петлял то по ночным улицам, то по пустым проходным дворам — проверялся. Нет, «хвоста» не было.

Поостыв, пришел к заключению, что если бы встреча с «френчем» была подстроена австрийской контрразведкой, заподозрившей в Гржимеке русского разведчика, он был бы закован в «браслеты», едва успев закончить фразу. Значит, еще не провал, а просто досадный промах!

Ну, а амбал? Судя по возрасту, френчу и по старорежимному обращению «сударь», он — из «бывших», похоже, нищенствующий белогвардейский офицер в эмиграции.

…Этот эпизод был самым охраняемым личным секретом Короткова, о котором знала только его жена.

«МИЛОСЕРДИЕ» НАРКОМА

С австрийским паспортом Гржимек Районецкий прибыл в Париж, зачислен на первый курс радиотехнического института, и под псевдонимом «Длинный» работает под началом аса советской разведки, главы нелегальной резидентуры НКВД — генерала госбезопасности Фельдбина, в последующем известного как разведчик-невозвращенец Александр Орлов.

«Длинный» ведет разработку сотрудника Второго бюро (военная разведка и контрразведка) французского Генерального штаба. Он также участвует в организации акции по ликвидации бывшего резидента ОГПУ в Стамбуле Агабекова, который, став на путь предательства, бежал в Западную Европу и вынашивал планы свергнуть советскую власть и вернуть в Кремль своего кумира Троцкого.

Активность «Длинного» привлекла внимание французской контрразведки, и в конце 1935 года он вынужден уехать в Москву. Но уже в январе 1936 года Коротков по линии научно-технической разведки действует в Германии, добывая образцы новейшего вооружения вермахта.

В декабре 1937 года Коротков под оперативным псевдонимом «Степанов» вновь работает с нелегальных позиций во Франции. К концу 1938 года ему удается приобрести ценные источники информации в канцелярии президента и в стратегически важных ведомствах Французской республики.

За успешное выполнение заданий Центра Коротков повышен в должности и награжден (!) третьим орденом Красного Знамени. Однако в Москве, вместо новогоднего поздравления, его ожидал обескураживающий сюрприз.

8 января 1939 года нарком внутренних дел Лаврентий Берия, одарив Короткова доброй улыбкой инквизитора, которая вызывала непроизвольный бег мурашек по коже, скороговоркой произнес:

«Вы завербованы гестапо, поэтому увольняетесь из органов!»

…Трудно сказать, что повлияло на решение Берии. Возможно, негативную роль сыграло то, что в ОГПУ Короткова приняли по рекомендации Герсона, помощника наркома госбезопасности Ягоды. Ранее оба они были объявлены врагами народа и расстреляны.

Не исключено также, что поводом к увольнению Короткова могла стать его работа в Париже под руководством резидента-невозвращенца Фельдбина. Опасаясь расстрела, он отказался прибыть в Москву и остался за границей, а в конце 1938 года перебрался на жительство в США.

Как бы то ни было, похоже, три (!) ордена Красного Знамени и хвалебные отзывы непосредственного начальства спасли Короткова от расстрела, заставив Берию ограничиться увольнением.

Наш герой не стал гадать о причинах отстранения от дел, а совершил беспрецедентный по тем временам шаг: написал рапорт на имя Берии, в котором просил наркома пересмотреть решение о своем увольнении.

…Александра Михайловича поддержали многие сотрудники внешней разведки. С ходатайством в защиту соратника они обратились в партком Главного управления государственной безопасности НКВД, и Берия вынужден был пойти на попятный. Он вызвал Короткова на беседу и, смилостивившись, подписал приказ о восстановлении на работе.

РЕАНИМАТОР НЕЛЕГАЛЬНЫХ РЕЗИДЕНТУР

В начале 1939 года чистка в органах госбезопасности, в результате которой пали жертвами тысячи чекистов-патриотов, пошла на спад, но разведка была обескровлена: в резидентурах осталось по 1–2 нелегала, а отдельные оперативные «точки» вообще были ликвидированы.

Восстановленный на работе заместитель начальника 1‐го отделения внешней разведки лейтенант госбезопасности (что приравнивалось к званию капитан Красной армии) Коротков под кодовым именем «Эрдберг» выезжает в страны Западной Европы, чтобы реанимировать закордонную агентурную и разведывательную сеть, уничтоженную прежним главой НКВД Ежовым.

В июле 1940‐го Коротков прибыл вместе с женой Марией Вельковысской, тоже разведчицей, в Германию. Прожив в Берлине 10 лет, она блестяще владела немецким языком.

Супруги восстановили связь с рядом ценных источников, в том числе с агентом «Корсиканец» (Арвид Харнак, ст. советник Имперского министерства экономики) и агентом «Старшина» (Харро Шульце Бойзен, внучатый племянник адмирала Тирпица, ст. лейтенант люфтваффе, служил в секретном 5‐м отделе Генерального штаба вермахта, попал по протекции рейхсмаршала Германа Геринга).

«Старшине» и «Корсиканцу» — руководителям подпольной организации «Красная капелла», действовавшей в ряде стран, оккупированных Гитлером, — «Эрдберг» передал радиоаппаратуру для поддержания связи с Москвой.

В сентябре Короткову удалось восстановить связь еще с одним ценнейшим источником берлинской резидентуры НКВД гауптштурмфюрером СС Вилли Леманом (кодовое имя «Брайтенбах»).

В IV управлении РСХА — гестапо — он возглавлял отдел по борьбе с «коммунистическим шпионажем» и, используя служебное положение, не раз спасал «легальную» резидентуру НКВД от разгрома, заблаговременно предупреждая о провокациях, готовящихся против сотрудников советской дипломатической миссии в Берлине.

Кроме того, агент регулярно снабжал резидентуру информацией о внутриполитическом положении в Германии и о ее военных устремлениях в адрес соседних стран.

Накануне войны «Брайтенбахом» были представлены чрезвычайно важные документальные материалы. В том числе подготовленный гестапо доклад для рейхсфюрера Генриха Гиммлера «О советской подрывной деятельности».

Аналитики НКВД, проштудировав доклад, установили, что гитлеровскому руководству ничего существенного об оперативной деятельности резидентур НКВД и военной разведки, действующих в Германии, известно не было.

…Тринадцать лет «Брайтенбах» водил за нос коллег из гестапо, которые сбились с ног в поисках «крота» в своих рядах. Провал случился по причине предательства связника, и в 1945 году Леман был гильотинирован в застенках жгуче ненавидимого им ведомства.

ЖИЗНЬ БЕЗ ПОРАЖЕНИЙ

Войну Коротков встретил в Берлине. Рискуя оказаться в застенках гестапо, чьи мордовороты блокировали здание посольства, он тайком выбирался наружу и (!) дважды — 22 и 24 июня — конспиративно встречался с «Корсиканцем» и «Старшиной». Передал им инструкции по использованию радиошифров; деньги на ведение антифашистской борьбы; дал устные рекомендации по организации активного сопротивления нацистскому режиму.

Несмотря на короткий срок работы, группы, руководимые «Старшиной» и «Корсиканцем», сумели передать в Москву ряд ценных сведений.

Так, весной 1942 года от них получена упреждающая информация, что летом Гитлер, отказавшись от второй попытки захватить Москву, предпримет генеральное наступление на Кавказ.

Сталин, однако, эту информацию проигнорировал, что, впрочем, случалось не раз