Королевская канарейка - Анна Кокарева

Позволь прикоснуться к твоему пламени. Не огорчай меня, делая вид, что ничего не случилось между нами. Я прошу только о поцелуе! — и спросил с печалью, — или совсем не нравлюсь? Нравится другой?

Я молча помотала головой, не зная, что сказать, и находясь в смятении, но потихоньку отходя от потрясения и с приятностью задумываясь о повторении вчерашнего опыта. Вчера это было неожиданно, но сегодня-то я распробую! О возможности шокировать принца своей человечностью решила не думать — вольно ж ему домогаться до человеческой женщины, тут я снимаю с себя ответственность. Освоившись в изменившемся мире, подняла глаза на эльфа:

— Да.

Думала, что он поцелует меня тут и поискала задом решётку, чтобы прижаться к ней и не упасть, но Леголас не спешил:

— Пойдём ко мне? Не хочу, чтобы помешали.

Молча покивала и почувствовала, как пол уходит из-под ног. Пока он нёс меня — быстро, чувствовалось, что терпелка у принца на исходе, с некоторой неловкостью обнимала его за шею и пыталась бороться с наступающим опьянением. Пока оно не наступило, попросила:

— Только поцелуи, не раздеваться? — и несколько отрезвела, смутившись своей грубой прямолинейностью. Подозреваю, что если дам ему пойти до конца, то могу влюбиться, а это больно и страшно, хотелось бы избежать лишней душевной боли. Но от игры с эльфийским принцем в поцелуи отказаться не могла, очень хотелось.

— Хорошо. Я понял тебя, Блодьювидд, — голос принца звучал глухо, и я слышала, как тяжело бьётся его сердце.

Смотрела, как эльф запирает руной дверь, и поняла, что руки у него трясутся. Заперев, повернулся ко мне и подступил ближе, я по инерции отодвинулась.

— Не надо, не убегай, — эльф, слегка прижав меня к стене, взял за руки, — какие у тебя тоненькие, шелковистые запястья, — и, держа за них, начал медленно, не спеша, притираться всем телом, и я почувствовала жар его плоской сильной груди, сминающей мою — мягкую и пышную, твёрдость мышц на ногах и болезненно впившийся в моё бедро стоячий член.

— Не надо, не надо дёргаться, я ничего не сделаю плохого, не бойся, тебе будет сладко, — голова шла кругом от его бархатистого голоса, и я радовалась, что договорилась об ограничениях «на берегу». Потому что сейчас я потеряю способность хоть что-то соображать.

— Только поцелуи, — прошептала, и мой голос куда-то пропал, дальше я слышала его только как мяуканье, стоны и всхлипы; слов больше не было.

Осторожно, как лепестки цветка, свёл мои запястья за спиной, придерживая одной рукой, а другой взял за подбородок и медленно, всматриваясь в лицо, поднял его к своему. Я впервые видела его так близко, глаза в глаза, и сейчас зрачки у него были во всю радужку. Сдерживая рвущийся из горла хриплый стон, сказал:

— Я так мечтал об этом, — и накрыл мои губы своими, медленно лаская их, не торопясь открывать, и эта медленность резко контрастировала с его рваным дыханием и мучительными стонами. Когда он раскрыл их, стало очевидно, с чем он их ассоциирует сейчас, и что представляет. Мда, до этого момента поцелуи я ощущала, как что-то гораздо более детское, пионерское и невинное. Когда он вошёл языком, вскрикнув, это настолько ощущалось, как проникновение… в другое место, что я беспомощно и протестующе замычала. На секунду оторвавшись от губ, принц, лаская и покусывая ушко, прошептал:

— Только поцелуи, — и начал целовать в шею, потом вернулся к губам и заново начал этот танец — с медленным открыванием; сначала ласковым, потом страстным исследованием линий рта изнутри — и всё более жадными непристойными ударами языка, стремящегося достать всё глубже, входящего в ритм, с которым пульсировал его член, прижатый к моему бедру. Я могла только извиваться и всхлипывать, и неожиданно для себя забилась в конвульсиях оргазма. Вот как… оказывается, это бывает от поцелуя. В момент, когда он дал вздохнуть, почувствовала, что ноги не держат, и начала опускаться по стенке.

Принц огляделся и глухо пробормотал:

— Если я лягу с тобой, то не удержусь и возьму, — и, подойдя к стулу, сел на него. — Пожалуйста, сядь на меня, — не понимая, чего он хочет, подошла к стулу и моментально оказалась с задранными юбками, оседлавшей сидящего эльфа, шепчущего:

— Поцелуй меня сама, как хочешь, — и нежно прижимающегося грудью.

Накрыла его губы своими, почувствовала его рот изнутри; решив попотчевать врача его же лекарством, осторожно обхватила его язык губами и сделала движение вверх-вниз. И внезапно оказалась оторванной в разгар поцелуя.

— Всё. Если ты не хочешь быть изнасилованной, уходи. Я не могу больше. Слишком голоден. Надеялся, что утолю желание поцелуями, но только распаляюсь и скоро перестану себя контролировать, — резко впился в губы, и тут же, застонав, оторвался.

Посмотрев на эльфа, поняла, что он действительно скоро обезумеет. Что ж, хорошенького понемножку, главное вовремя остановиться, и тут я осталась собой довольна, и рыбку, так сказать, съев, и… гм… невинность соблюдя)

Не знаю, как принцу, а мне в ту ночь спалось чудесно, как никогда в жизни.

13. Алое на белом

Пользуясь случаем, передаю привет Шекспиру))

'Что будет с ними, с их душой и телом?

О, совершенство алого на белом!

Как нежен, как немыслимо раним

Сегодня образ твой!

Что будет с ним?'

© Шекспир

Разбудил звук, опознанный мной, как рёв рога. Очень далеко, на поверхности, но пещеры почему-то этот звук проводили легко. Ощущалось, как звук, как гудение горы, как зов, очень внятный чему-то во мне. Овладело беспокойство и понимание, что всё.

Всё, что можно было пережить здесь — пережито; все удовольствия и печали случились. Пора уходить. Прибыла моя свита, про которую упоминал Ганконер. Ум протестовал: вьюга, холод, горы засыпаны снегом — мы здесь надолго; но интуиция говорила иное.

Не удивилась, когда вошёл Леголас. Встретившись взглядом, поприветствовал улыбкой, внимательно всмотрелся: не знаю, что он увидел своими эльфийскими глазами в этом свете, который был скорее полутьмой, а мне показалось, что под глазами у него залегли тени. Устыдилась, подумав, что не знаю ведь, сколько себя он отдал вчера лошади. Ну, да что сделано, то сделано. А Репка не хромает теперь.

На вопрос, не помочь ли с одеванием, смущённо покачала головой. Я сама способна одеться, хоть и не так быстро; даже корсаж зашнуровывается спереди. Может, мы и поспешаем, но не хочу помощи. Стесняюсь. Эльф спокойно отвернулся, но спина была… гм… неспокойная. И молчал, что подчёркивало напряжение, которое повисло между нами. Одевалась и ловила себя на ощущении, что смущаюсь даже шуршания одежды, по которому