Дикая история дикого барина - Джон Шемякин

Позитивность – это благожелательное и смышлёное равнодушие к другим. И благоразумная, трезвая, взаимная любовь к себе. Делаешь пробежку, улыбаешься. Люди думают, что ты добрый такой, раз шлёшь всем улыбки. А тебе просто по хрен происходящее вокруг, ты же бежишь, у тебя норма, пульс, тренировка миокарда. После пробежки массаж. По пятницам хамам, чаёк зелёный, растяжечка. Физкультура ежедневная обстоятельная. Побольше клетчатки. Телевизору – нет. Драматизму – бой. Больше пластики. Как можно больше гибкости в суставах и связках. Витамины. Что я говорю? Все ж вокруг такие.

Про поддержание доброжелательных отношений между приличными людьми я историю одну знаю.

В октябре 1929 года в Академию наук СССР пришла специальная комиссия. Правительственная. Из ОГПУ. Академики в академии были ещё старого образца, вызывали вопросы. И первым делом комиссия пошла в библиотеку академии, справедливо полагая, что основное зло там. И, как полагается правительственной комиссии, не ошиблась! Зашла комиссия в комнату № 14 Русского отделения библиотеки и, будьте любезны, кащеево, змеючье яйцо сыскала немедленно.

В комнате № 14 лежал конверт.

Нет, не так. КОНВЕРТ!

А в конверте знаете что? В зловещем конверте лежал подлинник отречения государя императора Николая Александровича!

Но этого мало. В этом конверте лежал и контрольный выстрел в голову – подлинник отречения брата Николая Александровича, Михаила Александровича. Вообразите, какой кошмар!

Просто змеиная кладка какая-то, а не комната № 14. И высиживали этот змеючий клубок академики. С понятными правительственной комиссии целями. Ясно же, что перед нами монархический заговор всех этих плешивых и слепых дегенератов со степенями. Царя хотели призвать путём поглаживания конверта трясущимися руками.

В Ленинград по этому поводу приехали два известных душеведа, Петерс и Агранов. Арестовали ночью народу всяческого. Народ, один из представителей которого и сдал заблаговременно ОГПУ всех из комнаты № 14, стал давать показания, перебивая друг друга и поправляя протоколы. По зиме, по снежку свежему хрустящему, взяли наконец главных упырей – академика Платонова и академика Тарле. Приговорили к ссылке. Платонова направили в Самару, где он через три года и помер. А Тарле – в Алма-Ату.

По возвращении из ссылки Тарле прекратил всякое общение с видным юристом-международником (прекрасная профессия для 1932 года) Грабарём – братом художника. Все спрашивали: а отчего, а почему? Корней Чуковский спрашивал, он с Тарле дружил: неужто именно юрист Грабарь всех посадил, застучал? А Тарле ответил, что Грабарь-юрист, когда был в Ленинграде, испугался и не зашел навестить жену Тарле. Вот и всё, сказал Тарле и посмотрел внимательно на Чуковского, вот и всё.

А мы тут бережём что-то, боимся одни остаться, ага.

Последний еврейский погром в Швеции произошёл в 1838 году в Стокгольме.

Король Швеции Карл XIV Юхан лично принял участие в подавлении погрома. Хватанул шпагу и совсем было побежал в гвардейские казармы, чтобы возглавить атаку полка «Сконе» на погромщиков, еле его придворные оттащили.

Королю шёл восьмой десяток. Он был гасконцем, и более того, даже не просто гасконцем, а беарнцем, которых сами гасконцы считают диковатым и бешеным народом.

До вступления на шведский трон в 1818 году Карл Юхан был маршалом Франции и носил фамилию… Сейчас мне скажут хором – Бернадот. И будут не до конца правы. Нынешняя шведская династия не вполне Бернадоты. Жан Бернадот получил от Бонапарта княжеский титул Понтекорво, так и числился в списках. Правда, Понтекорво значит «горбатый мост», для наименования королевской династии как-то странновато, поэтому пусть остаётся в нашей памяти Карлом-Юханом Бернадотом.

Карл Юхан – один из моих любимых персонажей в европейской истории XIX века. Всё в нём вызывает у меня или симпатию, или сочувствие, или понимание.

Шарль Батист Бернадот всегда опаздывал. Для генерала это было немного слишком даже в те золотые для генералов времена. Бернадот последовательно опоздал к сражению при Вюрцбурге, при перевороте Бонапарта в брюмере прятался в Подпарижье, в лесах, переодев жену в мужское платье, он слишком поздно подошёл к Йене, пропустил битву при Эйлау, не успел к сражению при Ваграме, слишком поздно попал в Гросс-Берен, не успел к битве при Деннивице и, уже будучи шведским кронпринцем, слишком поздно для себя подошёл к Парижу, когда бывшие любимцы Бонапарта, маршалы Франции, все эти короли, герцоги и князья из трактирщиков, лакеев, медиков, адвокатов и т. п., ломали Наполеона в Фонтенбло, уговаривая отречься.

Не опоздал Бернадот к двум своим главным сражениям: Аустерлицу, при котором он сражался за Францию, и к Лейпцигу, при котором он сражался против Франции.

Шарль Батист Бернадот всегда заботился о своём внешнем виде. До самой смерти спал практически на бигуди, завивая волосы на папильотки. Прыскал во все стороны одеколоном, считая это очень полезным занятием как для себя, так и для окружающих. Как бывший шеф Наполеон, Бернадот одеколон не пил. Но изводил дикое количество бутылей кёльнской воды. Все хихикали! Папильотки, одеколон… Ещё бы румяна втирал!

Шарль Батист Бернадот был болен туберкулёзом с ранней молодости. Заболел в армии, куда ушёл рядовым, к тридцати годам дошло до фазы лёгочного кровотечения. Одеколоном Бернадот, не афишируя особо мотивы, обеззараживал воздух вокруг себя, действуя по секретной рекомендации доктора Пижу. Я поясню ещё раз, для ясности: чтобы другие не заразились. То, что чахотка заразна, тогда только робко догадывались, но Бернадоту хватало лёгкого намека.

А папильотки?! Так он гасконец был, ему это было важно!

Шарль Батист Бернадот форсированным маршем во главе своих войск пересёк Альпы по одному из сложнейших маршрутов. Альпы переходили Ганнибал, Цезарь, Суворов, Наполеон. Но Бернадот лучше всех подготовился к этому переходу. Он скрупулёзно следил за подготовкой и экипировкой войск, высылал вперёд разведку, кормил людей горячей пищей, набивал на солдатские сапоги железные зубцы. Поэтому о походе Бернадота через Альпы сейчас никто и не вспоминает. Неинтересный получился переход, слишком скучный для историков. Не было толп оборванных и обмороженных, никто пачками не валился в пропасти, не голодал, не жрал при спуске от безысходности свечи и мыло.

Шарль Батист Бернадот был родственником Наполеона. Не кровным. Жена Бернадота была некоторое время невестой Бонапарта, потом Бонапарт увлёкся Жозефиной Богарне, но, как и полагается человеку с гор, про прежнюю любовь не забыл – выдал сестру неудавшейся невесты за своего брата Жозефа. Наполеон любил, чтобы все вместе, под одной крышей, по-родственному.

Бернадот Наполеона недолюбливал. И пользовался полной взаимностью в этом вопросе. Наполеон то выдавал ему какие-то дикие поручения, то отправлял в бессрочную отставку. И так годами. Утомительный был родственник, Наполеон, говорю. И злопамятный ещё. Никому такого родственника не пожелаю.

Шарль Батист Бернадот был человек горячий. Осторожным он был, когда дело касалось войны, бережения солдат и прочего. В личном же отношении будущий король шведов лютовал со своей отвагой направо и налево.