Принцип кентавра - Ирина Владимировна Соляная

карандашом над куском картона. Не сказав ни слова Хью, Лаура вернулась на своё место и продолжила работу. Хью понял, что неожиданная холодность Лауры неспроста, но он не мог понять, чем он мог её прогневить. Подумав о том, что легенда, рассказанная Лауре, могла дать трещину, Хью пришёл к выводу, что эта версия неперспективная. Если бы Лаура поняла, что её розыском занимается Лилиан Майер, то она бы предприняла попытки к бегству, что очевидно. Значит, причина кроется в чем-то другом. Может быть, мнимый Петер вёл себя слишком навязчиво и возбудил другие подозрения. Бог его знает, что на уме у этих девчонок. Между тем время шло, а Себастьян всё ещё неустанно трудился и пыхтел над рисунком. Спустя час Хью уже устал позировать и откинулся на спинку стула с молчаливого согласия художника. В этот момент к нему подошла Лаура:

— Герр Петерс, я скоро ухожу, поэтому дайте мне очерк на прочтение.

Хью вытащил стопку листов и передал их Лауре.

— Вы будете тут читать?

— Да, — коротко ответила она и присела на скамейку неподалёку. У Хью от волнения забилось сердце. Он с трепетом наблюдал за тем, как Лаура переворачивает страницы, периодически возвращаясь к прочитанному. Тем временем Себастьян протянул готовую работу Хью. На рисунке был изображен определённо Хью Барбер, сходство не вызывало сомнения. В нелепой позе, с отклячённым задом и гротескно крупной головой, одетый в клетчатый плащ и знаменитый головной убор — кепи сыщика, Хью стоял на четвереньках и рассматривал в огромную лупу след дамской туфельки. Хью улыбнулся и расплатился с Себастьяном, попросив оставить сзади автограф.

Лаура жестом пригласила Хью присесть и бросила взгляд на шарж:

— А почему вы в образе сыщика?

— Просто я ищу идеальную девушку, но она от меня всё время ускользает, — ответил Хью, и это прозвучало почти как признание.

— Я прочла ваш очерк, — Лаура оставила без ответа сентенцию мнимого Петерса. — Насколько я могу судить, он пресноват, и написан недостаточно профессионально. Искусствоведы так не пишут. Это похоже заметки обывателя.

— В таком ключе мне и было дано редакционное задание, — ответил Хью со вздохом. — Что ж, если всё так плохо, то я не стану отнимать у вас и Бориса Казарина времени. Буду вынужден распрощаться, оставив о Мюнхене приятные воспоминания с оттенком лёгкой грусти.

В голосе Хью звучало неподдельное разочарование. Однако, внутренне «я» отметило, что Лаура могла оставить отпечатки пальцев на бумаге. Такие отпечатки не были идеальными, но всё же, лучше, чем совсем ничего. Если дополнить отчёт личными наблюдениями, то перед Лилиан Майер можно было отчитаться, не краснея.

Лаура помолчала, словно боролась сама с собой.

— И когда же вы уезжаете? — спросила она.

— Завтра утром, — с грустной улыбкой ответил Хью. — Прогуляюсь по Мюнхену — и в путь.

— Знаете что, пожалуй, я смогу убедить Бориса Казарина встретиться с вами, — неожиданно сказала Лаура, — и дело даже не в очерке… Хотя улучшить его, я думаю, можно, — лукаво склонив головку набок сказала девушка. — Почему-то мне не хочется, чтобы вы уезжали так скоро…

Хью не нашёлся с ответом, густо покраснев, но как заправский ловелас, поцеловал руку Лауры. Лаура засмеялась, пригрозив ему пальцем.

Всё складывалось просто замечательно! И это настораживало.

Глава 14. Интервью с мэтром

На следующий день, получив от Лауры записку о времени и месте встречи, которую доставил курьер в отель «Паллада», Хью с удовольствием отметил, что вечерняя прогулка не прошла для него даром. Он был любезен и приветлив, развлекал Лауру историями из своей студенческой жизни, рассказывал о попытке написать готический роман, полный ужасов и привидений, рассказывал о своей матери, которая не оставляет попыток женить его на скучных дочерях своих подруг. Лаура смеялась в ответ, иногда даже аплодировала ему с детской непосредственностью. Они провели вместе целый вечер, посетив по очереди почти все кафе на набережной, объевшись мороженым и напившись глинтвейном. На прощанье Лаура даже подарила ему поцелуй. Нежный, скромный, невинный поцелуй.

И вот теперь, в доме Бориса Казарина, в мансардной комнатке Хью ожидал приглашения в кабинет мэтра и чувствовал себя закоренелым преступником. Но работа — прежде всего, он был вынужден себе это напоминать время от времени.

Никогда не оставляйте гостя одного в комнате! Он может либо заскучать, либо обокрасть вас. Детектив Барбер не скучал. Дождавшись, когда стук каблучков вниз по лестнице стихнет, он стал быстро и методично обшаривать книжные полки. Ничего интересного не найдя, а искал он записные книжки и письма, детектив залез в тумбочку стола. Там лежала изрисованная набросками стопка бумаги, из серединки которой наугад Барбер выхватил несколько рисунков и сунул в свою папку. Во втором ящике стола он нашёл скреплённые фигурной скрепкой черновики, беглое просматривание которых навело Барбера на мысль, что это дневники Лауры. Эти листы также отправились в папку Барбера. Следом он сунул пластиковый футляр для солнечных очков с туалетного столика и початую упаковку влажных салфеток, на глянцевой поверхности которых могли быть отпечатки пальцев Лауры. С сильно колотящимся сердцем Барбер поспешил занять непринуждённую позу, чтобы не вызывать подозрений у Лауры. И это было весьма кстати, поскольку почти сразу после этого Лаура распахнула дверь и пригласила Хью проследовать за ней к Борису Казарину.

В комнате Бориса был полумрак и сильный запах табака. Старик сидел в инвалидном кресле, слегка наклонив вперёд голову. Его вид нельзя было назвать дружелюбным, но Хью и не рассчитывал на тёплый приём. Главная цель посещения дома Лауры была им достигнута.

— Борис, хочу тебе представить мистера Петерса, он журналист берлинской газеты «Юнге Вельт».

Хью Барбер элегантно кивнул.

— Мистер Петерс, это Борис Казарин, известный русский художник, представитель направления нео-реализма, — с лёгкой улыбкой сказала Лаура.

— Очень приятно, — мистер Казарин был явно не в духе.

— Я не займу у вас много времени, — сказал Хью. Казарин кивнул на стул и Хью не очень удобно присел. — Я прошу простить моё волнение, впервые я в гостях у такого известного и почитаемого мэтра, — Хью заливался соловьём.

Лаура улыбнулась. В это время распахнулась дверь и вошла пожилая блондинка, которая несла на подносе кофейник и чашки.