Принцип кентавра - Ирина Владимировна Соляная

— Она красивая, — неуверенным голосом сказал Барбер и покраснел, — и в ней есть какая-то загадка.

Фрёкен Голл разразилась неприятным смехом, да так, что на них стали оглядываться прохожие.

— Всей красоты — только и есть, что молодость. А загадка? Чую я, что загадка только в том, что живёт она со старым пердуном Казариным и крепко от него зависит.

Фрёккен Голл резко перестала хохотать и принялась рыться в коробке с красками. Хью Барбер некоторое время наблюдал за тем, как художница перебирала кисти, и, остановившись на самой тонкой, стала ставить микроскопические белые точки в углу картины. Это было так похоже на медицинские манипуляции, что Барбера даже передёрнуло, и он отвернулся. Немного помолчав, Барбер спросил у нее:

— Вы, похоже, недолюбливаете Лауру?

— С чего вы взяли, мистер Петерс? — удивилась фрёкен Голл, — мы с ней — подруги.

«Странное представление о дружбе», — подумал детектив. Его хорошее настроение улетучилось, но он не уходил.

— Знаешь, что я тебе скажу? — фрёкен Голл в упор посмотрела на Барбера. — Не такой ей нужен парень, как ты. Не молодой хлыщ и бездельник, что шатается туда-сюда. Девчонка — сирота, защитить её совсем некому. Судя по всему, у неё и нету— то никого, кроме старого пердуна Казарина. Я сроду не слышала от нее о каких — либо родственниках. Когда о матери спросила, то она сказала, чтота умерла давно, да и отец не то есть, не то нету. Одна она. Не знаю, куда социальные службы смотрят.

Барбер молчал, впитывая информацию.

— Что Казарин может? Старый хрыч он, — безапелляционно сообщила художница. — Одной рукой даёт миску с похлёбкой, а другой — поводок придерживает. И никуда Лауре от него не деться. Подчинил её себе полностью. Играет на её жалости, на её доброте. От неё только и слышно: «Борис то, Борис сё… Борису надо… Я и Борис…». Ненормально это.

Хью Барбер молчал, машинально и бездумно постукивая букетом по ноге.

— Ей нужен этакий рыцарь на белом коне. Который приедет и увезёт её в другую жизнь, — сделала безапелляционный вывод фрёкен Голл и стала яростно смешивать краски на палитре. — Рыцарь, а не хлыщ с амбициями и залакированным чубчиком. Да-да, это я о тебе говорю, мистер Петерс, прими к сведению бесплатный совет.

— Спасибо, леди, — картинно откланялся Хью Барбер и вальяжно удалился, демонстрируя пренебрежение. Но на душе было гадко, весь романтический настрой пропал напрочь. Фрёкен Голл подтвердила, что нет в нём ни капли мужественности, и совсем он не подходящая пара для Лауры. Пройдясь по набережной в оба конца, Хью Барбер спиной всё время ощущал взгляд противной фрёкен Голл, хотя дважды оборачивался и та не смотрела в его сторону. Она была погружена в свою бессмысленную титаническую работу. Посмотрев на часы, Хью Барбер убедился, что уже половина восьмого, а Лауры всё не было. Он был чрезвычайно расстроен, и решил было уже пойти в гостиницу, выбросив букет, как увидел её. Лаура медленно шла по набережной навстречу Хью Барберу и улыбалась ему. На ней была пёстрая длинная летящая юбка, толстый свитер «оверсайз», который только подчёркивал хрупкость ее фигурки. Длинные волосы были высоко приподняты и закручены в прихотливый узел с яркими блестящими шпильками. Всё в ней было мило и безыскусно. Увидев открытое, словно светящееся изнутри лицо Лауры, Хью мгновенно забыл о том, что он детектив, а она — опасная психопатка, что фрёкен Голл только что сообщила ему о непристойной связи Лауры и Бориса, забыл о том, что ожидает результатов экспертиз. Он был просто очень рад видеть эту девушку. А как любой ревнивый ухажёр он сразу стал допытываться, где была Лаура, почему она долго не приходила. На все его вопросы Лаура отвечала спокойной улыбкой. Присев на скамейку, она достала из заплечной сумки блокнот и карандаш.

— Я хотела показать тебе свой альбом с рисунками, но обнаружила что и показывать-то нечего. Неоконченные работы и наброски — небольшая копилка. — сказала она. И немного помолчав добавила, — Мне нравится этот букет, я хочу его нарисовать.

Совершенно бесполезная затея была допрашивать о чем-либо Лауру. Её поведение было таково, что она в любой момент без объяснения причин могла уйти и не сказать ни слова в своё оправдание. Настроение у Хью улучшилось и он без всяких расспросов стал просто наблюдать за тем, как Лаура делала набросок. Удивительно точными движениями, то резкими, то плавными штрихами Лаура нарисовала букет, не забыв об одной печально поникшей астре, которую сломал Барбер, похлопывая себя букетом по ноге. На рисунке была также рука Барбера, и Хью удивился, как потрясающе точно она отразила её абрис, линии контура ладоней и пальцев. Лаура с улыбкой вручила рисунок Барберу, вырвав листок из блокнота.

— Тебе, на память, — пояснила она, — вдруг тебе захочется взять какой-нибудь мой рисунок.

У Барбера кольнуло в груди, но он сделал вид, что не понял прямого намёка.

— Спасибо, Лаура, похоже, мне нравится быть натурщиком.

Лаура привстала на цыпочки и неожиданно поцеловала Барбера.

Хью несколько ошалел от неожиданности, а фрёкен Голл зааплодировала. Оказывается, она наблюдала сцену с нескрываемым удовольствием.

— Ты скоро уезжаешь? — спросила Лаура у Барбера.

— Нет, с чего ты взяла? — с деланным удивлением поинтересовался Барбер.

— Ты допишешь свой очерк, и делать в Мюнхене тебе будет нечего, — грустно ответила Лаура, взяв Хью под локоть и уводя его от зевак по набережной в направлении кафе «Весёлая устрица».

— А что ты будешь тут делать, Лаура, — спросил Хью.

— То же, что и раньше, — спокойно посмотрела в его глаза Лаура. — Буду писать и рисовать, совершенствоваться в технике. У меня есть длинный список непрочитанных книг. К тому же я планирую посетить несколько книжных презентаций. На зиму мы уедем с Борисом в горы, у нас там есть небольшой домик. Будем варить кашу и суп, я буду кататься на лыжах и санках. В общем, буду жить.

— Лаура, а разве тебе не хочется учиться, получить высшее образование, путешествовать по миру? Ты ведь такая талантливая, такая интересная? — продолжал допытываться Хью.

— Нет, Петер, это мне ни к чему. Мне нравится спокойная и размеренная жизнь. Я не хочу перемен, не хочу