Холодный мир - А. Дж. Риддл

Я еще столько всего хочу сказать, но они говорят, что больше нельзя писать, и забирают мой ноутбук. Я люблю, люблю, люблю тебя.

После бурной рабочей сессии в комнате для брифинга у нас наконец-то есть план.

Предполагаемый протокол первого контакта составлен блестяще. Один бы я до такого точно не додумался, так же как и до нового принципа коммуникации между кораблями и зондами. Он просто гениален и не требует никаких электронных передач данных. Возможно, именно это спасет наши жизни.

Последние четыре часа я составляю список необходимых для миссии роботизированных компонентов. Выбрать очень сложно, и я снова и снова просматриваю листок, размышляя над тем, должен ли я выбрать что-то другое. Прямо как студент во время теста, где нужно выбрать ответ из нескольких вариантов за определенное время. Это и есть тест, вот только ставки в нем огромны, а попытка всего одна.

Минута в минуту открывается дверь и заходит Гарри, неся с собой свой список. Мы меняемся ими, чтобы проверить, смог ли кто-то из нас додуматься до того, что другим даже не приходило в голову.

– Не знаю, помните вы или нет, но мы встречались с вами как-то раз, задолго до всего этого, – говорит он. – На международной конференции по умным роботам и системам.

– Я помню. И рад наконец-то работать с вами.

– Взаимно. И да, мне очень жаль. Я слышал о вашей… о том, что случилось с вами. Думаю, это абсолютно нечестно.

– Спасибо. Так что у нас есть?

* * *

Работники НАСА, которым было дано задание провести для меня экспресс-курс, начинают с простых упражнений в невесомости, после чего вкратце рассказывают о капсуле, в которой меня будут запускать. Судя по тому, как быстро мне дают информацию, это все равно что пить из брандспойта. Что ж, постараюсь не упустить ни капли. В действительности стартом и дальнейшим маневрированием капсулы будет управлять наземный центр. Моя часть работы начнется только после того, как я взлечу и все капсулы состыкуются в один корабль.

Сейчас у меня есть восемь часов, чтобы выспаться перед стартом. Командный штаб астронавтов находится в головном здании НАСА и выглядит довольно уютно, а в сравнении с моим прежним местом пребывания это вообще дворец.

Я настолько устал, что лежу на кровати в одежде и таращусь в потолок, заставляя мозг заснуть. Мозг, подобно телевизору, прыгает с канала на канал, от мысли к мысли; я постоянно думаю о том, что мог упустить или о чем еще не подумал.

Вообще, это забавно: прошлой ночью я не спал, потому что был уверен, что другие заключенные вытащат меня из камеры, чтобы убить. Я думал, что та ночь станет последней в моей жизни, однако теперь я уверен, что последней станет именно эта – в том или ином смысле.

Прошлой ночью я был готов драться за свою жизнь, а этой – за жизнь каждого человека на Земле.

А чтобы у меня хватило сил, нужно поспать.

Я сосредотачиваюсь на дыхании и выключаюсь за считаные секунды.

* * *

Когда раздается стук в дверь, я нахожусь на грани между сном и бодрствованием. Я настолько парализован усталостью, что мне кажется, будто бы на мне лежит тяжеленный матрас, который я никак не могу сдвинуть. Тем более я не могу встать и подойти в двери.

– Войдите. – Мой голос звучит слабо и отстраненно.

– Простите, если помешал, – начинает говорить Фаулер, входя в комнату, но тут же останавливается. – О, вы спите?

– Вроде того, – отвечаю я, перекатившись на бок и пытаясь встать.

– Это правильно – вам это нужно. Я буду краток.

Я открываю брошенную им на постель папку. Это личное дело доктора Эммы Мэттьюс, доктора наук, генетика. Она – командир МКС. Ожидая увидеть типичный для НАСА портрет астронавта в скафандре, без улыбки смотрящего в камеру, я с удивлением его не обнаруживаю. Вместо него есть фотография, сделанная, по-видимому, перед отлетом. На ней она, улыбаясь, сидит за столом и, похоже, рассказывает шутку. Даже по фотографии я чувствую, насколько эта девушка полна энергии. Как ребенок в первый день в летнем лагере, она буквально сияет из-за своей страсти к жизни.

Просмотрев ее биографию, я замечаю, насколько похожи наши с ней жизни: никогда не были в браке, нет детей, посвятили себя научной области, к которой проявили интерес еще в детстве, и отдали все силы на достижение поставленной цели. Ее выбор привел ее в космос, меня мой – в тюрьму.

– Я вам рассказывал о командире Мэтьюс в нашу первую встречу. Она находилась на МКС в момент разрушения последней из-за странного солнечного феномена, но смогла выжить.

– Как?

– Инстинкты, немного таланта и огромное количество удачи.

– А она…

– Все еще там? Да.

– И каков план?

– Ну, изначально мы хотели вернуть ее на Землю после того, как запустим вас. – Фаулер отодвигает стул и садится. – Но мы подзадержались.

Он протягивает мне вторую папку, в которой я вижу фотографии с капсулой, теряющей давление, а также капсулой на фоне черного космоса, но через пробоину виднеется кусок ткани, как будто подушка выбивается через дырки в старой наволочке.

– Ее капсула повреждена космическим мусором.

Я киваю, понимая, куда он клонит. Она не является нашей целью, я не должен все это слушать ради того, чтобы справиться с собой, справиться с нашей миссией. Чтобы спасти миллиарды людей на Земле. Но все, что я делаю, – это тихо жду. Что-то в ней есть, в ее фотографии, – какая-то внутренняя энергия.

– Джеймс, в этой миссии все поставлено на карту. Стоит нам запустить все компоненты для кораблей – и все! Мы не сможем вернуть ее назад до тех пор, пока у нее не кончится кислород. – Опустив взгляд, Фаулер изучает свои туфли. – НАСА, Европейское космическое агентство, Японское агентство аэрокосмических исследований, Роскосмос – мы разослали всем приказания изготовить больше двигателей, больше модулей, капсул – называйте, как хотите. Правительства открывают свои чековые книжки, пока они у них вообще есть и пока банки обналичивают чеки, оживились частные подрядчики. Мы делаем все возможное, чтобы продолжить запуски вне зависимости от того, что вы найдете, но нам нужно время, а у Эммы Мэтьюс этого времени нет. Подводя итог, скажу: мы отправили ее туда, но не можем ее спасти.

– И вы пришли, потому что думаете, что это могу сделать я.

– Возможно. Мы не знаем, что будет после начала запусков. Артефакт, или что бы это ни было, может разметать элементы кораблей как ветер, стоит только им взлететь. Но может и проигнорировать их, как он поступил с последней нашей отправленной капсулой, так что это довольно многообещающе.

– И как мы поступим – гипотетически?

– Гипотетически мы ничего менять не будем. Отправим компоненты корабля на низкую орбиту и будем ждать.