Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

все тем же наводящим ужас Наступающим на бессмертных Императором, а Чу Ваньнин, Ши Мэй, дядя, тетя… все они по-прежнему были бы мертвы и никого из них не могло быть рядом с ним.

Тогда он предположил, что в этом мире может существовать еще одна техника Возрождения, поэтому его и Чу Ваньнина воскресили по-разному. Но в тот момент, когда Чу Ваньнин подтвердил, что все слухи о самой загадочной из трех великих запретных техник — Пространственно-временных Вратах Жизни и Смерти, являются чистой правдой, ему в голову вдруг пришла очень странная пугающая мысль…

Возможно ли, что сам он не просто переродился, но и испытал на себе технику Пространственно-временных Врат Жизни и Смерти? Неужели злая душа, которая в искупление за свои преступления должна была страдать в той реальности, смогла разорвать пространство и время, чтобы вернуться в тот год, когда ничего непоправимого еще не произошло, и все можно было исправить?

Но если это так, разве тот человек не должен был пристально следить за каждым его шагом? Возможно ли, что все, включая его возрождение, было лишь частью его плана, и сейчас, притаившись в тени, он внимательно наблюдает за ним?

Внезапное прозрение заставило Мо Жаня содрогнуться от страха.

Но прежде, чем он успел обдумать эту мысль детально, в городе, где уже бушевал страшный пожар, что-то взорвалось. Звук был настолько сильным, что, казалось, раскололась земля и задрожал небосвод.

— Пойдем посмотрим, — сказал Чу Ваньнин.

Не успел он договорить, как пламя взметнулось до небес, охватив все семьдесят два города Духовной школы Жуфэн. Похоже, прежде чем покинуть орден, Сюй Шуанлинь заложил под каждым из городов сосуды, наполненные концентрированным «пламенем бедствия». Вырвавшись на волю, в один миг негасимый огонь поднялся на десятки метров ввысь, затмив все звезды Млечного Пути!

Даже если бы Мо Жань и Чу Ваньнин не бросились туда со всех ног, а находились за сотни километров от главных ворот Духовной школы Жуфэн, они смогли бы увидеть бушующее пламя, опалившее ночное небо.

Когда Сюэ Чжэнъюн вывел госпожу Ван из огненного моря, он обернулся назад и неожиданно обнаружил, что языки пламени свернулись и превратились в два сплетенных тела, одно из которых было мужским, а другое — женским. Сюэ Чжэнъюн был потрясен:

— Это ведь… что за дела?

Госпожа Ван была из благородной и богатой семьи, и в жизни видела немало чудесных артефактов. Переменившись в лице, она пояснила:

— Это своего рода запись воспоминаний, сделанная заранее на специальном свитке. Для того, чтобы показать их другим людям, не требуется применение магии, достаточно оставить свиток с записью в том месте, где вспыхнет пламя. Если поджечь такой свиток, все записанные на него фрагменты воспоминаний один за другим будут проявляться в огне до тех пор, пока пламя не потухнет.

— …Так и будут проявляться? — Сюэ Чжэнъюну, как главе ордена, было невыносимо смотреть, как пламя бедствия поглощает Духовную школу Жуфэн. В глазах его, вопреки всему, читалось сочувствие.

Вся подноготная ордена, свидетельские показания, вещественные доказательства и улики, все это уже было выставлено на суд толпы. Можно было бы сказать, что дело закрыто и закончить на этом!

Что не так с этим Сюй Шуанлинем? Этот сумасшедший собрал свои воспоминания, записал на магическом свитке и устроил грандиозный пожар, только для того, чтобы как можно больше людей смогли своими глазами увидеть грязные тайны его семьи и ордена. Используя бушующее огненное море в качестве холста, магию как краски, а воспоминания как кисть, он нарисовал порочную картину. О подобном разврате порядочные люди говорят лишь шепотом с глазу на глаз, а этот бесстыдник еще и применил заклинание для усиления звука, чтобы даже глухой мог услышать каждый стон.

— Черт возьми, что задумал этот Сюй Шуанлинь? — Сюэ Чжэнъюн сидел на увеличенном железном веере, меч госпожи Ван завис в воздухе рядом с ним. Бушующее пламя отбрасывало на его лицо причудливые блики, то затемняя, то высветляя резкие черты. — Неужели он раскрыл еще не все тайны ордена Жуфэн и собирается продолжить срывать покровы? — пробормотал он.

Госпожа Ван: — …

— Может, хватит уже? Он разорвал в клочья репутацию Духовной школы Жуфэн и превратил свой орден в посмешище всего мира совершенствования. Такие раны еще долго не заживут. Почему бы на этом не остановиться?..

Но когда из пламени раздался женский голос, все заклинатели, сбежавшие из огненного ада, а теперь с интересом наблюдавшие за развернувшимся перед их глазами пикантным представлением, ошеломленно замерли.

Сюэ Чжэнъюн тоже застыл от изумления.

— Братик Лю, мы с тобой уже не так молоды, а ты все еще такой бессовестный… ох…

Вслед за этим под аккомпанемент слабых стонов и вскриков две расплывчатые фигуры в море огня начали обретать очертания. В зареве пожара, захватившего все семьдесят два города Жуфэн, теперь можно было в деталях рассмотреть сплетенные в порыве страсти обнаженные тела. На белоснежном предплечье женщины была видна татуировка в виде собранных в единый орнамент пяти летучих мышей[170.3], которая тут же увеличилась до размеров павильона, так что теперь зрители могли разглядеть мельчайшие детали, вплоть до искусно прорисованных шерстинок на каждой из тотемных тварей.

Зрители вытаращили глаза и открыли рты от изумления. Все взгляды тут же устремились на представителей Палаты Цзяндун[170.4] — одной из десяти великих духовных школ мира совершенствования.

Ученики Школы Цзяндун были напуганы еще больше: глазами, похожими на круглые медные колокольчики, они шокировано уставились на женщину, которая была главой их ордена — Ци Лянцзи[170.5].

Лицо женщины, которая заняла пост главы совсем недавно, смертельно побледнело. Словно обдуваемая горячим ветром статуя, она неподвижно застыла на своем мече.

Украшавшая ее обнаженное предплечье татуировка из пяти летучих мышей тут же оказалась в центре всеобщего внимания…

Она и подумать не могла, что будет поймана на прелюбодеянии и ее тайная любовная связь с Наньгун Лю станет частью выставленных на всеобщее обозрение воспоминаний. Теперь, совершенно голая и беззащитная, она оказалась у всех на виду, а прикрыться было нечем…

Без прикрас и возможности оправдаться она была выставлена на суд толпы.

В смятении испуганная женщина застыла на месте.

Мо Жань был шокирован не меньше. Как только в небе появилось обнаженное тело главы Ци, он тут же плотно прикрыл ладонью глаза Чу Ваньнина.

— Не смотри.

Чу Ваньнин: — …

Он действовал почти неосознанно, ведь в отношении Чу Ваньнина Мо Жань всегда был жутким собственником. Однако, если раньше