МИФЫ. МИФОподставы - Роберт Линн Асприн

– Ну, хорошо, – сказала Банни, добавив на доске еще полбалла.

– Спасибо, что стали свидетельницей моего очевидного превосходства, мэм, – любезно произнес Уилмер, хватая из коляски одетого в зеленое малыша. Эмо, чтобы не отставать, прежде чем поцеловать следующего малыша в щеку, подбросил его в воздух, чтобы тот захихикал. Банни присудила ему два очка. Раздосадованный Уилмер станцевал со следующим ребенком. Мне было видно, как он краем глаза поглядывал при этом на Банни, проверяя, произвело ли это на нее впечатление. Произвело. Впрочем, со временем она начала улавливать более тонкие нюансы события. Широкий жест, привлекший ее внимание в первый раз, не принес кандидату баллы при пятом или десятом повторе.

– Нет, ты глянь на это! – прошептала она мне. – Уилмер щекочет их своими усами! Тем самым он заставляет их смеяться.

– Зато у Эмо голос послаще, – заметил я. – У него меньше плакс.

Уилмер поклонился матери и выхватил из коляски очередного младенца.

– Осторожнее! – предупредил помощник.

Увы, слишком поздно.

– Ууурп! – Младенец отрыгнул завтрак Уилмеру на пиджак. Жуки-фотографы тотчас метнулись ближе, чтобы запечатлеть картинку крупным планом.

– Чудный ребеночек, – проворковал Уилмер, ни на миг не выключая улыбки, и поспешно вернул ребенка мамаше. Один из его помощников выпрыгнул вперед, чтобы очистить ему пиджак, но к кандидату уже шагнула следующая родительница.

– И как тебя зовут, моя сладенькая? – Малышка ткнула его погремушкой прямо в глаз. Уилмер даже не моргнул. – Ути-пути-пути!

Поцеловав ее, он перешел к следующему младенцу. Он успевал чмокнуть пятерых за одну минуту. Эмо был медлительнее, в среднем целуя около четырех младенцев в минуту, но показал лучшие результаты в том, что касается стиля. Один крепкий бутуз огрел Эмо бутылкой по носу и сильно пнул. Эмо хватило выдержки не выпустить его сразу из рук, а поцеловав, вернуть матери. Мальчик заплакал, лишь когда мать уже наполовину спустилась по лестнице.

Я был вынужден воздать кандидатам должное. Целовать младенцев – это вам не хухры-мухры. Я бы не взялся за это дело меньше чем за десять золотых монет.

– Уаааааа! – Малышка в розовом платьице разразилась слезами, как только Эмо взял ее на руки. Было видно, что она в ужасе.

– Я еще ничего не сделал! – сказал он. – Это не честно.

– Все видели детские слезки! – сказала Карнелия. – Вам не положено никаких баллов.

– Это не его вина, – возразила Банни. – Девочка плакала еще до того, как попасть на руки.

– Вы на его стороне! – запротестовала Карнелия. – Я требую снять балл!

– Я ни на чьей стороне! – возразила Банни. – Честно – значит честно. Он все равно должен ее поцеловать. Тогда я смогу дать ему балл.

– Я обвиняю вас в пристрастности! – крикнула Карнелия.

– Тебе лишь бы поднять хай, – посетовал Орлоу. – Мисс Банни, я согласен с вашим решением.

– Я требую отметить это как спорный случай, – заявила Карнелия.

Я начал понимать, зачем обоим руководителям предвыборной кампании понадобился рефери: им нужен был кто-то, кого они могли обвинить, если их кандидат проиграет конкурс. Банни, похоже, сильно расстроилась.

– Не придирайся к ней, – сказал я. – Я буду отслеживать спорные моменты. Обсудим их, когда все закончится.

Я потянулся за новым мелком. В этот момент Эмо издал странный звук. Я резко повернул голову и увидел бледно-голубые щупальца, торчащие из детского одеяльца в его руках. Щупальца обвились вокруг его шеи, впившись с огромной силой. Глаза несчастного кандидата вылезли из орбит, язык высунулся наружу из открытого рта.

– Фу! – задыхаясь, прошептал он.

– Так нечестно! – запротестовал Орлоу.

Я уронил мел и потянулся за большой двойной горстью магии.

– Держись, Эмо, – сказал я.

Карнелия подскочила ко мне и ударила меня по рукам.

– Нет! – выкрикнула она. – Вы не можете вмешиваться в конкурс.

Я посмотрел на охапку извивающихся змей.

– Но ведь это страшилище его убьет!

– Он все равно должен его поцеловать, – заявила она. – Это часть правил.

– Никто не говорил, что в качестве младенца можно подсунуть змею-кальмара! – рявкнул Орлоу. Карнелия даже бровью не повела.

– Это младенец. В правилах, о которых мы с тобой договаривались, ничего не сказано о том, что это должен непременно быть младенец-типп.

– Это мое упущение, – проворчал Орлоу, но спорить не стал. – Блин.

– Он должен поцеловать его или же умереть, пытаясь поцеловать.

Карнелия с удовольствием наблюдала за мерзким зрелищем. Мы с Банни были в шоке. Уилмер, все еще чмокавший свою очередь младенцев, покосился на это безобразие краем глаза.

Глаза Эмо налились кровью, но он храбро пытался прижать рот к большеглазому лицу посреди комка щупалец.

Чмок!

Как только Эмо поцеловал младенца, щупальца его отпустили, а под огромными глазами открылась похожая на клюв пасть.

– Гу-гу! – радостно загукал ребенок. Женщина, принесшая его, забрала свое чадо обратно. Эмо попятился, задыхаясь.

– Это была явная подстава, – сказал я.

– Вовсе нет, – возразила Карнелия. – Все идет в соответствии с правилами.

– Это могло стоить ему жизни!

– Но разве высокая должность, на которую он претендует, не стоит жертв? – спросила она.

У меня не было на это ответа. Уилмер взвыл. Младенец на его руках резво шевелил шестью тощими черными ножками. Это было насекомое размером с собаку.

– Ути-пути, какие мы красивые! – проворковал Уилмер, наклоняясь, чтобы его поцеловать, но дитя-насекомое мощными челюстями схватило его за нос. Впрочем, Уилмер был начеку. – Тише детка, тише.

– Ах ты, мерзавец! – восхищенно воскликнула Карнелия.

– Кто, я, дорогая? – спросил Орлоу с довольным видом. – Мы тут ни при чем. Наверняка детка-приемыш! Хотя ой, вот это неприятность.

Кровь, хлынувшая из носа Уилмера, напугала следующего ребенка до слез. Карнелия запротестовала. Я взял это на заметку. Затем мне пришлось добавить лимонного скунса, замаскированного под девочку, который появился примерно пятью младенцами позже, не говоря уже про четверню типпов, которые все наперебой требовали, чтобы их поцеловали первым. Оба кандидата, конечно же, были вынуждены поднатужиться, однако продолжали целовать младенцев. Эмо, задыхаясь, попятился, чтобы нанести на губы бальзам. Уилмер то и дело менял свои безупречные белые пиджаки. Казалось, что младенцы поставили перед собой цель оставить на красивой белой мишени как можно больше следов рвоты, мочеиспускания или дефекации.

Конкурс был долгим и утомительным, но толпа не уменьшалась, а только росла. В моих глазах младенцы-типпы начали сливаться друг с другом, я уже потерял им счет. Банни держалась стойко, чиркала и чиркала мелом, сосредоточенно наморщив лоб. Мне же было трудно поддерживать внимание. Пять тысяч младенцев оказались суровым испытанием не только для кандидатов, но и для меня тоже. Чтобы не уснуть, я извлек из силовых линий свежую порцию магии и с помощью пары магических спичек держал веки открытыми. Я зевнул, снова зевнул и едва не заклевал носом. Если же подпереть подбородок ладонью, я мог держать голову прямо.