Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон

с нами творится. Смотрит на Лайну, на ее обнаженные плечи, полуоткрытую грудь, он же все понимает. У Лайны даже губы припухли от страсти, на висках и на шее бьются жилки, она дрожит, ей плохо! Если бы только я мог позабыть приличия, мог бы сдвинуться с места, перешагнуть через вытянутые ноги капитана, подойти к Лайне – я сгреб бы ее и унес туда, где никто не найдет, не вмешается, не… Но я был не в силах шевельнуться.

– На борту «Орианы» была девушка – невеста одного из пилотов, – рассказывал мистер Смоллет; голос его делался все жестче. – Экипаж держался два дня. А на третий началась схватка за женщину. Настоящая первобытная драка двух самцов. Помощник капитана – здоровенный матерый мужик – и щенок-пилот. У капитана было оружие; он держал девушку под прицелом, чтоб не бросилась разнимать. Чтобы не покалечили и ее заодно. Пилот тоже загодя вооружился. Железным болтом. Раскроил сопернику башку. Насмерть не убил, но из космофлота уволили по состоянию здоровья.

– А с пилотом что сделали? – сглотнув, спросила Лайна. Она комкала в пальцах мех.

– За пилотом явились. В тот же день. Он сам был во всем виноват: нечего брать в рейс невест. Она так просила! Но последнее слово было за ним. Это его вина. – Капитан рубил фразы, будто до сих пор негодуя на глупого парня, навлекшего беду на свой корабль.

– А девушка? – снова спросила моя любимая.

– Ее тоже забрали.

– Почему?

Мистер Смоллет повернулся в кресле и оказался с Лайной глаза в глаза.

– Кто был причиной всего? Кто канючил и просился на корабль? Из-за кого была драка? Ну?

– Из-за нее, – вымолвила моя любимая, выпрямляясь под его вспыхнувшим взглядом. Мне почудились синеватые отблески на ее бледных щеках.

– Мистер Смоллет!

Он развернулся в мою сторону. В глазах пылал синий огонь – яростный и беспощадный. Я едва не попятился.

– Чувство вины – это смерть, – отчеканил мистер Смоллет. – Это хуже смерти, понятно?

– Тогда зачем вы летаете? – пролепетала Лайна.

– Нас этому научили, – обрезал капитан. – RF-корабли уникальны. Скорость немыслима. Дальность полета невероятна. К тому же нам платят немалые деньги.

– Но если оно так опасно…

– Вакуум вообще смертелен, – перебил мистер Смоллет. – Это не мешает нам летать в космосе на обычных кораблях. И я умею беречь людей. До сих пор у меня не забрали ни одного человека.

Синий огонь в его глазах угасал, голос делался тише, молодое худощавое лицо смягчалось. Охватившая меня жуть отпускала.

– Мистер Смоллет, а вы сами встречались с Чистильщиками? – спросил я.

Он не успел ответить: от мощного толчка распахнулась дверь. В комнату ворвался пилот глайдера – встрепанный, с выпученными глазами.

– Что-то случилось? – осведомился капитан Смоллет.

Пилот уставился на него, затем обшарил взглядом Лайну.

– Фффухх, – выдохнул он с облегчением. – Я уж думал…

– Мы тут беседовали, – сообщил капитан, поднимаясь на ноги. – Так что у вас?

– Извините, сэр, – пилот подтянулся. – Я без стука, потому как торопился. Лайна, пора домой.

Моя любимая безропотно накинула шубку.

– До свидания, мистер Смоллет. До свидания, Джим, – произнесла она твердо.

У меня тоже голова не шла кругом: хмель от коктейля выветрился без следа. Жаль, ничего не успели. Чертовски жаль…

Лайна вышла первой, пилот – за ней, оттеснив меня. Он так и не дал нам попрощаться: вывел Лайну из гостиницы и сразу усадил в глайдер.

Я смотрел, как оторвалась от земли изящная машина, как взяла курс на Жемчужную лагуну и растаяла в небе, где в холодной синеве распустили белые щупальца набежавшие перистые облака. До свидания, Лайна…

Наш капитан стоял рядом и тоже смотрел вслед глайдеру.

– Мистер Смоллет, – упрекнул я, – вам ничего не стоило задержать пилота в баре.

– Сильвер не дурак, – проговорил он задумчиво. – Неужто не соображал, что делает?

– Он хотел как лучше. А вы…

– А я бы не взял тебя в рейс. Ты бы сейчас обесчестил девицу, а на борту мучился бы раскаянием. Так и до беды недалеко.

Я молчал. Неправда. Это не называется «обесчестил». Мы с Лайной помолвлены; мы любим друг друга; мы оба этого хотели… Но я не стану объяснять это капитану. Наверное, он желает мне добра.

Хорошенькую услугу чуть было не оказал мне Сильвер. Остался бы я на Энглеланде – без Птиц и прочих сокровищ. И Лайна бы за меня замуж не пошла.

Я вернулся к вопросу, который не давал мне покоя:

– Мистер Смоллет, вы встречались с Чистильщиками?

Он отвернулся. Ветер шевелил его седые волосы.

– Какие они? – спросил я.

Он не ответил, лишь чуть заметно ссутулился.

– Мистер Смоллет, – меня пронзила внезапная мысль, – а вы сами – кто?

Капитан зашагал вдоль берега к лесу. Казалось, он убегает и от моих вопросов, и от неприятных ответов.

Кто он? Человек? Чистильщик? Мы с Томом ни черта не выяснили; даже в галактической сети сведений не нашли. Не успели – Шейла помешала.

Я двинулся в гостиницу. Наш с Лайной праздник капитан испортил; а как там дела у Тома с Шейлой? Ну как наш лисовин в приступе раскаяния – с чего бы нам раскаиваться, хотел бы я знать? – ну как накличет он треклятых Чистильщиков?

Что-то неправильно в этой затее. Почему я не могу сам разобраться, а вынужден полагаться на туманные намеки космолетчиков? Хоть бы посмотреть, на кого похожи Чистильщики. И убедиться, что наш капитан не из них.

Я вернулся к себе. В комнате чувствовался аромат Лайниных духов. Я постоял, вдыхая ускользающий запах. Лайна, девочка моя любимая. Королева Кэролайн. Дождись меня.

Включив комп, я попытался снова выйти в галактическую сеть. Черта с два. Мучился до сумерек безо всякого толку. Быть может, Том-лисовин помнит код доступа, который мы случайно подобрали?

Я спустился в вестибюль. Шейла сидела на своем месте за стойкой. В вазочке перед ней стояли фиолетовые с зеленым отливом перья – не иначе как из маски Тома, потому что у Птиц перья другие. Шейла перебирала их и поглаживала; взгляд был туманный. Тогда я поднялся на третий этаж, где мать поселила космолетчиков и лисовина. Постучался в дверь номера. Том не отозвался. Спит? Я заглянул. Никого не видать. И в душевой его нет.

Снова спустившись, я подошел к Шейле.

– Где Том?

– У себя.

– Нет его там.

Шейла прерывисто вздохнула, а обычно веселые карие глаза влажно блеснули.

– Что с тобой?

У нее дрогнула нижняя губа, ресницы опустились, скрывая мокрый блеск глаз. Мэй-дэй! Том умудрился ее обидеть?

– Послушай, если он что-то сделал не так, я набью ему морду.

Шейла