Тени Лордэна - Алессандр Рюкко

но Хромос не желал вести его за собой на верную гибель, от которой не будет никакого проку. — А ты пойдёшь смотреть на казнь?

— Я-то? — призадумался Шедив, почёсывая пальцами затылок. — Вообще хотел сходить, всё же давненько у нас ничего столь громкого не происходило, но что-то дел так много привалило, что лишнего времени почти что и нет.

— Тогда лучше останься здесь и скажи своим ребятам, чтобы тоже не ходили.

— Но почему?

— У убийцы ещё остались друзья в городе. Наши осведомители передали, что они могут попытаться вызволить смертника до того, как его шея окажется в петле, так что там будет небезопасно.

— Вот те на! А я ничего такого не слышал.

— Разумеется не слышал. Это секрет. На них готовят засаду и не хотят вспугнуть.

— Понятно. Раз творятся такие дела, то пойду скажу мужикам остаться работать.

— Они тебя точно послушают?

— Послушают. Куда им деваться. Поворчат, поворчат и забудут, а если нет, то проставлюсь на бочонок пива. Тогда уж точно простят.

— Это будет правильное решение, — Хромос вышел из тени навеса и ступил под обжигающие лучи солнца. Начищенные грани засверкали, окружив рыцаря блистательным ореолом чистоты и величия. Живая краска вернулась на его зеленюшное лицо, на поджатых губах появилась лёгкая, искренняя улыбка. — Да, доспех — настоящее чудо. Ты хорошо постарался.

— То-то же!

— На, держи, — пошарив на дне седельной сумки, Хромос достал из неё кожаный мешочек и через весь двор кинул его Шедиву. — Это тебе благодарность сверх оплаты за латы и за все твои былые услуги.

— Это… тут как-то многовато, — пробормотал кузнец, перебирая пальцем золотые монеты. — Мне даже как-то неловко. Я это так-то не ради денег всё делал.

— Считай это моим прощальным подарком, — сказал капитан, застёгивая булавкой накинутый по верх брони плащ, после чего ловко запрыгнул на лошадь, недовольно жевавшую сухое сено.

— Всё же решил вернуться на Родину?

— Да.

— Такое дело надо как следует обмыть, а то нехорошо будет вот так прощаться. Загремим вечерком в какой-нибудь кабачок, накроем поляну для всего народа, поросой, гусей, телят, да пиво с мёдом! Повеселимся напоследок. Деньги на то имеются, — Шедив подбросил увесистый кошель. — Что скажешь.

— Славно звучит, но может статься, что к этому вечеру я уже буду очень далеко отсюда. Так что прощай, старый друг, и да хранят Боги тебя и твою семью.

— Прощай…

Капитан ударил пятками по крутым лошадиным бокам и бодрой рысцой выехал из ворот кузнечного двора. Проводив его взглядом, Шедив ещё долго стоял во дворе, навалившись спиной на столб навеса, и размышлял над последними словами друга, в которых он уловил предзнаменование чего-то дурного.

Ещё задолго до того, как первые солнечные лучи показались из-за горизонта, праздные и не слишком богатые зеваки начали стекаться со всех концов Лордэна к главной площади, желая занять самые лучшие места, чтобы в полной мере насладиться редким зрелищем, ну или для того, чтобы уступить их за звонкую монету более состоятельным и притом не готовым терпеть адские муки ожидания господам. Люди сходились на зрелище целыми семействами, вместе с друзьями и соседями, а ушлые дельцы всех мастей и занятий, чувствуя дух сладостной наживы, с головой окунались в это человеческое половодье. Мелкие лавочники прямиком с телег продавали детишкам леденцы, яблоки в меду, женщинам предлагали пирожки с ягодами и розовую воду, а мужчинам разливали свежее пиво и предлагали к нему копчённые свиные уши, жаренные куриные язычки, сушёную с морской солью рыбу и прочие пряные закуски, вызывавшие смертельную жажду. Уличные артисты пели, плясали, били по струнам, дули в мундштуки, крутили шарманки, жонглировали мячами, и показывали представления в уличных театрах с куклами. Как раз по случаю казни в них была поставлена новая кровавая пьеса, которая заканчивалась жестоким избиением преступника гротескными дубинами под радостные ребяческие возгласы и звонкие аплодисменты маленьких ладошек. Разумеется, что эта весёлая, самочинная ярмарка не могла не втянуть в свой водоворот и несметное число младших собратьев Янса — безродных карманников всех возрастов и обоих полов. Они никогда не пропускали городских столпотворений, но именно в подобные дни, когда схваченного преступника должны были лишить жизни на глазах всего честно́го народа, они чувствовали какое-то особенное воодушевление и пламенный призыв к действию. Быть может им хотелось почтить коллегу по воровскому цеху, обобрав воздыхателей его палачей, или быть может витавший в воздухе дух неотвратимого воздаяния грехов призывал их в полной мере жить и наслаждаться моментом, потому как уже завтра они могут и сами взойти на эшафот, может ими двигала только алчность да нужда, а может все эти побуждения тесно переплетались и спаивались в единый, всемогущий мотив.

Остановив лошадь на узкой улочке близ знакомого двухэтажного дома с расписной вывеской, Хромос спешился и затянул поводья на коновязи. Успевшее вновь проголодаться животное гневливо фыркнуло на скупого до вкусностей ездока, и капитану пришлось ласково потрепать кобылу за ухом и осторожно похлопать по крупу. Умилостивив временного спутника, капитан снял с седа отцовский меч и перевесил его на пояс.

Хромос забрал его днём ранее не без помощи старшего сына своего арендодателя. Осознавая всю рискованность наспех скроенного плана, капитан стремился как можно лучше подготовиться к его исполнению, заботясь о каждой мелочи, которая могла повысить его ничтожные шансы на успех, и особую надежду он питал к фамильному клинку, отлитому из благородных, столь ненавистных для всякой нечисти металлов. С большой опаской Хромос подобрался к своему жилищу, ежесекундно косясь на магический хрусталь, подозревая, что демоны с той самой роковой ночи не прекратили следить за его домом. Капитану чудилось, что стоит ему сделать ещё один шажок, и камень вспыхнет белым светом, но тот хранил гробовое молчание. Его окружали одни только люди; люди, которые, тем не менее, могли служить порождениям тьмы, знали они об этом или нет, как это прежде было и с самим капитаном. Идти самому было рискованно, и к его большой удаче Хромосу повстречался Алкий, гулявший по округе в компании друзей. Ненавидя и всячески коря себя, но не видя иного выхода, в подражание Янсу он уговорил мальчишку тайком взять у отца запасной ключ от входной двери, свой капитан оставил в сгоревшем логове, и принести ему хранившийся в спальне меч, за что тому была обещана серебряная монета и почётная благодарность от лица городской стражи. Паренёк выполнил