Лучшее в нас. Почему насилия в мире стало меньше - Стивен Пинкер

Даже если люди не идентифицируют себя с конкретной группой, на них чрезвычайно сильно влияет среда. Один из основных уроков, преподанных широко известным среди психологов экспериментом Стэнли Милгрэма по подчинению авторитету — это то, насколько сильно поведение испытуемых зависит от ближайшего социального окружения[1606]. Перед экспериментом Милгрэм спросил у своих коллег, студентов и нескольких психиатров, насколько далеко, по их мнению, зайдут испытуемые, когда экспериментатор прикажет им бить человека током. Отвечающие сошлись во мнении, что несколько участников эксперимента превысят 150 вольт (момент, когда жертва требует, чтобы ее отпустили), только 4 % дойдут до 300 вольт (на шкале вольтметра написано: «Опасно: сильный удар»), и лишь горстка психопатов пройдет весь путь до максимального напряжения (уровень, помеченный надписью «450 вольт — ХХХ»). В действительности же 65 % участников прошли весь путь до максимума и продолжали нажимать на рычаг еще долго после того, как протесты агонизирующей жертвы сменились жутким молчанием. Они могли бы продолжать воздействовать током на потерявшего сознание участника (или его труп), если бы экспериментатор не прервал эксперимент. Доля таких участников не зависела ни от пола, ни от возраста, ни от профессии и лишь немного варьировала в зависимости от личностных характеристик. Значимым было только физическое присутствие других людей и их поведение. Когда экспериментатор находился в другом помещении и давал инструкции по телефону или приказы звучали в записи, уровень покорности падал. Если жертва находилась в той же комнате, а не в соседней кабинке, уровень покорности падал. Когда испытуемый работал в паре со вторым участником (помощником экспериментатора), если помощник отказывался подчиниться, так же поступал и испытуемый. Если помощник подчинялся приказам, испытуемый более чем в 9 из 10 случаев делал то же самое.

Люди решают, как вести себя, наблюдая за другими людьми. Это важнейший вывод золотого века социальной психологии, когда эксперименты были чем-то вроде подпольных театральных постановок, цель которых — заставить людей осознать опасность бездумной конформности. Заинтересовавшись почти полностью недостоверной новостью 1964 г., будто десятки ньюйоркцев никак не отреагировали на то, что на заднем дворе их многоквартирного дома изнасиловали и зарезали женщину по имени Китти Дженовезе, психологи Джон Дарли и Бибб Латане провели ряд экспериментов, исследуя феномен так называемого равнодушия свидетеля[1607]. Психологи подозревали, что люди в группе могут не отреагировать на чрезвычайную ситуацию, которая заставит одиночку действовать, потому что в группе каждый считает, что, если никто ничего не делает, ситуация не так уж и опасна. В одном эксперименте, когда испытуемый заполнял опросник, он или она слышали громкий звук падения и голос, зовущий из-за перегородки: «Ох… моя нога… Я… не могу ею пошевелить; ой… лодыжка… не могу подвинуть». Верите или нет, если испытуемый был не один, а в компании помощника экспериментатора, который продолжал заполнять опросник, как будто ничего не произошло, 80 % испытуемых также не двигались с места. Из тех же, кто заполнял опросник в одиночестве, никак не отреагировали только 30 % испытуемых.

Людям не нужно непосредственно наблюдать, как другие ведут себя бездушно, чтобы вести себя нехарактерно бездушным образом. Достаточно объединить их в фиктивную группу, которая якобы доминирует над другой. В классическом Стэнфордском тюремном эксперименте 1971 г. (проведенном еще до того, как комитеты по защите испытуемых положили конец подобным исследованиям) социальный психолог Филип Зимбардо устроил «тюрьму» в подвале факультета психологии, случайным образом разделив участников на «заключенных» и «охранников», и даже устроил так, что полиция Пало-Альто арестовала назначенных заключенными участников и доставила их в «тюрьму»[1608]. Играя роль коменданта тюрьмы, Зимбардо предложил «охранникам» показать свою власть и запугать узников и усилил атмосферу группового доминирования: «охранников» одели в униформу, вручив им дубинки и зеркальные очки, «заключенных» облачили в унизительные робы и головные уборы. Через два дня некоторые «охранники» полностью вжились в роль и начали унижать «заключенных»: их заставляли раздеваться догола и мыть унитазы голыми руками; «охранники» вставали им на спину и заставляли отжиматься, а также инсценировали изнасилование. Ради безопасности узников Зимбардо пришлось прекратить эксперимент через шесть дней. Много лет спустя Зимбардо написал книгу, в которой провел параллель между незапланированным насилием в его «тюрьме» с незапланированным насилием в настоящей тюрьме Абу-Грейб в Ираке, Зимбардо доказывал, что ситуация, в которой одной группе людей дана власть над другой, может провоцировать варварство в людях, которые никогда бы не продемонстрировали его в другой обстановке.

Многие историки геноцида, такие как Кристофер Браунинг и Бенджамин Валентино, обращались к экспериментам Милгрэма, Дарли, Зимбардо и других социальных психологов, пытаясь понять, как обычные люди могли принимать участие в неописуемых зверствах или как минимум не противиться им. Свидетели часто поддаются окружающему безумию и присоединяются к мародерству, групповому изнасилованию или кровавой бойне. Во время Холокоста солдаты и полицейские окружали группу невооруженных гражданских лиц, выстраивали их в ряд у рва и расстреливали в упор — не из чувства вражды или преданности нацистской идеологии, а чтобы не уклоняться от своих обязанностей или не подвести братьев по оружию. Им даже, как правило, не угрожали наказанием за неподчинение. (Мой собственный опыт выполнения инструкций, предписывающих бить электротоком лабораторную крысу, чего я делать не хотел, заставляет меня согласиться с этим неприятным заявлением.) Историки обнаружили очень мало случаев, когда немецкие полицейские, солдаты или конвоиры подвергались наказаниям за неисполнение приказов нацистов[1609]. И, как мы увидим в следующей главе, они даже морально оправдывали конформность и подчинение. Общий для многих культур ингредиент нравственного чувства — возведение конформности и послушания в ранг похвальных качеств.

Милгрэм проводил свои эксперименты в 1960-х и начале 1970-х гг., очевидно, подходы и взгляды с тех пор изменились. Естественно задаться вопросом, будут ли сегодня люди, являющиеся частью западного общества, по-прежнему подчиняться приказам облеченного властью лица и причинять боль незнакомцу. Стэнфордский тюремный эксперимент слишком эксцентричен, чтобы его можно было воспроизвести сегодня, но через 33 года после последних исследований психологии подчинения социальный психолог Джерри Бургер придумал новый эксперимент, который в 2008 г. смог получить одобрение комиссии по этике[1610]. Он заметил, что в исследовании Милгрэма отметка в 150 вольт, при которой жертва первый раз вскрикивала от боли и протестовала, оказывалась точкой невозврата. Если участник в этот момент подчинялся экспериментатору, тогда в 80 % случаев он или она продолжали повышать напряжение до максимума. Поэтому Бургер в целом следовал процедуре Милгрэма, но прекращал эксперимент на отметке в 150 вольт, раскрывая его смысл испытуемым и предотвращая развертывание ужасного процесса, в котором так много людей пытали незнакомцев вопреки собственным сомнениям. Вопрос: после четырех десятилетий моды на бунтарство, наклеек на бамперах «Ставь авторитет под сомнение» и широкого осознания исторического опыта, высмеивающего оправдание «Я всего лишь выполнял приказ», продолжают ли люди подчиняться авторитету и причинять боль незнакомцам? Ответ: да, они продолжают это делать. 70 % участников прошли путь до 150 вольт и наверняка добрались бы до смертельных уровней, если бы экспериментатор им позволил. Но есть и хорошие новости: в 2000-х экспериментатору не подчинилось почти в два раза больше испытуемых, чем в 1960-х (30 % по сравнению с 17,5 %), и цифра могла быть еще выше, если бы участников отбирали бы не из всех возможных демографических страт сегодняшнего пула, а, как раньше, из представителей белого среднего класса[1611]. Однако многие люди по-прежнему готовы причинять боль незнакомцу против собственного желания, если думают, что принимают участие в социально одобряемом мероприятии.