Ментовский вояж: Везунчики. Рейдеры. Магелланы - Рустам Максимов

Разумеется, в данной ситуации было бы глупо требовать от команд танкеров и СТК защищать свои суда до последнего патрона – в случае возникновения серьезной опасности, вроде появления американского военного корабля, наши моряки имели задачу открыть кингстоны, а затем уходить на берег на штатных спасательных средствах. Враг должен был получить лишь разочарование в виде погружающегося на дно Амазонки трофея.

Прибыв на «Звезду», мы сразу же попросили Альберта Петровича выйти на связь с армянскими и китайскими товарищами, чтобы предупредить наших левобережных союзников о возможном контакте с туземцами. Хотя Тармод и утверждал, что его бойцы являются асами маскировки и имеют четкий приказ держаться от бронегрупп землян как можно дальше, мы хорошо помнили о судьбе злополучного отряда Драшула, угодившего под наши пули. Поэтому лучше перестраховаться, чтобы не иметь потом бледный вид, подсчитывая число раненых и погибших.

Как и ожидалось, новость о наличии в этом мире аборигенов произвела фурор международного масштаба. Особенно удивились китайцы, с которыми общались на их родном языке – Артем Викторович, как вы помните, говорил на языке Конфуция и Лао Цзы.

Армянские товарищи, в свою очередь, изъявили желание как можно скорее познакомиться с аборигенами, чтобы получить полноценную информацию о фауне нового мира. Как оказалось, кластеры чехов и карабахцев неожиданно подверглись нашествию каких-то жутко вредных грызунов, наподобие земных крыс, только вот размерами побольше средней кошки. Эти чертовы грызуны жрали все подряд, не брезговали тухлятиной, каннибализмом, даже нападали на людей. Хорошо еще, что хоть не стаями, а в одиночку.

Посовещавшись с отцами-командирами, решили, что все бывшие американские военнослужащие останутся на «Авроре». На яхте имелось несколько кают, подходящих и для размещения раненых, и для содержания военнопленных. Плюс, в состав экипажа сторожевика вошла четверка подводников с нашей подлодки. Это были хорошо подготовленные офицеры и матросы, настоящая элита ВМФ России, и, как позднее признался Сухонин, без этих профессионалов он был бы как без рук.

Как и ожидалось, Вольфганг попросил оставить его с сыном, чему оказались рады как сам Гельмут, так и Эрик Робертович. Последний уговорил моего бывшего командира задержаться на яхте на пару дней, мотивировав это тем, что без Северьянова будет сложно поддерживать контакты с китайцами. К тому же на «Авроре» за Артемом Викторовичем понаблюдает сведущий в медицине офицер со «Смоленска». На всякий пожарный, чтобы удостовериться в том, что на бывшего пограничника не повлияли ни телепортация, ни вынужденная голодовка.

А вот Саня Барулин заартачился и заявил, что не оставит нас ни за какие коврижки. Мол, рана его уже практически не беспокоит, и, вообще, на нем как на собаке все заживает само по себе. Пришлось поверить Александру на слово, чему, если честно, мы все были несказанно рады.

Закат мы встретили, сидя у большого мангала, на котором коптилась свежевыловленная речная рыба. Рыбалка в устье Амазонки, как быстро выяснили моряки, была делом нескольких минут: забросил блесну – и сразу тащи добычу, да поскорее, пока ее не сожрал кто-нибудь покрупнее. Кроме того, иржики вовремя просветили нас, какую рыбу можно употреблять в пищу, а какую лучше не есть ни при каких обстоятельствах. То есть кушать, в принципе, не возбраняется, но всего лишь один раз, так как после такого блюда последует скорая встреча с праотцами.

Разговоры за ужином, как и ожидалось, крутились вокруг да около событий последних дней. Отсутствие радиосвязи с нашими отрядами и кластерами нервировало, давило на психику, способствовало возникновению самых фантастических версий происходящего. Хорошо еще, что мы лично побывали в таинственных залах одной из пирамид, поэтому с ходу отмели варианты вмешательства сверхъестественных сил. К тому же серокожие в один голос утверждали, что в их обыденной гарнизонной жизни нет места какой-либо магии или колдовству. В общем, обсудив все по второму кругу и наметив планы на завтра, народ разошелся по кубрикам и каютам. Я, дошагав до каюты, моментально уснул, едва донеся голову до подушки.

Утро, как многим уже прекрасно известно, практически никогда не бывает добрым. Особенно когда это самое утро начинается с оглушительного рева корабельной сирены и заполошной стрельбы за пару часов до восхода солнца – читай, ночью, ядрен батон. Словно этого мало, по внутрикорабельной связи вдруг заорали, чтобы все члены экипажа немедленно покинули внутренние помещения. Дурдом, да и только!

Вскочив под эту какофонию звуков, я, не одеваясь, подхватил обувь, автомат и снаряжение и пробкой выскочил из каюты.

На секунду опешил, вспоминая, в какую сторону бежать, чтобы выбраться на верхнюю палубу. В голове творился сплошной кавардак, точнее, крутились всего лишь две нехорошие мысли, одна гаже другой: либо иржики обманули нас, напав под утро на землян, либо в гости пожаловали гребаные гомосеки-пиндосы, как их окрестил «адмирал» Сухонин. В этом случае сопротивление бесполезно, так как с автоматами против пятидюймовок много не навоюешь.

– Вовка!!! Чего встал?! – из соседней каюты, словно ошпаренный, вылетел Руслан. Как и я, капитан не стал тратить драгоценное время на одевание, схватил оружие и остальное и помчался на выход. Сообразив, что я плохо разбираюсь во внутренней планировке корабля, скомандовал: – Налево давай, к трапу!

Выскочив на палубу по левому борту, мы огляделись по сторонам: Амазонка лениво катила свои воды в сторону моря, метрах в восьмистах от места якорной мрачно темнела длиннющая полоса заросшего джунглями западного берега, прямо по курсу смутно просматривался силуэт «Маджестика». На его надстройке то и дело сверкали короткими вспышками автоматные очереди, каждый раз обозначавшие новые позиции стрелков, однако рев корабельной сирены «Сириус Стара» заглушал отзвуки перестрелки на борту индийского танкера.

У нас огонь также велся очередями – били откуда-то сверху, с мостика, или с надстройки, а на левом борту, как мне показалось, не было ни души.

Не сговариваясь, мы с Русланом оставили снаряжение у комингса и с одними «калашами» в руках побежали вдоль надстройки в сторону носа. Бака, как его называют моряки. Подбежав к краю надстройки, осторожно выглянули из-за угла, держа оружие наготове.

– Ни черта не понимаю, – растерянным голосом пробормотал Руденко, напряженно вглядываясь в темноту. – Что за стрельба? По кому палят на «индусе»? Где враг? Где, черт возьми, иржики???

Что можно увидеть ночью, в кромешной тьме на палубе громадного супертанкера, если на ней полностью отсутствует освещение? Практически ничего, если только не подняться куда повыше, например, на мостик, и не взглянуть сверху вниз. Поэтому неудивительно, что мы смогли разглядеть лишь низенькие силуэты походных палаток серокожих воинов, стоявшие в ряд метрах в двадцати пяти впереди надстройки.

Внезапно над длиннющей палубой «Звезды» сверкнуло несколько трассеров, явно выпущенных откуда-то издалека, и я разглядел какое-то шевеление у ближайшей палатки. Трассеры унеслись вдаль, в сторону темневшего слева берега, и ревун «Сириус Стара» наконец-то замолк. Практически сразу же мы услышали громкие голоса, доносившиеся как со стороны палаток иржиков, так и с мостика. Кричали сразу несколько человек сразу, причем на разных языках, с использованием нецензурного лексикона, и мы наконец-то разобрались, кто где окопался.