Весь Рафаэль Сабатини в одном томе - Рафаэль Сабатини

рад, сэр, что вы это осознали, — презрительно бросил он.

Лорд Понсфорт намеренно повернулся спиной к сэру Джону и склонил голову перед Дамарис в почтительном поклоне.

— Умоляю вас, судите обо мне милосерднее вашего дяди. Поверьте, — голос милорда задрожал, и Дамарис чуть было не поверила в его искренность, — поверьте, я не заслужил такого позора. Моя любовь к вам — вне подозрений.

Отвесив ей глубокий поклон, милорд удалился. Дамарис подбежала к сэру Джону и обвила руками его шею.

— Ну почему вы отказались? — спросила она со слезами. — Вы обрекли себя на гибель.

— Семь бед один ответ, — мрачно пошутил сэр Джон. Он погладил каштановые волосы Дамарис, заглянул в ее карие глаза, в которых читалась тревога за его судьбу. — Единственное, что мне осталось, — проявить твердость духа, — сказал он ей в утешение. — Стоит уступить Понсфорту — и я пропал. Отказывая Понсфорту, я держу его на привязи: он все еще надеется на успех и, возможно, не станет торопиться с доносом. Меня арестуют лишь в том случае, если он донесет на меня. Все остальное — его выдумка, в этом я сегодня окончательно убедился.

— Не может быть! — воскликнула потрясенная Дамарис.

— Я знаю лорда Картерета, когда-то мы с ним были приятелями. Он не из тех, кому можно указывать, точно лакею. Интуиция меня не подводит. Лорд Понсфорт делает вид, что спасает меня от ареста. Уж если он меня действительно от чего-либо спасает, так это от собственного доноса. Он предал якобитов. Он предал Гарри Гейнора.

При этих словах Дамарис вскрикнула. Баронет нанес точный удар, пробивший щит самопожертвования, чего, собственно, сэр Джон и добивался.

— Это истинная правда, видит Бог! — подтвердил он. — И за такого человека ты собралась выходить замуж! Теперь ты понимаешь, что это невозможно? Но не бойся, моя дорогая девочка. Мы еще одолеем Понсфорта, если не сдадимся на его милость.

Уверенность сэра Джона обманула Дамарис.

— Вы так полагаете? — спросила она с надеждой.

— Безусловно! — подтвердил баронет, используя ложь во спасение.

Его слова немного успокоили Дамарис, и она ушла.

Оставшись один, сэр Джон застыл за столом в той же позе отчаяния, что и после первого визита лорда Понсфорта. И если тогда он полагал себя в опасности, то сегодня уверился в том, что обречен. Предвидя скорый конец, баронет снова с тоской подумал, что станется с его беспомощной дочерью и еще более беспомощной женой, когда их постигнет такой удар. И он молча обратился к Господу, умоляя защитить их.

Сэр Джон все еще бесцельно сидел в своем кабинете, когда полчаса спустя к нему явился лакей с письмом, доставленным посыльным из Лондона.

Глава 19

КАПИТАН ДЕЙСТВУЕТ

Сэр Джон сломал печать и распрямил желтоватый лист бумаги, на котором тонким витиеватым почерком было написано нижеследующее:

«Достопочтенный сэр, у меня есть важное, как мне представляется, сообщение для Вас относительно Вашего друга капитана Гарри Гейнора. Поскольку я намерен безотлагательно передать это сообщение Вам, — по получении вы признаете мою поспешность оправданной — надеюсь, Вы сочтете возможным незамедлительно оказать мне честь своим визитом. Подателю письма предписано сопровождать Вас, если Вы соблаговолите исполнить мою просьбу тотчас по прочтении письма. Ежели в данный момент это невозможно или трудно, будьте столь любезны передать через подателя письма, когда и в какое время Вы удостоите меня чести принять Вас. Мой дом расположен на Грейз-Инн-роуд, по соседству с таверной «Плачущая женщина», если ехать из Холборна.

Эмануэль Близзард».

Сэр Джон прочитал письмо дважды и нахмурил брови. Сообщение относительно Гарри Гейнора! Не странно ли, что автор письма не оговорился: «покойного Гарри Гейнора»? При первом чтении у баронета промелькнула мысль, что ему хотят устроить ловушку. Но отсутствие слова «покойный», из чего следовало, что автор не знает о смерти капитана, рассеивало все подозрения. Разумеется, любой, вздумавший подстроить ему подобную ловушку, не допустил бы такой ошибки. И все же сомнения оставались. Однако сэр Джон решительно отмел их: какой смысл подстраивать ему ловушки? Если кто-то хочет его погибели, все основания для судебного преследования налицо.

Приняв решение, сэр Джон сразу поднялся. Гадай не гадай — все равно не узнаешь, какое сообщение его ждет, а ему не терпелось получить его как можно скорее. Он взглянул на почтительно ждавшего его приказа слугу.

— Каков из себя податель письма?

— Простой парень, сэр Джон, — отвечал тот. — Приехал верхом.

— Скажи, что я еду с ним. Пусть мне оседлают Джесси, и позови Берда — он поможет мне натянуть сапоги.

Сэр Джон ничего не сказал Дамарис, а в разговоре с женой вскользь упомянул, что неотложные дела призывают его в Лондон, но он вернется к вечеру.

Часа через два он уже стоял в темной комнате на первом этаже неприметного дома доктора на Грейз-Инн-роуд. Вскоре появился и сам профессор — худощавый, маленького роста, с быстрыми порывистыми движениями и характерным цоканьем.

— Та-та! Очень мило с вашей стороны, сэр Джон. Мне было бы крайне огорчительно думать, что я причинил вам беспокойство, а? Надеюсь, что нет. — Профессор потер сухонькие ручки, и его пытливые глаза за стеклами очков заблестели.

— Я ничто не почту беспокойством для себя, если мне обещано сообщение о близком человеке, почти сыне, мистер Близзард.

— Доктор, доктор Близзард, — поправил его профессор, — ваш покорный слуга. Присаживайтесь, прошу вас.

Сэр Джон уселся в кресло, указанное доктором, и положил на стоявший сбоку столик шляпу и хлыст. Профессор оперся руками о стол и задумчиво поцокал языком. Потом он поднял очки почти к самому краю седого парика и внимательно посмотрел на посетителя близорукими глазами.

— Сообщение, о котором идет речь, сэр, из ряда вон выходящее, оч-чень странное, да, поверьте, я бы сказал — потрясающее.

— Да, да, — кивнул баронет. — Умоляю, не держите меня в неизвестности.

— Та-та! Я и не собираюсь. Мне лишь надо как-то подготовить вас, а?

— Подготовить меня?

— Видит Бог, да! Разве я не упомянул, что мое сообщение потрясающего свойства? Дело обстоит так, сэр: виселица в Тайберне оказалась для вашего друга вратами жизни, но не в том смысле, в каком встречается то ли у пророка, то ли у сочинителя псалмов или теолога, одним словом, того, кому принадлежит изречение: «Mors jannua vitae»[1965].

Сэр Джон глядел на него, ничего не понимая. Уж не сумасшедший ли перед ним?

— Доктор Близзард, не объясните ли вы мне попросту, что вы имеете в виду?

— Попросту? Ага, попросту… тогда… Впрочем, погодите! Я — доктор, как уже говорил вам. Сэр, я профессор анатомии, следовательно,