Полуденные врата - Майкл Роэн

За поворотом показался поезд. Вскоре за мостом пути раздваивались и перед ними горел сигнал «Замедлить ход»: все, как предсказывал Шимп. Электровоз стал снижать скорость, и я увидел в плохо освещённой кабине машиниста, энергично говорящего что-то в микрофон. Притаившись в траве, я дал электровозу и нескольким вагонам, ползущим за ним, как змея, проехать, затем глаза мои нашли платформу с контейнером, я напрягся, кубарем скатился с насыпи, забросил на платформу свой пакет и вспрыгнул сам. Я приземлился как раз над стыком вагонов, здорово ударился и стал отчаянно скрести руками, ища, за что схватиться. Мощные руки, не хуже подъемного крана, подхватили меня и без усилия перенесли на узкую горизонтальную площадку за контейнером. Сидящая на корточках фигура, глухо чем-то звякнув, с удовлетворенным вздохом откинулась назад. Я хмуро уставился на торчащие из карманов Шимпа и выглядывающие из его рюкзака баллончики с красками.

– На кой черт вам понадобилось уродовать контейнер? – резко спросил я.

Посмотрев на меня, Шимп глухо пророкотал:

– Подожди до полуночи, может, тогда поймешь.

– Но вы же сами требовали, черт подери, чтобы контейнер не привлекал внимания! А теперь он сразу бросается в глаза, как карнавальная колесница!

– Он не должен привлекать внимания других сил, не тебе подобных, knul, – презрительно прохрипел Шимп. – Я ещё мало его разукрасил.

– А мне-то как пришлось изворачиваться с объяснениями, прямо вспомнить страшно. Как вы успели обтяпать это дело, ведь я отошёл всего на несколько минут?

Постукивание колес по рельсам слилось с тихим смешком.

– Легче легкого, jongetje! Я же пользовался моим временем!

Я промолчал и начал развязывать свой сверток. Меч, лязгнув, ударился о бок контейнера. Маленький пакет с питьём и бутербродами я отложил в сторону. Поезд всё быстрей двигался по главной магистрали и скоро должен был набрать максимальную скорость. Я поднялся и, хоть ноги мои все ещё дрожали, примерился и взмахнул мечом; блеск стали разрезал ночные тени. Шимп одобрительно посмотрел на меня.

– Отличный меч, – заметил он. – Где это ты его купил?

– Я не покупал его, что вы! Я его выиграл в обмен на боевой топор, а топор так и остался у его последнего владельца. Это был проклятый волк-пират.

– Ого! Ну, такой твари мне и топор-то было бы жалко подарить.

– А мне нисколько – я всадил топор ему в голову!

Шимп хмыкнул, и это походило на одобрение.

– О, ja? Ну тогда это, пожалуй, был выгодный обмен! А меч-то, мне думается, не волк смастерил. Он очень древний, и годы его закалили. – Но тут же в голосе Шимпа снова зазвучали скептические нотки: – Впрочем, даже самое лучшее оружие зависит от того, в чьих руках находится. А ты, парень, годишься ли ты, чтобы орудовать этой штуковиной?

Я проглотил обиду.

– Несколько лет тому назад меня учили этому, правда у меня давно не было практики. А первые уроки мне давали на Спирали, и моя учительница чуть не спустила с меня шкуру, – такое не скоро забывается. – Я размахнулся и срубил сучок с мокрой от дождя ветки, обсыпавшей нас каплями. – Ну а что вы сумеете за себя постоять, в этом я не сомневаюсь. Но одно меня действительно беспокоит…

– Что?

Я смотрел в ночную темноту. Небо было в тучах, но кое-где пробивался лунный свет.

– Меня беспокоит нападение в чисто земном понимании, – сказал я, выражаясь языком Сердцевины. – Вы предположили, что, если эта нечисть нападет на нас, мы прорвемся. Но мы оба имели в виду всякие колдовские приёмы. Однако если эти таинственные враги обладают такой громадной властью, почему бы им не использовать силы Сердцевины? Наёмных бандитов, террористов, даже какую-нибудь тайную полицию – их же полным-полно, только нанимай. И тогда мы будем выглядеть довольно нелепо – я с этим мечом против «Узи». Если только вы знаете, что это за штука.

– Ясное дело, знаю, – хладнокровно ответил Шимп. – Нет, на такое они не решатся. А если и решатся, у меня и против этого средства найдутся, да и у тебя тоже. Ты ещё не все свойства своего меча знаешь. Он проворней, чем ты думаешь, – в умелых руках, конечно.

Я проглотил и это. В чем-то он, мерзавец, был прав.

– Я понимаю, что вы хотите сказать. Я видел, как моя учительница одним ударом меча рассекла пулю, выпущенную из ружья, правда ружье было кремневое и выстрел одиночный. Однако, если начнут палить из пистолетов-пулеметов типа «Узи» и «Инграм», это уже будет как струя из шланга. Думаю, ни Молл, ни Джип такому противостоять не сумели бы. – Я опять присел на корточки и обхватил колени. – Ох, как бы я хотел, чтобы кто-нибудь из них был здесь, а ещё лучше оба!

– Так твоей учительницей была Молл? – удивился Шимп.

– Ну да! Неистовая Молл Фрайт. Вижу, о ней вы наслышаны. И Джип-штурман тоже кое-чему меня научил. Я и попал на Спираль оттого, что помог ему. И как же мне их обоих не хватает!

Шимп хмыкнул.

– «Не хватает»! Да считай, это лучше, чем если бы тебя бриллиантами осыпали, – раз тебе удалось подружиться хоть на короткое время с такими героями. Да не с одним, а сразу с двумя! Даже за пределами Сердцевины многие ищут их помощи, только где уж… Это не те люди, кого встретишь, завернув за угол.

– Забавно, что вы так выразились, – засмеялся я, – но я именно так их и встретил: сначала наткнулся на Джипа, потом на Молл.

Шимп придвинулся ко мне, так что в темноте я ощутил на своем лице его дыхание. На секунду я замер – мне стало неприятно, хотя в его близости ничего угрожающего не было…

– В самом деле? – спросил он. – Неужто они прямо так взяли и объявились? И кому – такому, как ты?

– Знаю, знаю! Пустому, неполноценному! Можете не повторять! Однако мне и правда выпало такое счастье – хоть недолго, но чувствовать себя вполне полноценным!

– Ну, тебе повезло. Большинство за всю свою долгую жизнь этого не испытывают! – серьезно сказал Шимп. – Но я о другом говорю. Слушаю тебя, и становится всё занятней и занятней… И на простое совпадение не похоже. А эти твои друзья – Молл и Джип, – они никак не объяснили, зачем ты им понадобился? Не намекали, что такого они в тебе нашли?

Я задумался.

– Ну… может, и намекали… Раз или два. Только я тогда не обратил внимания, у меня были другие заботы. О чем-то и Ле Стриж бормотал, но он вечно втолковывал, что карты обо мне говорят плохо.

– Да, картам он верит, – заметил Шимп, и я впервые не услышал в его голосе высокомерия. – Ни на что другое он и внимания не обращает, разве что лбом упрется. Да, что-то во всём этом есть, о чём ты ещё не знаешь. Ну, доживешь – выяснишь.

Поезд, стуча колесами, несся в ночь, следуя своему маршруту. Небо было ещё не сумеречным, но от линии горизонта к сверкающей синеве тянулась, словно некая огромная черная рука, туча. Только в просветах между её короткими пальцами просвечивало сияние, отчего казалось, что туча покачивается над нами, подсвеченная снизу красными огнями городов, и влечёт за собой серые вуали ливней, падающих на мрачные холмы, мимо которых мы проезжали. Под тучей ветер гнал темные клочки облаков, они мчались так, будто боялись, что их догонят и выжмут досуха. Поднимавшаяся луна, подсвечивая эти облачка, превращала их в призрачные трассирующие снаряды. Они розово поблескивали, будто прикидывались живыми. Время тянулось, рельсы громыхали, мы пролетали мимо унылых маленьких станций с одинокими фигурами на плохо освещенных платформах и снова устремлялись в темноту, а все часы – и на экранах мониторов, и старомодные наручные – доказывали, что время почти не движется. Наступила и прошла полночь, черные тучи сгрудились над головами, совсем затмив светлые края неба. Я допил кофе, посмаковал бренди, ещё сохранившийся на дне бутылки, а сандвичи с семгой и сыром были уже давно прикончены. Холод и монотонный стук колес брали свое, внимание притуплялось, но подремать на тесной платформе было негде. Начал накрапывать дождь.