Тождественность любви и ненависти - Чингиз Абдуллаев

– Значит, впереди целая ночь, – улыбнулся он.

Но она не захотела его понять.

– Нет, – сказала Ирина, – сегодня уже ничего небудет. Я вернусь в свой номер и мы попрощаемся прямо здесь. Я видела, как ты «развлекался»с этими молодыми женщинами из Одессы.

– Послушай, Ирина, я не делал ничего плохо. Мы играли вбезобидную игру и всем было весело. Дело в том, что я спас часть одесскойгруппы от их руководителя, который читал им политинформацию из газеты. Можешьсебе такое вообразить? Теперь они отправятся в поездку по стране без него. Тыне представляешь, какое хорошое и благородное дело я сделал.

– Представляю, – она покачала головой, – я думала,что ты более серьезный человек. В какие-то моменты ты кажешься совсем другим,более взрослым и более серьезным. Как будто жизнь для тебя одна большая игра.

– По-моему, Акутагава сказал, что жизнь похожа на коробкуспичек. Относиться серьезно – глупо, относиться несерьезно – опасно. В этойбольшой игре не бывает победителей, – очень серьезно ответилДронго, – мы все заранее проигравшие. А раз так, то нужно немногоразнообразить свой приход в этот мир.

– Встречаясь со мной, ты тоже играешь в эти игры?

– Не нужно так серьезно, Ирина. Ты мне ужасно понравилась. Ипосле двух встреч с тобой нравишься еще больше. Но я не готов к серьезномуразговору. Может, потому, что не уверен в своем будущем.

– В каком смысле? – спросила она.

В будущем он не будет допускать подобных ошибок. Он понял,что проговорился. И проговорился намеренно, решив объяснить женщине причинусвоего поведения.

– Ты можешь сегодня не приходить ко мне, – серьезносказал Дронго, – и можешь считать, что я тебя обманываю. Но на самом делемне предстоит довольно сложная встреча, в которой я не могу гарантированно остатьсяв живых. Ты меня понимаешь?

Она молчала. И вдруг неожиданно спросила:

– Кто ты такой? Чем ты занимаешься на самом деле? Я ужедавно поняла, что ты не работаешь на Интурист. Здесь не бывает индивидуальныхтуристов. И никому не дают отдельных номеров.

– Мне дали по блату, – попытался пошутить он, но онаотмахнулась.

– Не нужно больше ничего говорить. Я просто пытаюсь понять.До свидания. Я к тебе больше не приду, – она повернулась и пошла по аллеене оглядываясь.

Он нахмурился. Но не пошел за ней следом. Даже тогда, когданужно было бежать, он не стал ее догонять. Потом, вспоминая и анализируя своеповедение, он пытался понять, почему он так поступил? Это бесчувственность илипоза? Это манера поведения или бессовестный эгоизм? Самого себя он успокаивалтем, что некрасиво преследовать женщину, если она не хочет с ним разговаривать.А может, иногда нужно ее преследовать. Может, в тот момент она хотела, чтобы онее догнал, попытался объяснить, остановил. Но он этого не сделал. В будущем ондоведет эту черту своего характера до абсурда, когда никогда не будетперезванивать своим знакомым женщинам. Может, это будут последствия и тойвстречи в Мангалии.

Он вернулся в свой номер, чтобы собрать вещи. Вышел набалкон. Отовсюду доносились веселые крики отдыхающих. Он взглянул на море.Странно, что он не очень любит купаться в море. Хотя он вырос у моря, родился вБаку. Он любит сидеть у моря, любит наблюдать за ним, размышлять рядом с ним,отдыхать. Так получилось, что он видел все четыре океана, существующие на земномшаре. Океаны были разные. Добрые, грозные, холодные, теплые, потрясающие своеймощью и размерами. Но хороший горячий душ нравился ему куда больше купания вморе. Может, потому, что подсознательно он помнил о невозможностиконтролировать ситуацию в море так, как в собственной ванной.

Дронго вернулся в комнату. Разделся. Лег на кровать. Какобидно получилось с Ириной, подумал он. Она серьезно обиделась. Но он невиноват, что похож на человека, который ей когда-то нравился и с которым она несмогла связать свою жизнь. Он не виноват, что не сложилась ее семейная жизнь.Он вообще ни в чем не виноват. Но легко себя успокаивать подобными словами. Ана самом деле? Он ведь с самого начала видел, как она нервничает, как ведетсебя не совсем адекватно. При первой встрече она разделась с видимым усилием.Было очевидно, что подобные интрижки не для нее. Было понятно, что в ее жизнибыло не так много мужчин. Это чувствовалось.

И все-таки он виноват. Нужно было как-то иначе попытатьсяобъясниться с ней, попытаться успокоить ее, понять состояние женщины. А онначал говорить глупости и еще вспомнил про свою предстоящую встречу сДершовицем. Какое отношение имеет его возможное противостояние с судьбой Ирины?И почему он позволяет себе вести себя таким образом? Ему захотелось встать,одеться и пройти в ее корпус, чтобы извиниться за сегодняшний вечер. И запредыдущую ночь. Он вел себя достаточно деликатно, но как искусный ловелас. Онполучал удовольствие и наслаждался удовольствием, которое доставлял женщине. Еедуша в этот момент интересовала его гораздо меньше ее тела. Может, мы все,мужчины такие скотины, с отвращением подумал Дронго. И в этот момент в дверьпостучали.

Он подошел и открыл дверь, почти уверенный в том, что этоможет быть только она. Он словно ее почувствовал, понял, что в эту ночь онапросто не хочет оставаться одна. Не хочет уехать отсюда после такого прощания.И сегодня ей нужны не кувыркания в постели, а его забота, его нежность, егопонимание. Он открыл дверь. На пороге стояла Ирина.

– Я подумала, что была неправа, – тихо произнеслаона, – не нужно нам было ссориться. И прощаться так глупо не нужно. Япопыталась взвалить на тебя все свои заботы. Загрузить своими проблемами. Этобыло неправильно.

Он молча посторонился и она вошла в комнату.

– Ты можешь делать со мной все, что тебе нравится, –предложила Ирина, – сегодня я пришла к тебе за удовольствием... Возможно,ты прав, нужно жить одним днем, одной ночью.

– Не нужно, – поднял он руку, – ничего не говори.Давай договоримся, что на сегодняшнюю ночь мы просто друзья. У нас многовремени впереди. Мы можем так много рассказать друг другу.

Она улыбнулась. Потом они действительно много и долгоговорили. Обо всем и ни о чем. Рассказывали друг другу какие-то детскиенаблюдения, впечатления, рассказывали о своих привычках. В такую ночь человекможет открыться и узнать гораздо больше о своем партнере, чем за обычные десятьили двадцать лет. Конечно, им не удалось соблюсти полный «нейтралитет». Подутро они занялись сексом. Это было как необходимое условие перед их прощанием.Потом они тепло попрощались. Она поцеловала его в щеку, он поцеловал ее вголову. Они оставили друг другу свои адреса и телефоны. Тогда еще не быломобильных. И оба потеряли эти бумажки уже через несколько дней. И она ушла,чтобы увидеться с ним только через двадцать с лишним лет. Уже в другой стране ив другой обстановке.

Давид Георгиевич смотрел на сидевшую перед ним Ирину и всееще не верил своим глазам. Неужели эта красивая элегантная женщина та самаядевушка, с которой он встречался почти четверть века назад.