Мефодий Буслаев. Месть валькирий - Дмитрий Емец

Буслаев проводил ее взглядом и, посохранившейся лопухоидной привычке искать всему рациональное объяснение,подумал, что это, конечно, метеорит или искусственный спутник. Настоящие звездыразумеется, никогда не отрываются, ибо это огромные шары газа, находящиеся отЗемли на расстоянии миллиарда лет езды на черепахе...

Мефодий опустил голову, и внезапно у самойземли там, где в асфальт вмурована была дождевая решетка, его глаз захватилускользающую быструю тень НУ вот, опять повторилось! Сколько можно! Нет уж,родные мои, хватит! В прятки будете играть со своим дедушкой!

Готовый одним движением вырвать меч, Мефодийприблизился. Стоковая яма под решеткой была неглубокой. На дне в куче всякойгнили кругло поблескивала пивная пробка. Никаких подсказок, куда моглаисчезнуть тень.

«Может, померещилось?» – подумал Меф. Однаконеприятное ощущение, что за ним следят, не покидало.

«Златокрылые? В канализационном люке?Исключено. Тогда мрак? Но зачем мраку следить за мной, когда он и так знает,где я?» – подумал Меф, недоумевая.

Решив, что при этих обстоятельствах идти кматери будет неразумно и опасно для нее, он стал бесцельно бродить по окрестнымдворам. Вот двор, где он кидал снежками в стекло, а вот двор, где однаждысцепившись с одним парнем, они собрали с асфальта всю грязь, пока не закатилисьвдвоем в лужу. Причем Меф, что печально, оказался снизу, и светлая куртка егостала похожа на размокшую туалетную бумагу. А вот и двор с турником. Сюда онибегали подтягиваться, а потом какой-то контуженый гений покрасил перекладину.Краска, высохнув, содралась и царапала ладони до крови.

Мефодий подпрыгнул и повис на турнике. Ага,все-таки вырос, и ощутимо! Прежде пришлось бы искать кирпич и прыгать скирпича. Восемь раз... десять. Двенадцатое подтягивание он осилил уже еле-еле,дергая ногами, как висельник, и, недовольный собой, разжал руки, разглядываяпокрасневшие ладони.

«Раньше больше смог бы... надо каждый день тренироваться...интересно, будущий повелитель мрака на турнике – это не слишком нелепо?» –подумалось ему.

– Деге... дегенератор ты, Мефодька! Какесть де-генератор! – внезапно убежденно произнес кто-то.

Мефодий повернул голову. Рядом с турником,задумчиво покачиваясь, стоял алкоголик дядя Леня, человек неопределенных лет итуманных занятий. Жил он где-то в окрестных домах и, насколько Меф помнил,всегда не прочь был потрепаться с молодежью. Первую половину дня дядя Ленятаскался по дворам и, обходя многочисленных знакомых, обеспечивал себесчастливое забвение во второй половине.

– Кто-кто? Может, вы имели в видудеградант? – уточнил Мефодий. Он и не думал, что дядя Леня вообще знаеттакое слово, как «дегенерат». Обычно он выражался лаконичнее.

– Ты, Мефодька, не умничай! Врежу! –предупредил дядя Леня и, подняв кулак, принялся рассматривать его, как если быэто был загадочный пен сторонний предмет.

– За что? – спросил Меф слюбопытством. Пока дядя Леня будет замахиваться, можно успеть принести из домафотоаппарат, чтобы заснять это редкостное зрелище.

Дядя Леня не ответил. Он был занят. Онкачался..

– Дегенератор ты! Все про тебязнаю! – Береги, – парень, мать! Мать – она... она...

– Одна? – участливо предположил Меф,которому показалось, что пьянчужка сбился.

– Мать – она любит тебя! А ты, скотинатакая, хоть бы чаще ее навещал! Уж до чего я человек посторонний!.. –сказал дядя Леня и, махнув рукой, удалился.

Меф смотрел ему вслед. Желание смеяться надпьянчужкой исчезло. Он ощущал себя деградантом и дегенератом в одном флаконе.Если уж дядя Леня заметил, что мать огорчена, то что тут говорить?

«Убеждают не слова, не риторические формы, нето, как сказано. Убеждает правда, которую осознаешь ты сам. И не важно, ктопринес эту правду. Вычитал ли ты ее в книге или услышал от случайного человекана улице. Важно, что она всегда будет принесена», – вспомнил он слова Даф.Как-то они уже спорили об этом.

Нет, странно, крайне странно заканчивался этотдень.

Теперь Буслаев был настороже. Ощущение, чтокто-то следит за ним и крадется сзади, усиливалось с каждой минутой. Мефунадоело чувствовать себя добычей. Появилось желание изменить правила игры.По-прежнему делая вид, что ничего не замечает, он направился к подъезду своегобывшего одноклассника Федьки Клещеева. Подъезду уникальному тем, что у негобыло целых три выхода. Один выход был вполне законный, два же других возникли,когда внизу открыли и вскоре закрыли овощной магазинчик, имевший как выход вподъезд, так и два собственных.

Скользнув в клещеевский подъезд, где по этажаммеланхолично бродили застарелые запахи супа, Мефодий быстро поднялся нанесколько ступеней и у почтовых ящиков свернул направо. Оказавшись в темноте,он свернул налево и, толкнув дверь, очутился с противоположной стороны дома.Обежав многоэтажку, он притаился за телефонной будкой, зорко осматриваясь. Таки есть. Получилось! В узком окне подвала мелькнуло и сразу исчезло красноесвечение. Кажется, загадочное существо поверило, что Меф в подъезде, итерпеливо ждет, когда он появится.

Мефодий осторожно вытащил меч – заклинаниепо-прежнему делало его невидимым для лопухоидов – и, прокравшись к двериподвала, снес замок легким прикосновением лезвия. Тем, как попал в подвал тот,кто уже притаился там, он не озадачивался.

Держа меч наготове, Меф ворвался внутрь. Оноказался в узком закутке. Вокруг влажно и душно переплетались трубы.

– Бус-е-с-слаев! Ты с-с-слышиш-шь меня,Бусс-с-слаев? Я ус-с-стала ждать, пока ты меня найдеш-ш-шь! – прошипелголос у самой земли.

Мефодий выставил вперед клинок. Он не виделперед собой ничего, кроме кучи тряпья, которое, казалось, налеплено было намокрую глину.

– Кто ты? Что тебе нужно? Зарублю! –крикнул он.

Куча тряпья затряслась от смеха.

– Зачем так с-строго, нас-следник мрака?Разве мы не друз-зья?

– Нет. Своих друзей я знаю! – сказалМеф. – Кто ты такая?

– Я та, ч-ч-чьи силы удваиваются послеполуночи. С-старш-шая из полуночных ведьм, Йора. Так мы не друз-з-зья?

– Не друзья. Твое имя мне ничего неговорит.

– Почему бы нам не быть друзьями, когдамы и так с-союзники? Ты мрак, я мрак. Разница только в том, что я осозналас-себя мраком, ты же еще заблуждаешься. Я мрак, забрызганный кровью. Ты же мракв белых перчатках, который брезгливо подписывает приказы. Ты х-хуже меня втысячу раз. Ради тебя творятся все злодейства в этом мире. Ты омерзителен,Буслаев! Не вериш-ш-шь мне? – прошамкала ведьма.

– Не верю.