Темный секрет Санты - Шеридан Энн

желанием. Мои руки блуждают по его телу, лихорадочно стягивая его большой красный костюм, и он поспешно помогает, держась за меня только одной рукой, когда тянется к черному поясу вокруг своей талии.

— О Боже, — выдыхаю я, когда он прижимает меня к стене бедрами, прижимая свой толстый член к моей сердцевине. — Мне нужно, чтобы ты был внутри меня.

Ремень падает на пол, и следующим снимается большой красный жакет, обнажая под ним его твердое, как скала, тело. Он — чистое совершенство. Каждый дюйм его груди, рук и пресса идеально вылеплен. Я никогда в жизни не видела ничего более восхитительного.

— Ник, пожалуйста, — стону я.

Он опускается между нами, высвобождая этот восхитительный член, и я ничего не могу поделать с тем, как мой язык высовывается и проводит по нижней губе, неприкрытое отчаяние превращает меня в обезумевшее животное в клетке. Он обхватывает пальцами основание своего члена, крепко сжимая, прижимая меня бедрами, освобождая другую руку, когда я вцепляюсь в него, пытаясь удержать равновесие у стены.

Другая рука Ника исчезает между нами, и в ту секунду, когда его пальцы касаются моего жаждущего влагалища, громкий стон вырывается из глубины моего горла. Кто бы мог подумать, что ожидание двенадцати месяцев, чтобы ко мне прикоснулся мужчина, так подействует на меня? Он быстро отодвигает ткань моих черных стрингов и просовывает свои толстые пальцы внутрь меня.

— Черт возьми, — стону я, откидывая голову назад к стене, когда чувствую его порочный взгляд, прикованный к моему лицу. — Прямо здесь.

— Тебе это нравится, детка?

— Боже, да.

— Ты такая хорошая девочка, что все эти месяцы ждала только меня.

Черт. Мне нравится, как он говорит со мной, но еще больше мне нравится этот насыщенный тон, и в ответ все, что я могу сделать, это сжать свои стенки вокруг его пальцев, пока он массирует меня изнутри.

— Правильно, Мила. Сожми мои пальцы. Покажи, как сильно я тебе нужен.

— Черт, Ник, — выдыхаю я, мои глаза возвращаются к его, и в тот момент, когда наши взгляды встречаются, между нами вспыхивает фейерверк, и потребность не похожа ни на что, что я когда-либо испытывала. Его губы возвращаются к моим, и он целует меня с такой силой, которая могла бы поджечь весь мой чертов жилой комплекс.

Он трахает меня пальцами, убеждаясь, что я готова для него, но ему следовало бы знать лучше. Я была готова для него с прошлогоднего Рождества. Каждый гребаный день без него был абсолютной пыткой. Количество раз, когда мне приходилось мастурбировать, просто чтобы облегчить боль, которую он оставил после себя, абсурдна. Я даже не хочу начинать думать о том, что, должно быть, думают обо мне мои соседи.

Его большой палец тянется к моему клитору, и этого легкого нажатия достаточно, чтобы взорвать меня, мои бедра дико дергаются под его хваткой, и когда Ник требует полного контроля над моим телом, я разрываюсь на части, мой оргазм приходит из ниоткуда и сотрясает весь мой чертов мир. Я кончаю на его пальцы, мои стенки беспорядочно сотрясаются вокруг него, но он не сдается и не прекращает водить пальцами по моим стенкам, изгибая и раздваивая их, когда я запрокидываю голову с явным удовлетворением.

Это слишком, и мои глаза начинают закатываться.

— Вот так, Мила. Кончай для меня. Позволь мне почувствовать, как ты сжимаешь меня.

Его слова опьяняют, и я без сомнения знаю, что этот человек приведет меня к смерти. Но смерть от интенсивного оргазма кажется идеальным уходом.

— Срань господня, — стону я, впиваясь ногтями в его сильное плечо, оставляя маленькие полумесяцы на его безупречной коже.

Пальцы Ника продолжают свою наполненную наслаждением атаку на мою киску, и когда оргазм растекается по венам и отправляет мой мир в блаженную бездну, я чувствую, как его губы опускаются на чувствительную кожу моей шеи.

Это лучший момент в моей жизни, и, клянусь, всего на мгновение я чувствую, как весь гребаный мир сотрясается под нами.

— О Боже. Ник, — стону я, когда мои пальцы запускаются в его волосы, держась за него изо всех сил. Затем, когда интенсивность моего оргазма начинает сходить на нет, он высвобождает пальцы и обхватывает мои бедра, крепко прижимая меня к стене.

— Ты готова для меня, Мила? — спрашивает он, выдерживая мой голодный взгляд, но он уже знает ответ на этот вопрос. Он чувствует, насколько я чертовски готова.

— Я никогда не была так готова, — говорю я ему, тяжело дыша. Затем в ослепительном толчке Ник вонзает в меня свой толстый член, и когда мои стенки растягиваются вокруг его огромных размеров, мы оба, блядь, рушимся.

— Черт, — выдыхает он, его пальцы сжимаются на моих бедрах, когда ему требуется секунда, чтобы прийти в себя. — Ты, блядь, понятия не имеешь, как сильно я в этом нуждался.

Я не могу удержаться от смеха.

— Наверное, примерно столько, сколько я, — отвечаю я, только мой голос звучит как напряженный шепот. — Мне нужно, чтобы ты двигался, Ник. Пожалуйста. Не заставляй меня ждать.

Он не колеблется, и когда его бедра покачиваются, мои веки трепещут, удовольствие уже слишком велико, чтобы я могла с ним справиться. Но я доверяю Нику, и, несмотря на то, насколько напряженным это будет, он будет рядом, держать меня.

Его бедра снова подаются вперед, и я вскрикиваю, почти уверенная, что сама интенсивность его неистовых толчков сотрясет все гребаное здание, но это именно то, о чем я просила, не так ли? Мне нужно, чтобы мой мир встряхнулся так, от чего я никогда не оправлюсь.

Ник начинает трахать меня по-настоящему, прижимая к стене, когда его бедра отводятся назад и поддаются вперед, входя в меня под нужным углом. Это опьяняет. Я никогда не чувствовала ничего настолько животного и грубого, и мне это чертовски нравится. Мне нравится его дикая потребность во мне, и мне нравится, как это соответствует моей дикой потребности в нем.

— Черт возьми, Мила. Ты так чертовски идеальна для меня.

Я не могу ответить, потому что он сводит меня с ума. Я могу чувствовать все, вплоть до выпуклой головки его члена и пульсирующих вен, когда он входит в меня и выходит из меня.

— Ты, блядь, понятия не имеешь, сколько раз мне приходилось дрочить, представляя, как ты скачешь на мне сегодня вечером. Как ты берешь меня в рот и заставляешь кончать, пока я не выплесну каждую каплю своей спермы в твою прелестную маленькую глотку. От одних только слов в твоих письмах я разрывался на части. Я никогда в