Диагноз: Раздевайся, Даша! - Харли Напьер

– Да, проходи, – посторонилась, пропуская его в номер.

– Даша, – начал он решительно. – Извини меня за грубость и резкость. Я был полным дураком.

Борзов протянул руку, чтобы прикоснуться ко мне, но я быстро отступила, увеличивая между нами расстояние. Знала, что если он притронется, то я сдамся. Пошлю все к черту и улечу с ним.

– Не трогай меня.

Замер. Взгляд его прожигал меня будто насквозь. Тяжелый, внимательный.

– Я все объясню.

– Объяснишь, что? – усмехнулась в ответ. – Как врал мне? Или как играл с моими чувствами, с моим доверием?

– Нет. Я ни в чем и никогда тебе не врал. Мой отец хотел, чтобы мы с Никой поженились, но я изначально ничего к ней не чувствовал. Мы просто спали, до встречи с тобой. Она ничего для меня не значила и не значит. Не знаю, что она тебе наговорила, но все ложь. Можем поехать к ней, и я повторю это все ей в глаза. Я никогда бы не женился на ней. И никогда бы не делал чего-либо за твоей спиной. Тем более, касаемо фигурного катания. Это отец дал взятку. Я про это ничего не знал.

– Все вокруг виноваты кроме тебя, – кивнула я в притворном согласии. – И долго все будут лезть и за тебя решать? Что будет завтра? Новость, что Вероника беременна от тебя? Или может твой отец подошлет кого-то, чтобы мне ногу сломали?

– Даш, не перегибай, – проговорил Назар предостерегающе. – Я дал опровержение в новостные паблики и поговорил с отцом. Никто больше не полезет в наши отношения, а если и попробует, то говори мне об этом сразу. А лучше просто знай, что я тебя люблю.

На глазах у меня навернулись слезы. Я верила ему, знала, что он не врет. А от его признания в любви, на душе потеплело.

Не в силах смотреть на Борзова, отвернулась, отходя в окну. Зажмурилась, борясь с эмоциями.

– Мне, кажется, мы поторопились, – выдавила из себя, стараясь, чтобы голос мой не дрожал. Сердце скручивало от боли, которая ощущалась почти физически. – Тебе нужно было утереть нос своему отцу, найдя невесту из народа, а мне хотелось залечить разбитое сердце, после предательства Артема. У каждого были свои цели. И в чем-то твой папа прав. Мы слишком разные. Из параллельных миров.

– Ты себя слышишь? – отбрасывая букет на кровать, произнес недовольно Назар, подходя ближе.

Схватив меня за плечи, развернул к себе лицом.

– Какие миры? – в глазах его пылал огонь. – Мне не пятнадцать, чтобы что-то кому-то доказывать. Я полюбил женщину и мне плевать из какого она мира. Она моя. Хочешь кататься? Я только рад. Буду сидеть на трибуне и болеть за тебя. Бросишь это? Замечательно. Не захочешь реализовать себя в чем-то другом, я буду счастлив, что ты просто ждешь меня дома...

– Да услышь меня, Назар! – сбросив его руки со своих плеч, воскликнула я. – Не хочу я ничего другого, кроме своей мечты. Нет там для тебя места. Ты мне мешаешь, отвлекаешь меня. Сегодня ты не прилетел, а у меня мысли все о тебе. Пришла Вероника, и я упала духом. На лед не хотела выходить. Это же не игрушки. Я всего лишусь из-за чувств к тебе.

Отвернулся. Молча смотрел в окно. Хмурый, напряженный. Он явно вел внутри себя какой-то сложный монолог. Молчал Назар мучительно долго.

А мне хотелось закричать: «Не слушай меня! Я запуталась! Я не знаю, что мне делать. Я не хочу тебя терять!».

– Ответь только на один вопрос, – хрипло и тихо проговорил он. – Я тебе нужен?

Обернувшись, Назар посмотрел на меня выжидающе. Так, будто от моего ответа, как минимум, зависела чья-то жизнь.

Не в силах выдержать его взгляд, отвела свой и принялась рассматривать бархатные, молочного цвета лепестки рассыпавшегося по покрывалу букета.

Это конец. Финал. Я отвечу, и он уйдет навсегда. Но если сжигать мосты, то дотла же? Оставляя все позади.

Но горло будто спазмом сдавило. Не могла я соврать. Да и правды сказать не могла.

– Завтра утром я улетаю. На сборы. В Сочи, – голос мой был похож на шелест опавшей листвы. Безжизненный и тихий. – Это на несколько месяцев.

– Это «нет»? – спросил он ровным тоном.

– Я...

– Не мучай себя, Даш, – резко оборвал моё блеянье Назар. – Номер мой у тебя есть. Как определишься с ответом. Дай знать, – отчеканил спокойно и решительно Борзов.

А после повернулся и ушел. Вздрогнула от того, как хлопнула дверь. Обняла себя руками и расплакалась. Что я наделала?

***

Казалось, вес всего мира давил на мои плечи, пока я стояла за кулисами. Прикрыв глаза, медленно считала, стараясь унять бешено бьющееся сердце.

Воздух был тяжелым, пропитанным запахом пота. Не спасали даже кондиционеры, охлаждающие каток. Все были напряжены. Кровь быстро циркулировала по венам.

Я уже несколько недель провела на тренировочной базе, и сегодня был решающий день. Отбор.

За это время Назар ни разу не позвонил. Собственно, как и я ему. Не знала с чего начать, что сказать. Боялась, что он не станет меня слушать или уже вычеркнул из своей жизни.

Спина ныла и болела уже постоянно, я вновь принимала обезболивающее. По несколько штук за раз, но это не спасало. Массажист здесь был никакой. После его манипуляций, мне становилось только хуже, а времени на обследование или повторную реабилитацию просто не было.

Распахнув глаза, откинула все мысли. Я выходила следующей. Нацепив на лицо маску безразличия, выпрямила спину, скрывая ото всех свой страх, который клубился в душе.

Здесь все было иначе. Не было друзей, только жесткая конкуренция. Все улыбки фальшивые, а пожелания удачи лживые.

Каждая фигуриста готова была выгрызть свое место зубами. Такой была, например, Соня. Она заняла третье место и люто ненавидела меня. Это легко читалось в ее ледяных голубых глазах.

Она стояла позади меня, и я буквально ощущала ее злой взгляд на свой спине.

– Удачи, Даша, – наклонившись к моему уху и похлопав меня по плечу с самодовольством произнесла Соня.

Слова ее были пропитаны ядом.

Глубоко вздохнув, я распахнула шторы и вышла к катку. Холодный воздух немного освежил и остудил пылающее лицо. Уши жгло. Меня явно кто-то материл. И я даже знала кто...

Члены комиссии сидели погруженные в свои