Что скрывает прилив - Мелинда Солсбери

Если бы вчера оно открыло свой рот, у меня бы разорвалось сердце. На рисунке существо запечатлено в застывшей позе, как будто собирается накинуться на зрителя. И оно до смерти страшное.

Его пасть – разрез, тянущийся через все лицо. Внутри два ряда зубов. В заднем ряду их множество, все коротенькие, тонкие, как иголки, и ужасно острые. Они расположены кучно и торчат в разные стороны, как будто росли в спешке.

В переднем ряду всего четыре зуба. Два пары клыков в том же месте, что и у меня. Только вот мои раза в четыре короче. У существа они настолько длинные, что я даже не представляю, как помещаются в закрытую пасть.

Как люди могли подумать, что это боги? Скорее сбежавшие из самой преисподней демоны. Не получается представить, как художнику удалось запечатлеть его в таком виде, да и не хочется, если честно.

Я так долго смотрю на этот рисунок, что немного теряюсь в нем. Из своеобразного транса меня выводит стук во входную дверь.

Я с трудом встаю на ноги, оставляя книгу на полу, осматриваюсь в поисках пистолета, проклинаю отца за то, что забрал все оружие и оставил меня запертой в доме приманкой.

Потом вспоминаю о кухонных ножах и бегу в коридор, а пульс бьется в такт с ударами в дверь.

– Альва? – раздается по ту сторону. Голос высокий от страха, но я узнаю его. – Альва, ты там?

– Рен? Рен? Я здесь! Я здесь! – Я прижимаюсь к двери, как будто могу просочиться сквозь нее.

– Альва! – повторяет он. – С тобой все в порядке?

Я слабо смеюсь.

– Ага, в порядке. Мой па запер меня. Закрыл дверь и ставни. Я не могу выйти.

Секундная пауза.

– Хочешь, я помогу тебе выбраться?

– Нет, мне нравится сидеть здесь, как в тюрьме, – выпаливаю я прежде, чем успеваю подумать.

Когда Рен отвечает, в его голосе слышится смех.

– Жаль, тут как раз топор в поленнице лежит.

У меня появляется надежда, и я судорожно придумываю, как лучше поступить.

– Только не дверь, – прошу я. – Окно в ванной. – Оно небольшое, и его потом будет несложно заколотить досками. – С обратной стороны дома.

– Встретимся там.

Направляясь в ванную, я вспоминаю, что все еще в ночной рубашке, которая теперь липнет к потной спине, и что мои грязные нижние юбки продолжают лежать на полу там же, где были оставлены вчера вечером.

– Подожди, – ору я, хватаю вещи в охапку и несу в крошечную переднюю в начале коридора. Там бросаю их в корзину для белья и мою руки. Потом несусь в свою комнату и надеваю единственный комплект одежды, который не сложила в сумку. Волосы оставляю неукротимой черной массой ниспадать до бедер.

– Давай, – кричу я, возвращаясь в ванную, – я готова. Целься в замок.

Через секунду слышно, как ломаются внешние ставни, и трещит толстое оконное стекло.

– Отойди, – командует Рен и выбивает стекло из рамы. Затем лезвие топора пробивает дыру во внутреннем ставне сантиметров на двенадцать левее, чем замок.

– Ой, промахнулся, – сетует мой спаситель.

– Да что ты говоришь, – отвечаю, ухмыляясь.

Я жду в дверном проеме и дергаюсь каждый раз, когда парень ударяет топором. Ни разу еще он дважды не попал в одно и то же место. Когда Рен уже проделывает столько дыр, что ставни становятся похожи на сети, он продавливает топор сквозь дерево и проворачивает его, убирая таким образом отколовшиеся щепки. Затем я вижу его лицо, покрасневшие от усилий щеки и взъерошенные волосы. Парень буквально сияет от удовольствия.

– Добрый день, милая барышня. Кажется, вы заказывали освобождение.

– Прекрати валять дурака и залезай внутрь, – требую я.

Не знаю, охотятся ли существа днем, но если да, то этот шум не мог остаться незамеченным. В том числе моим отцом, если тот находится где-нибудь поблизости.

Я начинаю отламывать куски дерева, чертыхаясь, когда в ладони вонзаются занозы. По ту сторону окна Рен делает то же самое, пока полностью не освобождает проем.

– Привет, – говорит он, подтягиваясь и присаживаясь на подоконник. – Ты в порядке?

– Насколько это возможно.

Парень спрыгивает в ванную, неудачно приземляясь на больную ногу. Однако это не мешает ему, хромая, подойти ко мне и взять меня за руки. Его лицо непривычно серьезное, когда он внимательно смотрит на меня.

– Что происходит? Почему твой па запер тебя?

Отвечаю не сразу. Я планировала предупредить жителей Ормсколы о существах до отъезда. И я, конечно же, все еще хочу уехать, теперь еще больше, чем раньше. Остаться, чтобы сражаться с монстрами, – это для героев, не страшащихся смерти. Я к таковым не отношусь. Очень уж мне хочется выжить. Рена, которому сельчане доверяют не больше, чем мне, я бы не выбрала в качестве гонца, чтобы передать подобное известие. Однако другого выхода нет.

– Пойдем со мной, – говорю я и веду его в кабинет. – Мне нужно тебе кое-что показать.

Рен идет медленно, стараясь по пути заглянуть в каждую комнату в доме. Он останавливается у входа в мою спальню, и я захлопываю дверь перед его носом.

– Разве не полагается показать мне дом? – возмущается он, играя бровями.

– Тебе полагается разве что врезать, – шучу я, но улыбка сползает с лица, когда мы входим в кабинет. Книга ждет нас на полу, раскрытая на страницах с изображением широкой пасти чудовища. Я поднимаю ее, кладу на стол и отхожу.

– Вот почему отец запер меня. Из-за этих тварей. Я видела такое вчера ночью.

Рен смотрит на рисунок и кривит лицо.

– Ты видела это? – Я киваю, а парень с минуту молча рассматривает изображение. – Где?

– У своего дома. Я возвращалась с праздника и остановилась, чтобы посмотреть на озеро. Когда развернулась, чтобы войти, оно стояло между мной и дверью.

Рен удивленно таращится на меня.

– Так это не шутка?

– Я абсолютно серьезна.

– Где ты нашла эту книгу?

– Она была спрятана под замком. Есть еще шесть таких же. – Я указываю на банкетку. – Думаю, это могут быть журналы наевфуиля. Очень старые. Сохранившиеся со времен до землетрясения.

Я наблюдаю за тем, как Рен пытается решить, верит он мне или нет. Парень смотрит то на меня, то на книгу, закусывает губу, взвешивая услышанное. Затаив дыхание, я жду, хоть надежды и мало. Потому что, если я не смогу убедить Рена, со всеми остальными у меня вообще нет шансов.

Лицо парня становится жестче, и я понимаю, что все потеряно.

– Слушай, – начинает он, – что бы это ни было и что бы тебе ни померещилось прошлой ночью, у тебя сейчас есть проблемы посерьезней. Я здесь, чтобы предупредить, что Джайлз Стюарт выходит на тропу войны. Против твоего отца.