Лицензия на вой - Хелен Харпер

бы не стал тратить время на то, чтобы познакомиться с ними поближе, — сказал Солентино. — Во всяком случае, не со всеми, — он по-прежнему пристально смотрел на Виссье. Он подцепил на вилку кубик сыра и отправил в рот, ни на секунду не отрывая взгляда от мужчины. Виссье, казалось, ничего не заметил. Он аккуратно протирал белым льняным носовым платком крошечное пятнышко на вилке. Он сидел прямо, как палка, с осанкой танцора, в накрахмаленной одежде официанта и рассеянностью идиота.

— Скажи нам, Джи, — пробормотал Солентино, — что для тебя значит верность?

Деверо внезапно заметил, что Алина, сидевшая слева от него, аккуратно положила нож и вилку на стол и откинулась на спинку стула.

— Босс? — нервно переспросил Виссье, всё ещё держа в руках салфетку и вилку. — Вы знаете, что я предан вам, — у него было голландское произношение. Или, может быть, южноафриканское.

— Я спросил, что для тебя значит верность, а не то, верен ли ты, — сказал Солентино с опасным блеском в глазах. — Интересно, что ты думаешь, будто я подвергаю сомнению твою личную преданность. У тебя есть основания полагать, что я должен подвергать её сомнению? Ты был непослушным, Джи?

Виссье начал заикаться.

— Н-н-нет.

Деверо бросил взгляд на остальных мужчин. Роспо Ачетта и Рик Мур уже успели проглотить свои порции и с молчаливой настороженностью наблюдали за своим боссом. Несмотря на свою дородную, мужественную внешность, они оба выглядели встревоженными. Однако внимание Деверо привлёк австралиец Майк Ланкастер. Его руки подёргивались, а взгляд то и дело возвращался к двери. Он искал путь к отступлению. Возможно, это маленькое шоу было вовсе не о Виссье.

Солентино положил вилку на тарелку и встал, засунув руки в карманы брюк. Если он и пытался вести себя непринуждённо, то это ему явно не удалось. Он навис над столом и привлёк всеобщее внимание. В своё время Деверо встречался со многими опасными людьми, и они редко производили на него впечатление, но угроза, исходившая от Солентино, была совершенно невероятной.

— Видите ли, — растягивая слова, произнёс Солентино, — до меня дошло, что кто-то разговаривал с греками. Стефан Аванопулос позвонил мне сегодня утром и упомянул, что теперь, когда Бартан вышел из строя, он сможет помочь с нашими транспортными проблемами в Германии. Он даже сказал, что сможет доставить материалы в любой город по моему выбору, будь то Париж, Берлин или Лондон. Это были его слова. Не мои, — Солентино поднял тонкие брови, глядя на Виссье. — Ты ведь знаешь Аванопулоса, не так ли?

Виссье сглотнул, его кадык дёрнулся.

— Я встречал его раз или два. Я его не знаю.

— Вы не друзья?

— Нет!

— Вы не работаете вместе?

— Нет, босс. Никогда, — глаза Виссье пылко засветились отрицанием.

— Ты не передаёшь ему информацию время от времени? В качестве дружеского жеста?

— Нет, — Виссье умоляюще сложил руки. — Я бы не предал вас, босс. Пожалуйста, поверьте мне.

Солентино поджал губы. Деверо почувствовал, как Скарлетт подтолкнула его коленом под столом. Он опустил руку и, отыскав её ладонь, предупреждающе сжал её пальцы. Что бы здесь ни происходило, они не могли вмешиваться. Никакое вмешательство никому не помогло бы. На самом деле, как раз наоборот. Всё, что они сделали бы, чтобы прервать Солентино прямо сейчас, могло нанести непоправимый и потенциально опасный для жизни ущерб, не говоря уже о том, что должна быть причина, по которой он разбирался со своими людьми прямо у них на глазах.

— Знаешь что, Джи? — сказал Солентино.

— Ч-что?

— Я верю тебе. Ты прав. Ты предан мне.

Казалось, воздух покинул тело Виссье.

— Да. Да! Я предан вам! Спасибо, босс. Спасибо. Я…

— Но ты, Майк, — тон Солентино был печальным, — не такой преданный, как Джи.

Австралиец, чей взгляд до этого момента был прикован к двери, начал подниматься со стула.

Солентино дёрнул подбородком в сторону Ачетты, который повернулся к своему спутнику и заставил его снова сесть.

— Я уже говорил вам, что координация между нами имеет ключевое значение. Не только сами события 11 сентября вселили ужас в сердца людей по всему миру. Или события 7 июля. Или теракты в Париже. Дело в том, как были скоординированы все эти события. Цепная реакция страха, — величественно произнёс он. — Наши планы должны быть скоординированы, и наша группа тоже должна быть скоординирована. Ты, Майк, не скоординирован. Только не со мной. Только не с нами.

Он сделал эффектную паузу, в то время как очевидное беспокойство австралийца усилилось. Деверо чувствовал примерно то же самое. 11 сентября? 7 июля? Париж? Неужели этот ублюдок планировал что-то столь же ужасное, как те теракты?

(7 июля 2005 года были взрывы в Лондоне, организованные исламистами, — прим.)

Солентино уставился на Майка Ланкастера. Все остальные уставились на Солентино.

— Я знаю, что ты разговаривал с Аванопулосом за моей спиной.

— Нет! Я имею в виду, я разговаривал с ним на прошлой неделе, но это было не за вашей спиной. Я не делал ничего плохого. Я подумал, что он, возможно, сможет помочь нам с проектом в следующем месяце. У него есть связи и…

— Итак, ты действовал за моей спиной, — вкрадчиво произнёс Солентино. — Ты только что признался в этом.

— Я ничего ему не говорил! У нас возникли проблемы с транспортировкой всего товара, и у него есть доступ к лодкам, которые могли бы помочь. Всё, что я сделал — это обратился к нему с просьбой перевезти для нас несколько коробок и приобрести оставшиеся товары.

— Тебе уже следовало бы знать, Майк, что ты не должен ни с кем разговаривать без моего разрешения. Никогда, — Солентино поднялся на ноги, подошёл к креслу австралийца и встал у него за спиной, положив обе руки ему на плечи.

— Теперь я понимаю. Я больше так не буду. Это была ошибка с моей стороны.

— Ты сожалеешь?

— Очень сожалею.

Солентино опустил руки. По тому, как Майк Ланкастер поморщился, было видно, что ему больно.

— Пожалуйста, босс, — произнёс он напряжённым голосом.

— Ты думаешь, я сделаю тебе больно? — спросил Солентино, внезапно убирая руки. — Перед нашими двумя сверхъестественными гостями, которые заслуживают или не заслуживают доверия? Ты действительно думаешь, что я бы это сделал?

Ланкастер громко выдохнул от облегчения.

— Я…

— Потому что ты прав, — сказал Солентино, доставая из правого кармана тонкую проволоку. — Я бы непременно это сделал, — и одним быстрым движением он накинул удавку на шею Ланкастера и сильно дёрнул.

Австралиец задохнулся, его пальцы автоматически потянулись к шее в тщетной попытке остановить удушающую его проволоку. Его глаза начали выпучиваться. Под столом Скарлетт крепко сжала пальцы Деверо.