📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыОборванные нити. Том 2 - Александра Маринина

Оборванные нити. Том 2 - Александра Маринина

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 77
Перейти на страницу:

— И как? — заинтересовался Сергей. — Повторили? Получилось?

— О-о-о! Еще как получилось! Нашли на рубашке участки, содержащие слюну, вырезали из них кусочки ткани, залили двенадцатипроцентной уксусной кислотой и выдержали сорок восемь часов при комнатной температуре. Потом пробирки — в центрифугу, а из осадков приготовили обычные цитологические препараты.

— Фиксировали? — спросил Сергей. — Красили?

— А то как же! — некрасивое лицо Таскона расплылось в довольной улыбке. — По Романовскому, азур-оэзином. И под микроскоп! А там…

Саблин терпеливо ждал, не желая портить эксперту эффектную концовку.

— Там непереваренные фрагменты растительной клетчатки, крахмальные зерна, элементы желчных кислот, клетки слизистой рта — короче, весь джентльменский набор рвотных масс. Ну, уж групповую и половую принадлежность слюны и клеток слизистой мы как-нибудь и сами одолели. Конечно, и подозреваемый, и потерпевший — мужики, так что половая принадлежность не больно-то помогла, а вот группа выделительства у них, слава богу, разная. Так что никуда этот изувер теперь не денется. А вы сами-то помните тот случай из «Экспертной практики»?

— Конечно.

Он действительно помнил, потому что случай был совсем свежим, из журнала за 2001 год. Правда, речь там шла о мужчине, изнасиловавшем извращенным способом тринадцатилетнюю девочку, которую от страха и отвращения вырвало прямо ему на рубашку.

Сергей не смог сдержать гримасу брезгливого омерзения, которое всегда накатывало на него при упоминании о насильниках и особенно о педофилах. От Таскона не укрылось выражение его лица.

— Согласен, голубчик, полностью согласен, — закивал он головой, приделанной, казалось, прямо к плечам. — Половые преступления — гадость редкостная, это даже наши пращуры признавали. Вот насчет клеветы, оскорблений, побоев и налогов — тут не все просто, а с половыми преступлениями ясно было с давних времен: не прощать!

— Так уж и с давних? — с деланым недоверием задал Сергей провокационный вопрос.

Он приготовился к тому, что Лев Станиславович начнет сейчас рассказывать, и рассказы его будут безумно интересными и познавательными. Саблин не уставал восхищаться тем, как много знает эксперт-биолог об истории судебной медицины и с каким тщанием подходит к сбору и компоновке материалов, которые он неизвестно откуда выкапывал. О чем бы ни зашла речь — о комплектации учебных классов на кафедре судебной медицины Императорского Московского университета в первой половине девятнадцатого века или о судебно-медицинской экспертизе по делу об убийстве, в котором обвинялся композитор Алябьев, автор знаменитого романса «Соловей», — Лев Станиславович мог поделиться своими знаниями, накопленными за долгие годы. И надо честно признать, многое — да что там многое! почти все — было Сергею в диковинку. Например, в полный восторг привела его «Опись инструментов для вскрытия мертвых тел при судебно-медицинских исследованиях», датированная 1835 годом, но особенно — «Опись инструментов для оживления мнимоумерших, как то: утопших, удавившихся, задохшихся и от других случаев умерших». В этой описи Сергей с изумлением нашел «раздувательный мех для наставления клистира из табачного дыма», а также «табак курительный простой 1/4 фунта в жестяной банке», «огниво, кремни, наполненные селитрою», «три кусочка разной величины проволоки для прочищения чубука и клистирных трубок». Особенно же умилили его «два полотенца» и «жестянка для ромашки». Рассказчиком эксперт Таскон был отменным, и, если выпадала свободная минутка, Саблин не упускал возможности прослушать очередной экскурс в историю судебной медицины, которая, к его удивлению, оказалась наукой и практикой куда более «старой», чем он самоуверенно предполагал.

Именно поэтому и задал он свой «провокационный» вопрос об отношении наших далеких предков к половым преступлениям в надежде услышать еще что-нибудь новое и любопытное.

Лев Станиславович упрашивать себя не заставил и немедленно вывалил на Сергея целую уйму презанятнейших фактов. Еще во времена Киевской Руси существовали наказания за половые преступления и детоубийства. Однако относительно четкая полная регламентация этих преступных деяний была проведена только при Петре Первом. Для проведения так называемых «врачебно-судных изысканий» по делам о половых преступлениях и о детоубийстве приглашались врачи, хотя специального закона об этом тогда еще не было. Нередко освидетельствования потерпевших или матерей, обвиненных в убийстве новорожденного, проводились повивальными бабками, а в Сыскном приказе беременных женщин осматривали «колодничьи старостихи».

Специалистов акушерско-гинекологического профиля катастрофически не хватало в те годы. А директором Медицинской канцелярии в тот период был архиатор Кондоиди, и вот в 1754 году он подал в Правительственный Сенат Проект об учреждении «бабичьих школ». Проект был одобрен, но, как и водится на Руси, воплощен в жизнь далеко не сразу. Первые две «бабичьи школы» были открыты в Москве и Петербурге только спустя три года. Обучение в школах велось ни шатко ни валко, без специально разработанных и утвержденных программ, нередко — прямо на дому у преподавателя. Да и преподавать-то, в сущности, было некому. Из Германии пригласили врачей, в том числе и знаменитого доктора Иоганна Эразмуса, и когда через полгода после начала занятий архиатор Кондоиди поинтересовался у него успехами учениц в овладении акушерской наукой, ответить именитому медику оказалось нечего. И с учебными пособиями была полная беда: единственным доступным учебником оказалось «Наставление» Горна, переведенное помощником Эразмуса доктором Пагенкампфом, но недостатков у сего источника знаний было куда больше, нежели достоинств. Во-первых, оно само по себе было изрядно устаревшим, ибо издавалось аж в 1687 году, а во-вторых, перевод на русский язык, осуществленный специалистом, языком сим плохо владеющим, далеко не всегда был аутентичным и достоверно излагал непростую науку гинекологию. В общем, в середине восемнадцатого века в России обучались акушерско-гинекологическому искусству уровня конца XVII столетия.

Но даже при всех имеющихся недостатках преподавания будущие акушерки все-таки получали необходимые знания о судебной медицине и о «врачебно-судных изысканиях», учились определять наличие беременности, следов насилия, а также получали сведения об анатомии плодов и новорожденных.

— Так что наука наша с вами еще триста лет назад озаботилась тем, чтобы насильники не могли избежать ответственности, — завершил свою минилекцию Лев Станиславович. — А вы небось думали, что вся наука только с вашим приходом в нее начала развиваться? А до вас непаханое поле стояло?

В общем, примерно так Сергей Саблин и думал, когда пришел впервые на работу в Бюро судебно-медицинской экспертизы. Потом, спустя несколько лет, пришлось осознать, что судебно-медицинская наука как-то существовала и до него на протяжении примерно лет пятидесяти-семидесяти, и существовала очень даже неплохо. Во всяком случае, множество теоретических постулатов и практических методов, которыми пользовались сегодняшние судмедэксперты, были придуманы и разработаны еще в первой половине XX века. Однако смириться с тем, что умные и знающие специалисты жили и работали триста лет назад, более того, специалисты эти во многих областях были не глупее самого Сереги Саблина, было как-то трудно.

1 ... 20 21 22 23 24 25 26 27 28 ... 77
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?