Оборванные нити. Том 2 - Александра Маринина

Подросток лежал на полу в «детской» голый по пояс, на груди виднелись кольцевидные ожоги от электродов дефибриллятора, в правой и левой локтевых ямках — циркулярные марлевые повязки, прикрывающие точечные ранки — следы внутривенных инъекций. Эксперт-криминалист закончил фотосъемку, после чего Саблин приступил к осмотру трупа. Следователь присел за небольшой письменный столик и стал писать протокол под диктовку Сергея. «Еще вчера вечером за этим столиком сидел мальчик Миша и делал уроки, — подумал Саблин с неожиданной тоской. — И кто мог предположить, что пройдет каких-нибудь 12–14 часов — и за этим столиком будет сидеть чужой дядька и записывать то, что ему скажет другой чужой дядька, осматривающий мертвое тело этого мальчика… Господи, что ж ты творишь-то? За что и кого наказываешь так страшно?»

— Кожные покровы влажные и бледные… — диктовал Сергей, но внезапно поднял голову и уже обычным тоном произнес: — А вот трупные пятна отсутствуют.

Следователь оторвался от протокола и вопросительно взглянул на судебного медика.

— Не понял… Вроде рано еще для трупных пятен-то, меньше часа прошло, как парень умер. Или я чего-то не знаю?

— Да я и сам не знаю, — вздохнув, признался Саблин. — Но у такого крупного и рыхлого мальчика они могли бы уже и появиться, хотя бы на отдельных участках. Впрочем, может, я мудрю слишком… Ладно, поехали дальше.

Закончив осмотр и подписав протокол, он собрался было ехать на работу, но остановился и снова подошел к следователю:

— Не возражаете, если я пару вопросов матери задам?

— О чем? — следователь недовольно нахмурился.

— Да по медицинской части. Мне не все понятно… В конце концов, в любом случае нам нужно будет анамнез собирать, не сейчас — так потом.

— Валяй, — разрешил следователь. — Только толку от нее… Ее лепилы со «Скорой» накачали чем-то, а то уж очень она кричала и билась, боялись, как бы с собой чего не сотворила.

— Я попробую, — скупо улыбнулся Сергей.

Мать Миши Демина лежала на диване в большой комнате, свернувшись калачиком и уставившись в одну точку мертвыми неподвижными глазами. Рядом с ней на самом краешке дивана сидел, сгорбившись, тот самый незнакомый Саблину мужчина, который действительно оказался отцом мальчика. Он согласился поговорить с экспертом и отвечал на вопросы монотонно, каким-то серым тусклым голосом. У Миши был диагноз «остеохондроз грудного отдела позвоночника I–II степени», выставленный детским травматологом-ортопедом. Дополнительных обследований, как утверждал отец подростка, никаких не проводили, диагноз выставили только на основании жалоб на боли в межлопаточной области и первичного осмотра. К тому же мальчик был сутулым, и это давало врачу еще одно основание для постановки диагноза. Учился Миша хорошо, а вот спортом не увлекался, равно как и подвижными играми, был неуклюжим и склонным к полноте. Всё тот же травматолог-ортопед посоветовал обратиться к мануальному терапевту, якобы очень хорошему, работающему в частном медицинском центре. Миша прошел курс массажей, после которого боли между лопатками исчезли. Но миновало чуть больше трех месяцев — и боли появились вновь.

— Жена думала, что это из-за учебы, — говорил отец Миши, — ведь парень часами сидит за уроками, задают-то много, он ведь в частной гимназии учится, там и преподаватели строгие, и программа большая. Ортопед рекомендовал Мише в бассейн ходить, а он не ходил, и мы вот все собирались абонемент купить, да так и не купили… Жена говорила: надо плавать, а уж если не поможет — снова к мануальщику тому на массажи начнем ходить.

Он не осознал еще смерть сына и говорил о нем в настоящем времени, как о живом.

* * *

Тело Миши Демина доставили в морг, Сергей заручился обещанием Изабеллы Савельевны отписать труп на вскрытие именно ему и занялся своими делами. Однако вскоре раздался звонок следователя, того самого, туповатого, но добродушного и порядочного.

— Мальчика вскрывали? — озабоченно спросил он. — А то меня зампрокурора дергает.

— Ребенок умер всего несколько часов назад, — недовольно ответил Сергей. — Труп еще теплый, а без крайней нужды теплые трупы мы не вскрываем.

— Но… — следователь замялся, подыскивая наиболее убедительные аргументы. — Сергей Михайлович, она мне весь мозг вынесет, она как про детскую смерть слышит — так все, пиши пропало. Она хочет, чтобы вскрытие провели сегодня и чтобы результаты ей до конца дня доложили.

Она. Кто это «она»? Саблин, конечно, не мог бы утверждать, что знает всех заместителей прокурора города, но он никогда не слышал, что среди них есть дама. Впрочем, мало ли чего он тут не знает или не слышал! Северогорск не такой уж маленький городишко, как можно было подумать, народу в нем живет немало, и немудрено, что с кем-то из представителей правоохранительной системы судебно-медицинский эксперт Саблин еще ни разу не встретился.

— Да Каширина, — с непонятной злостью выпалил следователь. — Она у нас недавно, до этого была следователем по особо важным делам в областном центре.

— В ссылке, стало быть, — недобро усмехнулся в трубку Сергей.

— Нет, она наша, северогорская, в том смысле, что начинала карьеру у нас, потом пошла в рост и перевелась в область, а теперь ее к нам вернули опять с повышением. Ну так что, Сергей Михайлович? Сделаете?

— Значит, так, — твердо произнес Сергей. — Вскрытие будет завтра. Сегодня никакого вскрытия не будет, пока труп не остыл. И если ваша, как ее там…

— Каширина, — безнадежным тоном подсказал следователь.

— Вот эта ваша Каширина чего-то не поймет, то пусть позвонит мне сама, и я прочитаю ей короткую лекцию о правилах вскрытия трупов.

— Но она же мой начальник, — взмолился следователь. — Она меня с какашками скушает! Ну Сергей Михайлович, ну войдите в положение!

Саблин тяжело вздохнул. Может быть, это и хорошо, что люди, не причастные к судебной медицине, не имеют ни малейшего представления о вскрытии трупов и производстве исследований и экспертиз. Уж больно все эти подробности страшны и неаппетитны для обывателя. Но как же трудно бывает объясняться с людьми, которые этих самых деталей и подробностей не знают! Вот поди растолкуй такому специалисту, что такое вскрытие теплого трупа. Или не поймет ничего, или с приступом рвоты вылетит пулей из комнаты, а то и вовсе в обморок грохнется.

— При всем моем уважении к вам, — сердито сказал он, — ничем помочь не могу. Повторяю еще раз: вскрывать тело Демина я буду не раньше завтрашнего дня. А если ваша зампрокурора не в курсе, то напомните ей, что она не является моим начальником и не может мне указывать, как мне выполнять свои профессиональные обязанности.

Но никакая Каширина Сергею так и не позвонила. То ли следователю удалось ее убедить, то ли она сама сообразила, что давление на эксперта не только бессмысленно, но и откровенно глупо. Но поработать в свое удовольствие Сергею в этот день так и не дали. Сперва ему задавали вопросы чиновники из департамента здравоохранения — ну а как же, каждый случай детской смерти рассматривался под микроскопом и в обязательном порядке обсуждался на клинико-анатомических конференциях. Потом позвонила Нестерова, заведующая детской поликлиникой, на территории обслуживания которой проживал Миша Демин. Ее тоже можно было понять: если вдруг окажется, что у мальчика было заболевание, которое пропустил участковый педиатр, и от этого заболевания ребенок скоропостижно скончался, то… Головы ей, как и педиатру, не сносить. Она поделилась с Саблиным всем тем, что узнала у участкового врача: ребенок первый от второй беременности; беременность протекала с токсикозами во второй половине срока; мать рожала путем экстренного кесарева сечения. Миша Демин родился недоношенным, рос и развивался соответственно возрасту, профилактические прививки получал по возрасту, аллергических реакций не было. В раннем возрасте перенес острые респираторные инфекции без осложнений. В трехлетнем возрасте перенес ветряную оспу. В последние годы респираторные заболевания были редкими. Состоял на диспансерном учете у невропатолога с шести лет с диагнозом «вегетососудистая дистония по гипотоническому типу», в последние два года — на учете у травматолога-ортопеда с диагнозом «остеохондроз грудного отдела позвоночника».