Москва 2066. Сектор - Андрей Лестер

Заговорив о руководстве, этот подлец мгновенно поменял тон с ноющего на трагически-официальный.

– Высшее руководство страны, которое пыталось сохранить… Ценой собственной жизни… Их самолет… – Изюмов красочно покрутил стаканом с водкой. – Все акции в жопе! – неожиданно закончил он.

– Какие акции, дружище? О чем ты?

Несокрушимость веры в денежный расчет и сила жадности, не ослабевающая даже перед лицом гибели, всегда казались мне чем-то из разряда невероятных чудес. В принципе, этих явлений не могло быть, но они были. А раз так, то почему тогда в начале марта не могут цвести одуванчики?

– Все оффшорные деньги вложил. В мобильную связь, коммуникации, энергетику. Эта дура нудила, давай, бери побольше, кризис заканчивается, все будет дорожать.

– Да ты сам говорил, что нет ничего надежней энергетических компаний и связи! – огрызнулась Лиля.

«Неужели я мог быть когда-то хоть немного, но влюблен в эту базарную торговку, увешанную дорогостоящими побрякушками?» – подумал я.

– Акции, господа, вам больше не понадобятся, – сказал я коротко, не желая терять времени. – Подумайте лучше о ребенке. Анжела дома?

– Дома, – всхлипнула Лиля, поправляя несвежую рыжую прядь.

– Нам надо с ней поговорить. – Я встал с кресла.

– Нет! Гарри! Нет, не надо. – Лиля вцепилась мне в грудь. – Нет, не пущу! Не трогайте ее!

– Лиля! Ты что? Все в порядке.

– Нет! Нет! – Она колотила меня кулачками.

Похоже, ей нравилось то, что она делает. Какой-никакой, а выход эмоциям. Игра в самоотверженность.

Тем не менее это не очень удачное подражание драматическим сценам из кинофильмов начинало мне надоедать. Я испытывал большое искушение отвесить ей пощечину.

– Успокойся, говорю. Это в ваших же интересах. Помочь хочу. Она в своей комнате?

– Не пущу!

– Слушай, Лиля, внимательно. Если бы мы хотели плохого, я б с тобой не говорил. Мы бы просто свернули вам шеи, и дело с концом… Анжела нам нужна. Она была с нами на объекте, хочу задать ей пару вопросов.

– На каком объекте? – произнесла озадаченно женщина и бросилась к мужу.

– На каком объекте, ты, урод? – Лиля схватила Изюмова за ворот спортивной куртки и стала трясти. – Во что ты втянул нашу дочь?

Изюмов к этому времени, расплескивая и проливая, но все же успел выпить еще стакан и теперь покорно болтал щеками.

– Ладно, я пойду, поговорю с Анжелой, а ты подержи ее пока, – сказал я Буру.

– Да нет уж, – ответил Бур. – Лучше наоборот.

Мы были похожи на двух грабителей, взломавших сейф с бриллиантами и опасающихся оставить один другого наедине с драгоценностями.

– Хорошо, пошли вместе.

– Тогда эту тварь придется связать, – кивнул Бур на Лилю.

Лиля дернулась, как от удара по спине, повернулась к Буру, широко открыла рот и громко прошептала: «Што-о-о?»

– Ничего, – ответил Бур. – У кого-нибудь есть скотч?

Лиля опустилась у ног Изюмова на колени и почему-то на коленях поползла к соседнему креслу. Кое-как взгромоздившись на него, она с ужасом поглядела на нас с Буром и повторила своим потусторонним шепотом:

– Што-о?

– Клейкая лента, в рулончиках таких аккуратненьких, есть у вас? – сказал Бур.

Анжела сидела в наушниках, задрав ноги на стол с тетрадками, и слушала музыку. Наушники были подключены к ноутбуку, на мониторе вспыхивали и опадали какие-то электронные загогулины. За окном, в которое девочка смотрела, покачивая музыке в такт головой, человек двадцать военных в кителях и несколько женщин в расстегнутых куртках и пальто спокойно и деловито обсуждали что-то.

Когда мы вошли, Анжела сказала «Ой!», сняла ноги со стола и поздоровалась.

– Как дела? – спросил я ее.

– Хорошо, – улыбнулась девочка, сдвинув наушники, но не снимая их.

Она, по-видимому, не собиралась долго разговаривать с нами.

– А вы чего такие злые? – спросила она.

– Мы не злые, мы сосредоточенные, – сказал я в некоторой растерянности.

Такие двенадцатилетние девочки даже в лучшие времена приводили меня в замешательство. Всегда казалось, что они знают обо мне нечто такое, чего никогда не знал о себе я сам.

– Особенно Виталий Иванович, – сказала Анжела.

– Можешь называть меня «дядя Витася», – сказал Бур.

– Нет, – покачала головой девочка. – Я только дядю Игоря называю дядей. А вы – Виталий Иванович. Я помню. Очень интересный человек. Который все о себе знает.

– У тебя что, ноутбук работает? – спросил я. – Можно попробовать?

Я шагнул вперед. Но стоило мне нажать на клавиши, как экран погас, и на черном фоне выскочило уже знакомое мне слово «WORD». Сколько я ни пытался убрать заставку, ничего не выходило; жутковатые буквы спокойно переливались всеми цветами радуги, никак не реагируя на мои потуги. Компьютер висел, как мертвый.

– Адамов, не ломай технику! – вылез вперед Бур и своим огромным твердым пальцем нажал на кнопку питания.

Экран погас, а через секунду Бур нажал на кнопку еще раз. Почти мгновенно экран густо почернел, и на нем снова издевательски переливались неуничтожимые буквы.

– В жизни не видел ничего подобного, – тюзовским голосом сказал Бур, явно пытаясь втянуть Анжелу в беседу. – Да, знаний у меня не хватает.

– Виталий Иванович, тут знания ни к чему! – сказала Анжела. – Вот как это делается!

Она легко тронула клавишу «пробел», и переливающиеся буквы мгновенно исчезли, а по экрану снова в замедленном полете поплыли бессмысленные в своей сложности фигуры из цветных электронных линий. В наушниках стала слышна музыка.

Мы с Буром переглянулись.

– А Интернет? – спросил я. – Можешь включить?

– Можно было бы и Интернет, только серверы не работают, а как их запускают, я не знаю, мы это не проходили. А зачем вам?

– Хорошо, – вдруг сузив глаза, сказал Бур и достал из кармана мобильник. – Можешь с него позвонить?

Кажется, Анжела начала понимать, что «дядя Витася» задает не совсем бескорыстные вопросы. Она вопросительно посмотрела на меня. Я кивнул.

– Ладно. – Она взяла его телефон, поглядела на потухший экран и недолго думая просто нажала «трубку».

В ту же секунду все девяносто восемь килограммов моего тренированного тела вздрогнули, как от удара током. В тесном кармане моих джинсов завибрировал и спустя мгновение, оглушительно, как мне показалось, зазвонил забытый мобильник. Я вытащил его и посмотрел на дисплей. Определялся номер Бура.

– Алё! – сказал я, снимая трубку.