Акушер-ХА! Байки - Татьяна Соломатина
Шрифт:
Интервал:
А поговорить?!!
– Ну, располнела немного в последнее время, – скулила пришедшая в себя мама-бабушка часом позже. – Что вы, доктор! Она же ещё в куклы играется! – добивала она меня «железным» аргументом.
Пришлось честно признаться, что я тоже сплю с плюшевым мишкой. Но мой муж так благороден, что дал нашему ребёнку свое отчество и фамилию.
Родители девочки повели себя достойно, кстати. Девчушка написала отказ от ребёнка, а они – усыновили. Так что теперь они ещё и родители собственного внука. Дочурка закончила школу с золотой медалью. Поступила в институт, и говорят, что её младший брат уже отбирает у неё серую белужью икру. Потому что grand-папа у них хорошо зарабатывает. Ещё поговаривают, что когда папаша-дедушка нервничает, то громко кричит на подчинённых: «Здравствуйте, доктор!»
P.S. Олег мне потом признался, что первым рефлекторным желанием было отбросить младенца. Еле-еле успел подавить ментально.
Помните старый анекдот?
– Доктор, у меня левое ухо болит.
– Я – доктор права!
– Достали вы, доктора, своей специализацией! Доктор права! Доктор лева!
В те времена, когда в ночь на Рождество ещё умели верить в чудеса, Скруджу Макдаку было не избежать раскаяния, а «дедушка-кощей» Андерсен неутомимо отправлял маленьких девочек прогуляться босиком по морозу в пижаме из крапивы, я работала акушером-гинекологом в одной чудесной больнице. Настолько многопрофильной, что «чудеса» здесь считались делом обычным и незамысловатым. Как, впрочем, и в любом другом столь же масштабном лечебном учреждении.
И был вечер накануне Рождества.
И было слякотно.
У заведующего урологическим отделением был день рождения.
И мы не пили…
Мы – это конкретно я и Олег, дежурант урологического отделения.
А они (все остальные) пили!
Ибо за столом были представлены почти все дружественные смежные специальности. В те чудесные времена ещё закрывали глаза на подобного рода празднования в узком кругу. Алкоголь и прочая водка рекой лились в широкие лужёные глотки узких специалистов. Всем было хорошо. И только начмед по хирургии следил в оба глаза – чтобы не всем. Потому что всем – это всем, кроме действующих дежурантов. Следил-следил, следил-следил, пока эти оба не залил по самую миопию.
Мы – те самые действующие дежуранты – ждали первой звезды или хотя бы отъезда начмеда. Хотя очень хотелось не ждать. Но, памятуя о том, что наш народ очень любит ночные праздники, были, как обычно, в полной боевой готовности. Дамы на сносях обычно бабахнут рюмку коньяку, дадут мужу нехилый ломоть половой жизни – и ну давай рожать! Я уже не говорю об «эпидемиях» почечных колик на фоне обильных возлияний и комбинированных травмах паренхиматозных органов на почве выяснения извечного вопроса: «Ты меня уважаешь?!» Но если травмы ещё можно хирургам перебросить, то колики и задержки мочи – святое для каждого уролога.
Я, значит, не тороплюсь. А Олег как с цепи сорвался – раз! – рюмку. Бабах – другую!
– Эй! – говорю ему тихо и как ущипну под столом. – До первой звезды нельзя! А вдруг ножевое в почку привезут, а ты посмотри на нашего сосудистого!
А Олег мне развязно так:
– Звезду Суворову Александру Васильевичу! – это такая в те древние времена наскальная реклама была.
Ну, думаю, пошла вода в кубрик – пора сматываться в роддом. Хотя акушерка не звонит и биппер не пищит… Только ногу задрала, чтобы драпнуть, а Олег как брякнет:
– Караим Антинохьевич! Танька свалить собирается! А между тем вы у неё уже в бальную книжечку, я слыхал, записаны!
Ну, думаю, сука! Ты у меня ещё попляшешь! Будешь мне в следующий раз полчаса раком у почечного лотка стоять – пока я тебе всю бальную книжечку не зачитаю!
Караим Антинохьевич был светилом из светил отечественной и международной урологической школы. Редактировал отдел Большой медицинской энциклопедии по профилю и всё такое. Хирург от бога, диагност от папы римского и т.д. В общем, Клиницист с самой большой буквы, к тому же в ореоле легенд от весьма непростой судьбы. И, как все подобного рода образчики, был весьма неравнодушен к прекрасному. Особенно если это прекрасное имело минимальный коэффициент интеллекта и могло рот открывать не только для того, чтобы глупо хихикать, а ещё и… а вот и не то, что вы подумали. А для того, чтобы о «Меховом завтраке» или «Алжирской женщине» поговорить. Хотя то, о чём вы подумали, со слов некоторых дам, тоже приветствовалось.
Я же на сюрреалистах и импрессионистах ещё со времён патанатомии собаку съела и кошкой закусила, которая перед этим мышку проглотила! А Караим Антинохьевич мужчина был требовательный и директивный. И уж коли он жаждал бесед – то вынь и положь! И здоровый, как пад.., в смысле, как Пабло Пикассо году эдак в 1950-м. Тому в оный год, дай бог памяти, шестьдесят девять было. А помер – в 1973 году от Рождества Христова – то есть в возрасте девяноста двух лет…
Короче. Хапнул меня Пабло Антинохьевич за ручку – и давай беседы беседовать. А Олег с другой стороны за локоток взялся, но чую, больше для того, чтобы на стуле удержаться…
Тут в помещение буфета урологического отделения вносится взлохмаченная санитарка и, думая, что никто не замечает, что она уже тоже того – со слегка сдвинутой «точкой сборки», весьма, как ей кажется, внятно изрекает:
– Иваныч! Срочно в приёмное, потому что там какая-то хрень! Я сказала, чтобы у телефона обождали, а они трубку бросили, суки!
Я чую – вот мой шанс.
– Пошли, Олег Иваныч, – говорю, – я тебя провожу к месту событий и пойду обход, что ли, обойду. А потом ещё наколядуемся, если что.
Олег, моментально-профессионально исполнившись чувством долга, в жалкой попытке осознать своё тело в пространстве становится в позу Ромберга, при этом глупо хихикая. Ну и что – он вообще парень весёлый. «Пронесло, – думаю. – Сейчас-то я ноги и сделаю!»
Но тут оживает Караим Антинохьевич, не до конца ещё, вишь, рассказавший мне свою концепцию видения «Поля маков в Аржантёе», а также высказал не все соображения на предмет отношений между Моне и падчерицей.
– Многоуважаемая публика! – встаёт и говорит густым баритоном Караим. – Пейте и закусывайте, как раньше. А я с ребятами в приёмное спущусь – тряхну стариной. Вдохну этот запах – не всё же по академическим джунглям прятаться. Пора вспомнить, каково оно там, на воле, в пампасах.
Олег, смотрю, от этого аж протрезвел похлеще, чем под душем Шарко.
– Что вы, что вы! – говорит. – Караим Антинохьевич! Вы – и вдруг в нашем неуютном, открытом всем ветрам приёме. Да там, может, поножовщина какая. Или в борщ кто кому насрал – мало ли! Вы! Такая величина! И вдруг!..
Бесполезно! Светило уже взошло над толпой смердов. Поэтому, бросив на Олега гневный взгляд, Караим изрёк:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!