Убийство самоубийцы - Лидия Сивкевич

Макс вцепился пальцами в её бедра, посылая по мышцам импульсы, которые собирались внизу живота. Через мгновение его рука пробралась под тонкую ткань её кофты и поймала очередную волну мурашек на спине. Продвинулась выше, утягивая одежду за собой, и кожа вдруг загорелась, почти обжигая реальной болью.

Очередной вздох вытеснил туман в голове. Хоть тело и твердило не останавливаться, возникла одна, затем вторая и следом ещё несколько, а за ними целый град мыслей, как это низко и неправильно.

Руки не слушались команду оттолкнуть, тело обмякло и держалось за его объятия. Всё же, первыми поддались губы, напряглись и замерли. Он уловил это мгновенно, отстранился и задал немой вопрос.

– Вот так низко не могу. – Шепнула она, голос сломался, охрип. Поступающие слезы защекотали глаза. Желание перестало печь изнутри, и кожа окончательно покрылась мурашками.

– Прости, прости. – Повторял он, будто это сотрёт неловкость и последние несколько минут. – Прости, меня, ладно. – Он не переставал держать её лицо руками. Она в ответ только кивала, хватая раскалённый между ними воздух. Наконец, он опустил руки, но вместо того, чтобы отстраниться – обнял. Она, не раздумывая ни мгновения, обвила руками его спину, покрытую испариной.

– Мне уйти?

– Эгоистично просить тебя остаться?

Ночь окутала город тишиной, только капли дождя шипели, ударяясь об окна. Тёплая лампа не справлялась с освещением широкой просторной комнаты, и это было как нельзя кстати. Света было достаточно, чтобы видеть очертания друг друга, но не хватало для того, чтобы проследить гадкие мысли на лицах.

– Очень странно себя чувствую, ты тоже? – спросила Кира, удобнее укладывая голову на его плече. Она скользила указательным пальцем по квадратной пуговице на его рубашке, поддаваясь разгулявшимся нервам.

– Странно не то слово. – Макси повернул голову и прижался щекой к её лохматым волосам.

– Мы ни разу не заговорили о них. Это глупо, делать вид, что в наших жизнях не существует этих людей.

– Теперь их не существует.

– Вот так просто?

– А какие могут быть сложности? Я же знаю теперь, что мои чувства взаимны. Это ведь так?

– Так.

– Тогда все сложности мы решим. Иначе, зачем мы друг другу?

С её лица не сходила улыбка, пока в голову не скользнула противная мысль.

– Ответь честно. Ты когда-нибудь изменял Ксюше?

– Да. – Сразу же ответил Макс. – И сделал это ужаснейшим образом. Так, чтобы она узнала, намеренно.

Кира не могла сглотнуть ком в горле. Она закрыла глаза и старалась не осуждать.

– Зачем ты так с ней?

– Хотел, чтобы возненавидела, одумалась и ушла.

– Видимо, не получилось?

– Нет, простила. И ни разу не припоминала. – Он скрестил ноги, почувствовав себя неловко. – Ты бы простила измену?

– Нет. Поэтому сама сегодня не смогла. – Она спрятала лицо от нахлынувшего стыда в ткань белой рубашки.– Но я поняла одну вещь. Не обязательно спать, чтобы изменить.

– Что это значит?

– Чувствую себя изменщицей.

– Прости, что заставил это почувствовать.

– Ты не виноват.

– Я знаю, что был слишком надоедливым.

– Не важно, что ты делал. Если бы я действительно Сашу любила, то не обратила бы на тебя внимания. Как бы ты ни настаивал.

– Я старался держаться подальше, правда. Но честно тебе скажу, давно не чувствовал себя таким азартным и живым.

– Если так, почему тогда ты с Ксюшей? Если не любишь, почему не бросил?

– Я бросал. Трижды. Умоляла, плакала до приступов астмы. Просила ещё один шанс. Я ей многим обязан. Она в очень сложные времена со мной была, на свою жизнь забила, только лишь бы я выкарабкался из проблем.

Кира выпустила из лёгких весь воздух и изо всех сил сжала веки. Максим продолжил.

– А я выкарабкался и теперь тоже жить не умею.

– Только не говори, что она тоже тебя от глупостей остановила.

– Нет, там другое.

– Мне не нравится, что мы с ней так похожи. – Сказала, немного подумав, Кира.

– Чем же? – в его голосе читалось и удивление и раздражение.

– Ролью в твоей жизни. – Она стиснула объятия и снова спрятала лицо в его шее.

– Нет, поверь мне.

– Ты слишком уверен. Ты знаешь обо мне не так уж и много.

– Я знаю тебя достаточно, чтобы видеть между вами тысячу отличий. Хоть с самого первого дня и удивляюсь тебе. Никак не могу предсказать, что ты сделаешь или скажешь в ближайшие минуты.

– Так и должно быть, если только у тебя нет суперспособности мысли читать.

– Нет, – он тихо посмеялся. – Нооо, – протянул и сделал паузу, подбирая слова. – Я тебя чувствую.

Женщина подняла на него взгляд, он встретился с ним и продолжил:

– Прокручиваю в голове какие-то события и появляется мысль "Кира сейчас счастлива", или смотрю на то, что происходит и думаю " Она расстроилась, ей нужен кто-то рядом прямо сейчас!"

Кира чувствовала внутри странное тепло, которое стремительно распространялось по телу и перехватывало дыхание. Она нежно прислонилась губами к его щеке. На лице мужчины заиграла слишком счастливая для такого простого жеста улыбка.

      Бессчетное количество времени они провели в тишине, раздумывая каждый о своём, но об одном и том же. Закончился дождь, лёг спать светильник.

– Может, обсудим, что будем делать дальше. – Кира, наконец, оставила в покое его пуговицы.

– Жить будем. Не хочу ничего обсуждать.

***

– Ты специально всё это устроил. – Она почти спала. Её голос был ещё мягче, чем всегда. – Вывез меня из зоны комфорта, в эту командировку, чтобы у меня не было путей отступления.

– Это ты всё подстроила. Сидела и рисовала по ночам свои гениальные проекты, чтобы в случае чего оказаться со мной в одном отеле. – Его тихий голос она слышала уже через пелену сна, но всё же улыбнулась и только потом уснула.

***

Кира открыла глаза и увидела перед собой его. Максим сидел на кровати, прислонившись спиной к стене, и резво печатал что-то в телефоне. На нём была уже не та одежда, в которой он засыпал вчера, а свежая белая футболка и черные джинсы.

– Ты что, жаворонок? – спросила она, пряча утреннее дыхание в подушку.

– Нет, я пассажир рейса Берлин – Питер через 4 часа.

– Почему не разбудил раньше?

– Зачем?

– Я не успею спокойно собраться.