Терроризм в Российской Империи. Краткий курс - Олег Будницкий

В Москве Нечаев начал формировать «пятерки», составившие костяк «Народной расправы», преимущественно из студентов Петровской земледельческой академии. И тут на его пути оказался Иванов… Однако для Нечаева «устранение» Иванова было не только способом «наведения порядка» в организации. Это было осуществление на практике принципов, которые он считал обязательными для революционера.

25 ноября труп, обнаруженный местными крестьянами в пруду, был опознан студентами академии. 26 ноября при обыске в квартире Успенского, произведенном по другому поводу, были обнаружены бумаги, указывавшие на причастность хозяина к «Народной расправе». Начались аресты, и полиция быстро установила участников организации и непосредственных убийц Иванова. Нечаев успел бежать за границу. «Катехизис революционера»

При обыске у Успенского была изъята, среди прочего, «печатная, в 16-ю долю листа книжка на иностранном языке, как бы на итальянском». Ее даже отправили сначала в Министерство иностранных дел для перевода. Однако оказалось, что это шифр. В записной книжке Кузнецова нашли к нему ключ, и вниманию изумленной публики был предложен текст «Катехизиса революционера» Нечаева, ставшего одним из самых знаменитых революционных «манифестов». В дни процесса нечаевцев (1871) власти напечатали «Катехизис…» в «Правительственном вестнике», рассчитывая (не без оснований) использовать его для дискредитации революционеров. Сам Бакунин в письме к Нечаеву впоследствии назвал его творение «катехизисом абреков».

Заново расшифрованный и уточненный текст «Катехизиса…» историк Алексей Шилов опубликовал в 1924 году в журнале «Борьба классов». С тех пор, вплоть до 1990-х годов, в России он полностью не переиздавался. Почему? Думаю, большевики опасались нежелательных ассоциаций. В 1920-е годы «родства» с Нечаевым они еще не стеснялись. Один историк, к примеру, писал: «Нечаев в истории нашего движения применил именно те приемы тактической борьбы, которые нашли более широкое и глубокое воплощение в движении русского большевизма, боровшегося одинаково как со своими классовыми врагами, так и со своими политическими противниками – меньшевиками и эсерами».

Впоследствии от этого «предтечи» всячески открещивались, объявляли «нечаевщину» случайным явлением в русском революционном движении или же вовсе стремились о ней не упоминать. Впрочем, судите сами. Ниже приводится полный текст «Катехизиса революционера».

«Катехизис революционера»

Отношение революционера к самому себе

§ 1. Революционер – человек обреченный. У него нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единственным исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью – революцией.

§ 2. Он в глубине своего существа не на словах только, а на деле разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью этого мира. Он для него – враг беспощадный, и если он продолжает жить в нем, то для того только, чтоб его вернее разрушить.

§ 3. Революционер презирает всякое доктринерство и отказался от мирной науки, предоставляя ее будущим поколениям. Он знает только одну науку, науку разрушения. Для этого, и только для этого, он изучает теперь механику, физику, химию, пожалуй, медицину. Для этого изучает он денно и нощно живую науку людей, характеров, положений и всех условий настоящего общественного строя, во всех возможных слоях. Цель же одна – наискорейшее и наивернейшее разрушение этого поганого строя.

§ 4. Он презирает общественное мнение. Он презирает и ненавидит во всех ее побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все, что мешает ему.

§ 5.

Революционер – человек обреченный. Беспощадный для государства и вообще для всего сословно-образованного общества, он и от них не должен ждать для себя никакой пощады.

Между ними и им существует или тайная, или явная, но непрерывная и непримиримая война не на жизнь, а на смерть. Он каждый день должен быть готов к смерти. Он должен приучить себя выдерживать пытки.

§ 6. Суровый для себя, он должен быть суровым и для других. Все нежные, изнеживающие чувства родства, дружбы, любви, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены в нем единою холодною страстью революционного дела. Для него существует только одна нега, одно утешение, вознаграждение и удовлетворение – успех революции. Денно и нощно должна быть у него одна мысль, одна цель – беспощадное разрушение. Стремясь хладнокровно и неутомимо к этой цели, он должен быть всегда готов и сам погибнуть и погубить своими руками все, что мешает ее достижению.

§ 7.

Природа настоящего революционера исключает всякий романтизм, всякую чувствительность, восторженность и увлечение.

Она исключает даже личную ненависть и мщение. Революционерная страсть, став в нем обыденностью, ежеминутностью, должна соединиться с холодным расчетом. Всегда и везде он должен быть не то, к чему его побуждают влечения личные, а то, что предписывает ему общий интерес революции.

Отношение революционера к товарищам по революции

§ 8. Другом и милым человеком для революционера может быть только человек, заявивший себя на деле таким же революционным делом, как и он сам. Мера дружбы, преданности и прочих обязанностей в отношении к такому товарищу определяется единственно степенью полезности в деле всеразрушительной практической революции.

§ 9. О солидарности революционеров и говорить нечего. В ней вся сила революционного дела. Товарищи-революционеры, стоящие на одинаковой степени революционного понимания и страсти, должны по возможности обсуждать все крупные дела вместе и решать их единодушно. В исполнении таким образом решенного плана каждый должен рассчитывать по возможности на себя. В выполнении ряда разрушительных действии каждый должен делать сам и прибегать к совету и помощи товарищей только тогда, когда это для успеха необходимо.

§ 10. У каждого товарища должно быть под рукой несколько революционеров второго и третьего разрядов, то есть не совсем посвященных. На них он должен смотреть, как на часть общего революционного капитала, отданного в его распоряжение. Он должен экономически тратить свою часть капитала, стараясь всегда извлечь из него наибольшую пользу. На себя он смотрит как на капитал, обреченный на трату для торжества революционного дела. Только как на такой капитал, которым он сам и один, без согласия всего товарищества вполне посвященных, распоряжаться не может.

§ 11. Когда товарищ попадает в беду, решая вопрос, спасать его или нет, революционер должен соображаться не с какими-нибудь личными чувствами, но только с пользою революционного дела. Поэтому он должен взвесить пользу, приносимую товарищем, с одной стороны, а с другой – трату революционных сил, потребных на его избавление, и на которую сторону перетянет, так и должен решить.

Отношение революционера к обществу