Очаровательный Синий Чулок - Юлия Климова

«Софья Филипповна Одинцова», – Комлев проговорил имя медленно, отстраненно, прислушиваясь к своим чувствам, пытаясь спрогнозировать дальнейший ход событий. Он хорошо разбирался в людях, редко ошибался и быстро определял истинный характер того или иного человека. Он и сейчас хотел поставить «точный диагноз», но… не получалось. Видел перед собой не чопорную гувернантку, сошедшую со страниц пыльных книг, а бледную девушку в белой ночной рубашке со свечой в руке. Ее волосы цвета меда рассыпаны по плечам, взгляд растерянный. Какая-то неправильная картина, не та.

И кажется, он слишком много думает о Софье Одинцовой – ее место в детской, и хватит об этом.

– Ты опоздаешь в школу.

– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – затараторила Ксюша, изобразив на лице отчаяние.

– Я обещаю, что поговорю с тобой, если приму подобное решение.

– Нет, речь идет о моем согласии, – твердо возразила Ксюша.

– Предлагаю компромисс. – Комлев улыбнулся, стараясь смазать серьезность беседы. – Я приглашу тебя на переговоры, и мы подумаем вместе, как правильно поступить.

– Но мой-то голос будет решающим, да? – Она подалась вперед и тоже улыбнулась. Отвоевано уже много, осталось совсем чуть-чуть…

– Малявка, марш в школу, большего тебе от меня не получить! – Он усмехнулся и указал на настенные часы. – Двадцать минут истекли.

Ксюша кивнула, поднялась и бодро направилась к двери. «Отлично, отлично», – мысленно повторяла она, покидая кабинет. Софья Филипповна должна остаться во что бы то ни стало. Надолго. Очень надолго. И на это есть много причин – больших и маленьких. Но, пожалуй, главных всего две.

Первая – у новой гувернантки есть тайна, которую необходимо разгадать. «И не спрашивайте меня, откуда я знаю. Чувствую, и все!» Интересно, какие вещи она привезла вчера и почему ночью гуляла по дому? Со свечой в руке! Щеки Ксюши порозовели от волнения и смущения. Стыдно, стыдно совать нос в чужие дела, но иногда невозможно удержаться!

Вторая – сила притяжения. И знакомы-то они совсем недолго, а в душе какая-то сумятица, тянет на разные подвиги, и нет покоя. Будто невидимые разноцветные нитки оплели их обеих с ног до головы! Если по одной ниточке рвать, то вроде и ничего страшного… потихоньку-то… А если все разом попробовать? Невозможно! Ясно одно: Софья Филипповна не должна в один «прекрасный» день исчезнуть без следа, как это было с другими. Пусть она скучная и правильная, зато в ее глазах рыбки плавают – крохотные: красные, зеленые, голубые и желтые. А еще эти глаза иногда вспыхивают странным огнем, и у нее, у Ксю, желание узнать тайну прямо-таки выпрыгивает из груди! Да, она ненастоящая гувернантка, однако…

«Я бы смогла ей доверять», – подумала Ксюша, поднимая с пола рюкзак и мешок со сменкой.

– Поторопись, пожалуйста, – произнесла Софья Филипповна. – Я провожу тебя до машины.

– А я как раз хотела вас об этом попросить, – улыбнувшись, ответила Ксюша, а мысленно неожиданно добавила полюбившуюся фразу Маугли: «Мы с тобой одной крови, ты и я». Они же похожи, очень похожи, осталось только выяснить чем…

* * *

Переодевшись, немного изменив прическу, ровно в девять Соня подошла к кабинету Комлева. Пробежалась пальцами по застегнутым пуговицам белоснежной кофты, дотронулась до волос, не стянутых в тугой пучок, а собранных в «хвост», и осторожно постучала в дверь. Ксюша отправилась в школу и не могла видеть небольшие перемены во внешности своей гувернантки, зато эти перемены, являющиеся частью тактики и стратегии, должен был оценить господин Комлев. Соня пригладила длинную юбку, погасила огонь в глазах и сжала губы. Сейчас она походила не на черствую горбушку бородинского, а на замороженную ласточку, ожидающую весны. И это ее забавляло. Один маленький шажок от образа сухаря – и вот уже бурлит кровь, и сердце колотится гораздо быстрее. Терпеть, терпеть, не выдавать себя.

– Войдите, – раздался холодный и ровный голос Комлева.

Соня зашла и остановилась посреди кабинета.

– Доброе утро, – произнесла она.

– Доброе утро, присаживайтесь. – Он ткнул перьевой ручкой в никуда, что означало: «Устройтесь, где вам удобно». – Одну минутку.

Соня выбрала стул, стоящий метрах в двух от письменного стола, и села. «Пожалуй, я бы сейчас победила в конкурсе на самую прямую спину столетия», – подумала она, коротая обозначенную минуту за разглядыванием книг и папок на полках шкафа.

Комлев не торопился приступать к разговору и нарочно тянул время, дочитывая последнюю страницу никудышного договора. Ему не о чем, совершенно не о чем было разговаривать с Софьей Одинцовой (что она могла узнать за сутки о Ксю? О каких выводах может идти речь?), но ночью он поддался мгновенному порыву и теперь… не жалел об этом. Ощущение, будто упущено нечто важное, становилось острее, тяжелее, и покой в душу не приходил. Например, он не заметил, какие большие и глубокие глаза у новой гувернантки. Или заметил? Кажется, при первой встрече она показалась ему приятной. Один быстрый взгляд, и это не ускользнуло.

Комлев оторвался от бумаг и внимательно посмотрел на Соню. «Причесалась по-другому, – подумал он. – У нее густые вьющиеся волосы. Зачем их так стягивать? А Ксюша ее уже полюбила. За что?»

– Как вы устроились? – спросил он без тени заботы.

– Спасибо, хорошо.

«Спасибо, хорошо», – мысленно повторил он, продолжая разглядывать Соню. Он вдруг заметил, что на ее щеках вспыхнул румянец, и, сам не понимая почему, резко отвел взгляд.

– Как вам Ксюша? Мне кажется, вы уже нашли с ней общий язык.

– Да, она хорошая девочка. Талантливая и умная, но не всегда организованна.

«Надо же было указать хоть на один минус, – мысленно оправдала себя Соня. – А то господин Комлев посчитает меня квалифицированным льстецом».

– Она вчера мне все уши прожужжала про конкурс поделок, пожалуйста, помогите ей с этим. Ксюша мечтает о победе.

– Конечно, мы постараемся и сделаем хорошую поделку, – монотонно ответила Соня, подумав: «Кстати, плед с цветочками очень подходит». – Посмотрев на Комлева, она усмехнулась: «Что? Не клеится разговор?»

Но у нее и самой не клеилось что-то в душе. И смутилась она, как наивная девочка, вовсе не по собственному желанию. Близость этого человека отчего-то теперь давила, сбивала с толку и лишала сил. Словно ночью, при встрече, она случайно перешагнула невидимую черту, проведенную не для нее, а для него. Позабыв о сдержанности, Соня привычно тряхнула головой, желая избавиться от наваждения, и встретила внимательный взгляд Комлева. Несколько секунд они смотрели друг на друга, а затем он сказал:

– Я рад, что вы с Ксюшей нашли общий язык, не буду вас больше задерживать.

Соня кивнула, встала и пошла к двери. Комлев пристально смотрел ей вслед, и она это знала. Ее туфли бесшумно ступали по ковру и по паркету… Дверь закрылась тихо и плотно.