Десантник. Остановить блицкриг! - Олег Таругин

– Сбежала?

– Ага. Как этот хмырь отвернулся, кэ-эк дала ему кувшином по башке! Кувшин вдребезги, вода во все стороны. Он упал, а я к двери. Осмотрелась – вроде никого нет, видать, не думал, что я на такое решусь, один пришел. Ну и рванула, огородами какими-то. Скорее всего, меня б быстро нашли, но тут в центре деревни бабахнуло что-то, потом стрелять сильно стали, забегали все. А после и вовсе, то ли бомбежка началась, то ли артиллерийский обстрел, я точно не поняла. Но горело и взрывалось все о-го-го как! Вот я под шумок и вырвалась. Ну а дальше ты знаешь…

– Знаю, – усмехнулся Степанов, ощущая, как его понемногу ОТПУСКАЕТ. – Только одного пока не понимаю – на хрена ты, красавица, под броневик-то бросилась?!

Девушка иронично хмыкнула:

– Ну а как мне еще было вас останавливать? Стоять у дороги с протянутой рукой, как путешествующий автостопом хиппи из амерского фильма?

– А если б это немцы оказались? – искренне удивился парень.

– Ох, Леш, ну какой же ты у меня дурачок, – улыбнулась Иришка. – Я ж тебя еще тогда узнала, когда броневик притормозил, чтобы ваши товарищи внутрь забрались! Ты ж над бортом торчал и головой вертел, как не узнать. Кстати, а кто они вообще такие, я так и не поняла?

– Ирк, а давай я тебе это немного попозже расскажу, как до хутора доберемся и на ночевку встанем? Тут в двух словах никак не получится, честное слово.

– Договорились, – фыркнула Савушкина, впервые за последние сутки снова становясь самой собой. – Кстати, вот теперь я таки проголодалась. Страсть, как кушать хочу! Эх, шашлычка бы сейчас… да хоть бы и нашей обычной геолого-туристической тушенки с картошечкой!..

Интерлюдия. Майор Ланге, Абверкоманда-3 (Mitte) [13]

Отправляясь в расположение второго батальона 28-го танкового полка, майор Рудольф Ланге пребывал в спутанных чувствах. Да и как иначе? Полученная радиограмма в буквальном смысле повергла его в шок: сегодняшним утром погиб командующий Второй танковой группой генерал-полковник Гудериан. Погиб не в бою, что хоть и с изрядной натяжкой, но еще можно было бы допустить – в конце концов, шла война, с каждым днем все меньше и меньше напоминающая легкую прогулку, – а был застрелен русскими диверсантами вместе с несколькими штабными офицерами прямо во время совещания. О том, каким образом оные диверсанты ухитрились незамеченными оказаться в самом центре деревни, где еще сутки назад расквартировался на отдых целый Panzer-Abteilung, майор не знал. Равно как и о том, как они сумели пробиться сквозь усиленную в связи с неожиданным прибытием генерал-оберста охрану, да еще и безнаказанно (и без потерь) уйти после этого.

Впрочем, касательно последнего кое-какие предположения имелись: практически сразу после гибели командующего по расположению батальона был нанесен массированный артиллерийский удар. Так что русские, приходится признать, действовали отнюдь не наугад. Что лишь усугубляло ситуацию: значит, имела место утечка информации! Противник точно знал, где именно окажется Herr General-Oberst! И это меняло многое – если вовсе не все. Поскольку о планах Гудериана в эти дни, когда даже линии фронта, по сути, не существовало, могли знать лишь немногие из его ближайшего окружения! Что, с одной стороны, существенно сужало поле поиска предателя, но с другой… С другой наводило на крайне неприятные мысли о вражеских агентах, внедренных в руководство 2. Panzergruppe еще до начала войны…

Но было и еще кое-что.

За несколько часов до получения радиограммы, предписывающей ему немедленно заняться расследованием произошедшего, с Рудольфом связался его давнишний, еще со времен Французской кампании, знакомец, майор Нойманн, командир того самого панцер-батальона, что утром практически в клочья разнесли большевистские гаубицы, сообщивший, что его люди захватили странного пленного – вернее, пленную, – которая, судя по всему, представляет интерес для его службы. И не столько она сама, сколько найденный при ней некий прибор. О назначении которого Отто ничего конкретного пока не сказал, но подозревает, что он вполне может оказаться неким аналогом портативной радиостанции. Что – смотри выше – вполне укладывается в вариант наличия вражеского агента в окружении если и не самого Гудериана, то как минимум командования полка! А это уже совсем иной расклад, знаете ли!

Правда, по прибытии на место энтузиазм Ланге существенно угас: как выяснилось, диверсантам удалось не только застрелить господина генерала, но и увести троих пленных, с которыми тот разговаривал непосредственно перед нападением. А заодно и сжечь дом, в котором все это происходило. Тут, правда, показания свидетелей начинали расходиться – кто-то утверждал, что izbu подожгли сами большевики при отступлении; кто-то – что здание загорелось из-за взрыва бронетранспортера, подбитого опять же вражескими диверсантами из неизвестного оружия. Увы, при этом погиб и майор Нойманн, так что о судьбе таинственного прибора пока никакой информации не имелось. Возможно, что-то прояснится, когда солдаты разберут обрушившееся строение, добравшись до тел убитых – несмотря на показания свидетелей, нужно было лично убедиться, что господин генерал и на самом деле мертв, а не захвачен в плен…

Плюнув, абверовец приказал помощникам рассортировать всех свидетелей в соответствии с их местоположением в момент нападения и провести первичный опрос, выделив в отдельную группу тех, кто лично участвовал в боестолкновении, а сам отправился осматривать разбитые артналетом танки. И этот осмотр его весьма и весьма удивил. Побродив между сгоревших или развороченных взрывами бронемашин и переговорив с уцелевшими танкистами, майор получил новую порцию информации к размышлению. Крайне странной и непонятной информации!

Поскольку никакого артиллерийского обстрела не было: на почерневшей, обгорелой земле не обнаружилось ни одной – вообще ни одной! – воронки! Да и характер повреждений однозначно опровергал первоначальную версию. Что делает с панцером фугасная граната при прямом попадании или близком разрыве, Рудольф прекрасно представлял – приходилось видеть. Сейчас же ничего подобного не наблюдалось и в помине: наиболее поврежденные машины, никаких сомнений, оказались уничтожены детонацией боекомплектов. Иными словами, внутренними, а вовсе не наружными взрывами!

На броне же сожженных машин остались аккуратные входные отверстия, расположенные, в основном, в районе МТО – неведомый противник стрелял по двигателям, что выглядело вполне логичным. Как проще всего гарантированно уничтожить танк? Разумеется, вызвав пожар в моторном отсеке или топливных баках. Скорее всего, аналогичные повреждения имелись и у взорванных панцеркампфвагенов, но чтобы их обнаружить, пришлось бы ползать по грудам до сих пор дымящегося искореженного металла, чем Ланге заниматься не собирался. Да, собственно говоря, никто ему подобной задачи и не ставил: его делом было в кратчайшие сроки расследовать гибель господина генерал-полковника. Или, по крайней мере, составить хоть какое-то мнение по этому поводу, достаточно аргументированное, чтобы его можно было озвучить в Берлине…