Десантник. Остановить блицкриг! - Олег Таругин

Опрошенные экипажи полностью подтвердили его умозаключения: ни один человек не слышал ни звука летящего снаряда или мины, ни взрывов. Вернее, взрывы-то были, но исключительно вызванные детонацией боеукладок. При этом все сходились в одном: нападение было практически бесшумным. Поразмыслив, контрразведчик попросил как можно подробнее описать непонятный обстрел. И услышанное ему тоже не понравилось: большинство просто не заметило, кто и откуда по ним стрелял, остальные утверждали, что видели росчерки, напоминающие трассеры 3,7-см зенитных снарядов русских автоматических пушек, только какие-то ярко-бесцветные, словно вспышка молнии, если бы оная молния внезапно получила возможность лететь горизонтально. В принципе никакого особого противоречия в этом не было: зенитные автоматы «61-К» вполне могли использоваться в качестве противотанковых пушек, поскольку соответствующие снаряды к ним имелись. Да и диаметр входных отверстий примерно соответствовал помянутому калибру. Правда, в броню эти самые снаряды ударяли практически беззвучно, лишь с негромким хлопком или «электрическим треском», но на подобное абверовец внимания просто не обращал: мало ли что в бою послышится?

Возможно, имей майор Ланге какое-то отношение именно к артиллерии, он бы обратил внимание, что оные входные отверстия выглядят, скорее, проплавленными или прожженными, нежели, собственно, пробитыми, и напоминают действие кумулятивного снаряда. Хоть в этом случае его и удивила бы полусферическая воронка мгновенно испарившегося металла в месте первичного контакта плазмоида с броней и потеки застывшей стали вокруг нее. Но в подобных тонкостях он не разбирался, хоть о кумулятивных снарядах, разработанных еще в 1938 году, разумеется, слышал.

Но его заинтересовало другое. Абсолютно все свидетели, не сговариваясь, указывали одно и то же направление, откуда велся обстрел. Вот только подобное было совершеннейшей чушью! Никак – вообще никак – невозможно незаметно разместить на абсолютно пустом пространстве в трех сотнях метров от разгромленной стоянки, лишь кое-где утыканном редкими кустиками, батарею зенитных пушек! Которых, к слову, никто и не видел, только эти самые, непонятно откуда берущиеся трассеры (свидетели утверждали, что огненные вспышки возникали «буквально из воздуха, герр майор, но двигались стремительно, едва взглядом уследишь»).

Рудольф не поленился сходить в указанное место. Разумеется, ничего там не обнаружив – ни следов от пушечных колес, ни отпечатков ног артиллерийских расчетов или стреляных гильз. Разве что трава под кустами в нескольких местах оказалась примятой, что никак не могло помочь в расследовании. Впрочем, Ланге был дотошным следователем. Поэтому, взяв с собой нескольких вооруженных солдат, он все-таки прогулялся к опушке: вдруг траву все же примяли артнаблюдатели, а сами пушки, огонь которых они корректировали, располагались в лесу? Увы, это тоже ни к чему не привело – никаких следов невидимой батареи не обнаружилось и там. Да и не разместишь орудия в густом подлеске, не тронув при этом ни одного куста, не повредив ни единого дерева, глупости это!

В голове мелькнула было мысль о применении противником динамореактивных пушек наподобие легкой безоткатной Leichtgeschütz 40 [14], весящих куда меньше, нежели зенитки, – на руках можно перенести, – но он ее решительно отмел как маловероятную. Да, эти портативные пушки, использующиеся в десантных частях люфтваффе, неплохо зарекомендовали себя год назад во время операции на Крите. Вот только русские, плотно занимавшиеся безоткатной артиллерией еще в середине тридцатых, так и не довели свою пушку до ума. Хоть и испытывали подобные системы в боевых условиях, например во время зимней войны (в результате чего финнами было захвачено два экземпляра, один из которых в итоге оказался в Германии, куда союзники передали его для изучения).

Затем Ланге осмотрел стоянку бензозаправщиков, подвергшуюся атаке одновременно с танкистами. Собственно, осматривать там было нечего: вражеские диверсанты просто сожгли все, что могло гореть. Машины с топливом, как трофейные автоцистерны, так и грузовики, кузова которых были заставлены бочками и канистрами с бензином, выгорели полностью; окружающий лес же тлел до сих пор, и его тушением занимались солдаты роты обеспечения, подвозя воду из деревни. Короткий опрос тоже ничего нового не дал: все видели то же самое – непонятные беззвучные «трассеры», впивающиеся в борта автомашин и стенки цистерн, после чего те немедленно вспыхивали, словно спички. Следов попаданий обнаружить не удалось: тонны разлившегося бензина надежно уничтожили все следы.

И все же кое-что Рудольф выяснил.

Причем такое, отчего майор мгновенно насторожился, словно почуявшая дичь борзая: во время атаки трое диверсантов захватили бронетранспортер, на котором и скрылись. Их заметили, открыв огонь на поражение. К сожалению, уничтожить большевиков не удалось; более того, в результате короткой перестрелки погибло несколько бойцов – русские воспользовались трофейным пулеметом, отсекая преследователей. И не только пулеметом! Сразу несколько свидетелей утверждали, что один из большевиков отстреливался теми самыми «трассерами», один из которых попал в грудь унтер-офицера Грассмана! Причем выпуская их то ли прямо из руки (Рудольф с трудом удержался от язвительного комментария), то ли, что вернее, из некоего оружия, напоминающего банальный пистолет (ощутив, что ему все-таки удалось что-то нащупать, Ланге насторожился, потребовав немедленно показать тело погибшего). Преследовать беглецов не стали – не до того было, да и не на чем. А теперь это уже просто не имело ни малейшего смысла, слишком много прошло времени. Беглецы наверняка давным-давно бросили угнанный броневик и скрылись где-то в лесах, если и вовсе не добрались до своих.

Осмотр одного из накрытых брезентом трупов окончательно утвердил абверовца в том, что он не ошибся. Какие уж там, Scheiße, зенитные автоматы?! Это… это нечто… невероятное! Тридцатисемимиллиметровый снаряд просто разорвал бы несчастного унтера в клочья. Зато неведомый «бесшумный трассер» просто ПРОЖЕГ его грудь – наклонившись, Ланге ощутил тошнотворный запах сгоревшей плоти. Сама рана выглядела вполне аккуратно: небольшое отверстие, обрамленное обуглившейся тканью, на груди – и второе на спине. Нечто непонятное, но, вероятно, очень-очень горячее прошило тело насквозь, перебив на вылете вертикальный ремень Y-образной портупеи. Ну, как перебив? Потрогав пальцами крошащиеся края кожаного ремня, майор убедился, что тот тоже подвергся воздействию высокой температуры. Поколебавшись, Рудольф извлек из полевой сумки карандаш и, брезгливо дернув щекой, погрузил его в рану на всю длину. Ну да, похоже, неведомый снаряд, назовем его пока так, заодно перебил – или сжег? – и позвоночный столб, оттого тело и лежит под столь странным углом, словно лишившись внутренней опоры. Любопытно, очень даже любопытно. И весьма непонятно…