Будешь моей - Дина Данич

все обрывается. Едрен батон! Вот я дура-то! Поверила, ушли развесила…

- Ну, конечно! А потом еще через неделю, и так до бесконечности.

Мехдиев хмурится, явно недовольный моим выпадом.

- Я держу свое слово. А ты?

- Почему через неделю? Почему не сейчас?

- В Легионе сейчас турнир. До финала как раз неделя, - отвечает он.

- То есть покажешь мне только финальный бой? - разочарованно протягиваю я.

- Ну, у меня есть корыстный интерес, - он многозначительно скалится и откидывается на спинку стула. И снова эта аура власти и подавления. По спине пробегают мурашки, а мне становится неуютно под его взглядом.

- Какой? Думаешь, я в благодарность раздвину ноги? Так ты вроде сам отказался. Или я должна попросить правильно? - едко спрашиваю у него.

- Вообще-то я имел в виду, что ты будешь болеть за меня.

Удивленно смотрю.

- Ты будешь биться в финале? Так уверен, что доберешься до него?

- Конечно, буду. Я же действующий чемпион.

До меня начинает доходить расклад. Что-то такое я слышала краем уха, но не сопоставляла. Меня-то подобные развлечения никогда не привлекали.

- Будешь защищать свою честь?

- Титул. Но смысл тот же, - кивает мужчина. - Так что? Согласна пожелать мне удачи перед боем и болеть за меня?

Его хитрая улыбка смущает меня. Но если у меня есть шанс оказаться на свободе хоть так… Я рискну. Поиграю со зверем на его условиях. Выбор-то все равно невелик.

- Согласна.

- Добро, - довольно выдает Карим и возвращается к еде.

А меня не покидает чувство, что я только что согласилась сыграть по его правилам и сделала ход, о смысле которого даже не подозреваю. Уж слишком рад Мехдиев моему ответу. Но в чем подвох? И как его угадать? Вот вопрос…

- Ну, а ты? - прерывает наше молчание Карим.

- Что я? - теряюсь и неловко ерзаю на стуле.

- Может, теперь ты что-то тоже расскажешь о себе?

- Тоже? - усмехаюсь. - Ты не особенно-то рассказал про себя.

- Хочешь больше узнать? - тут же цепляется к словам.

Но я только жму плечами. Выказывать свой интерес опасаюсь - вдруг решит, что на верном пути.

- Мне двадцать восемь, занимаюсь боями, руковожу клубом и тренирую пацанят, - выдает он без запинки. - Теперь твоя очередь, Ди.

Я слегка обалдеваю от его наглости и того, как он сократил мое имя. Поэтому не сразу отвечаю.

- А я не хочу ничего рассказывать.

- Почему?

- Потому что ты воспользуешься этим в своих целях, - кидаю в лоб правду.

- Весьма вероятно. Ведь моя цель - ты, - точно так же рубит в ответ.

- Ты же наверняка навел справки. Так к чему эти вопросы?

- Может, потому что я хочу узнать тебя сам? Пока я ничего конкретного не выведал.

- Но ты мне угрожал, - мрачнею. - Говорил, что знаешь о проблемах…

Карим усмехается и смотрит расслабленно, даже снисходительно как будто.

- Это несложно понять. Достаточно сопоставить известные факты. И я могу не копать дальше, если ты расскажешь все сама.

- С чего бы мне это делать? - прищуриваюсь и складываю руки на груди, готовясь защищаться. - Какая разница, если ты все равно все узнаешь. Или так не терпится? Думаешь, это поможет тебе добить меня?!

Он только качает головой.

- Не добить, а завоевать. Я не бью женщин. А вот добиваться тебя не перестану.

- Надо же, какая честь мне оказана, - фыркаю в ответ.

- Ты даже не представляешь, какая, - скалится Мехдиев. - Так что? Будешь хорошей девочкой и расскажешь всю правду сама?

Правильнее будет пойти ему на уступку. Итог будет один - он узнает. И если будет копать через свои связи, то, весьма вероятно, сделает мне только хуже. Но и рассказать все, как было дело, тоже непросто. Это даст ему преимущества. И большие. И пока я не разобралась в том, что за игру затеял мой тюремщик, логичнее просто потянуть время.

- Я могу подумать над твоим предложением?

- Все настолько серьезно? - в его голосе больше нет насмешки. Он действительно спрашивает без ухмылки и веселья.

- Более чем.

- Хорошо. Вернемся к этому разговору завтра, - все же соглашается он. - Было очень вкусно. Спасибо.

После чего встает из-за стола и направляется к выходу.

- И да, полагаю, где ванная, а где гостевая, ты уже знаешь, так что экскурсию проводить не буду.

Оставшись одна, я задумчиво разглядываю кухню, прикидывая, что же выбрать. Рискнуть и попытаться рассказать полуправду или же продолжать играть в молчанку? Выбор неочевиден. Слишком много переменных.

Здесь есть посудомоечная машина, но я иду мыть тарелки сама. Это успокаивает и дает возможность подумать о том, что делать дальше.

Уборка всегда мне помогала. Поэтому я трачу на нее время даже с радостью. А когда заканчиваю, прислушиваюсь к тишине в квартире. Словно я опять одна здесь. За весь день я уже выяснила расположение комнат, и где находится ванная, действительно знаю. Осторожно добираюсь до комнаты, где провела эту ночь, и достаю из сумки одежду. Сбегая из галереи, я не успела переодеться. Да и утром сегодня тоже как-то не подумала. Но теперь, когда хочу принять душ, пригодится. Вообще, конечно, надо бы обсудить этот момент с Каримом. Раз уж запер меня здесь, пусть и правда обеспечивает хотя бы элементарными удобствами.

С такими мыслями я захожу в ванную и торможу на пороге, замирая в то же мгновение.

Стою, пытаясь вдохнуть, но вместо этого выходит какой-то сдавленный хрип, и Карим, который стоит в абсолютной прозрачной душевой кабине, резко оборачивается.