Викинги - Мария Семенова

Кудрявый парень внимательно наблюдал за ним с высокогокормового сиденья, гладя пушистого белого кота, пригревшегося на коленях. КогдаХельги подплыл совсем близко, он спустил кота с колен и положил локти на борт.Он сказал, весело щурясь:

– Это корабль Ракни сына Рагнара, морского конунга изСеверного Мера, а мы его люди, и никто не станет хвастаться, будто застиг насврасплох.

Глаза у него оказались голубые, необычно яркие напродубленном лице, которое было много темнее бороды и волос. И смешливые:человек с такими глазами навряд ли отрубит руку, уцепившуюся за борт. Покрайней мере, Хельги так показалось.

– Возьми меня на корабль!.. – прохрипел он сотчаянием, чувствуя, что теперь уже точно не продержится долго. И добавил дляверности: – Не то я решу, что ты меня испугался!..

Викинг молча перегнулся через борт, и Хельги успел увидеть унего на ладони черные от въевшейся грязи, окостенелые мозоли гребца. Хельгиуперся коленками, и викинг извлек его из воды одним могучим рывком, каким,наверное, привык вытаскивать якорь. Перенеся через борт, он поставил Хельги напалубу… и тут же, не дав оглядеться, почти без замаха ударил его по зубам, так,что Хельги растянулся в проходе между скамьями.

– Это, – сказал воин, – чтобы ты не думал,будто Ракни или его хирдманны однажды кого-нибудь пугались.

По правде говоря, удар был нанесен без лишней жестокости иуж наверняка не во всю силу… но на нагретых солнцем палубных досках оказалосьтак покойно и хорошо, что Хельги совсем расхотелось не то что вставать – даже иоткрывать зажмуренные глаза… Лежать бы так да лежать. Викинг зря ударил его,достаточно было отпустить руку, и он свалился бы сам.

– Будет тебе, Оттар!.. – долетел другой голос,густой, как смола, и явно привыкший распоряжаться. – Думается, ему и такнемало досталось.

Хельги все-таки приподнял слипавшиеся веки. Мокрые ресницырадужно дробили свет, и в этой радуге веселый Оттар стоял, подбоченившись, у себяна корме, а белый кот с рыжим пятном на спинке терся, громко мурлыча, о егосапоги.

Хельги лениво поискал взглядом второго из говоривших, вскоренашел его и понял, что это был сам вождь. Только слепой и глухой не выделил быего среди всех – седеющего морехода с лицом почти бурым, как форштевень многоплававшего корабля, и глазами неистовой зоркости, от которых не укроется ни рифв штормовом море, ни парус, появившийся из-за мыса… Старым воином его можнобыло назвать. Стариком назовут еще через двадцать зим, а может быть, и попозже.

Он, видно, только что проснулся и с любопытством разглядывалмокрого и взъерошенного Хельги, от одежды которого по палубе разбегалисьструйки воды.

– Так это ты и есть Ракни сэконунг, о котором у насздесь столько разговоров… – негромко сказал ему Хельги. – А я-то думал,твои люди не ищут легкого верха, нападая на раненых. И предупреждают, преждечем бить…

Ракни усмехнулся: дерзкие слова его забавляли.

– Я не вижу здесь раненых, – ответил онспокойно. – Разве что слегка поцарапанных. А есть враги, которых незачемпредупреждать, ибо иначе их пришлось бы долго ловить. Вставай, парень, да выжмихорошенько штаны, пока не простыл! И рассказывай, кто ты таков и от когоудирал.

Хельги еще раньше показалось, будто от удара о палубу у негочто-то хрустнуло за левым плечом. Поднявшись, он пошарил рукой и досталнадломленную стрелу. Мельком взглянул на серые перья и выкинул стрелу за борт.Тяжелый кованый наконечник сразу утащил ее вниз. Хельги стянул рубашку, иморская соль въелась в плечо.

– Меня назвали по отцу, потому что я родился после егогибели, – сказал он вождю. – Моим отцом был Хельги сын Виглафа сынаХаральда из Торсфиорда, что в Халогаланде.

Он ждал чего угодно, но не того, что последовало. Ракниприподнялся на локте и захохотал во всю мочь. Хельги стоял с рубашкой в руках ичувствовал, что неудержимо краснеет.

– Стало быть, – сказал конунг, – славныйХалльгрим Виглафссон тебе дядя? А Видга, сын его, – твой брат?

Хельги покраснел еще больше и кивнул:

– Это так.

Ракни покачал головой.

– Немало я видел беглых рабов, и все они вралипо-разному, но ни у одного не хватало наглости причислять себя к подобномуроду. Ты, лгунишка, не знаешь даже того, что младший сын Виглафа погибнеженатым. Скажи-ка лучше, почему тебя ловили и хотели убить? Ты что, поджегдом или поцеловал хозяйскую дочку? Да отвечай правду, пока я не надумалвыкинуть тебя обратно в воду.

Хельги напрягся всем телом и выговорил раздельно:

– Хельги Виглафссон купил мою мать у торговца, но я родилсяуже сыном свободной. Халльгрим и Видга скоро приедут сюда, чтобы ввести меня врод. Если ты подождешь день или два, ты и сам сможешь в том убедиться.

Тут Ракни и Оттар обменялись быстрыми взглядами, но Хельгине заметил. Ему показалось, что он внезапно оглох, а потом вокруг начало быстротемнеть. Он еще выпрямился, пытаясь справиться с дурнотой, но это не помогло.

Он не видел, как склонился над ним веснушчатый рыжийверзила, у которого волосы надо лбом были почему-то короче всех остальных. Этотчеловек стащил с Хельги сапоги и штаны, умело промыл плечо. А потом завернулголого парня в необъятную овчинную куртку и уютно устроил под скамейкой гребца.

Ракни скинул одеяло, пошел умываться. Оттар поднял из-заборта кожаное ведерко воды, полил ему на руки:

– Как ты намерен поступить с мальчишкой, отец?

Еще с закрытыми глазами Хельги почувствовал тяжелыйразмеренный ритм, приподнимавший то нос, то корму. Так качает только открытоеморе. Странное дело, Хельги совсем не помнил праздника, а ведь это явно былбоевой корабль, и он ехал на нем в Халогаланд! Хельги пошевелился, потягиваясь,и вместе с болью в плече точно молния высветила в памяти все, что с нимпроизошло. Он рванулся спросонок, ударившись затылком о дубовую скамью, и этоокончательно вернуло его к действительности. Тогда он открыл глаза и осторожноприподнялся.

Пасмурное небо касалось мачты, знать, жара надоела не тольколюдям, но и Богам. Судя по всему, стоял уже вечер, и над палубой несло каплидождя и брызги, туманом садившиеся на лицо.

Попутный ветер и отлогие волны баловали корабль. Один извикингов рассказывал что-то забавное, устроившись на носу; Хельги со своегоместа не слышал рассказа, только обрывки замечаний и смех. Двое других сдвинуликолени и переставляли резные фигурки по клетчатой игральной доске. Фигурки,снабженные снизу шпеньками, не скатывались. Десяток любопытных окружал игроков.Иные взобрались на самый борт и сидели на ребре мокрой доски над близкойколышущейся водой, помогая советами. Так другие люди сидят дома на лавке.Хельги не удивился. Странно было бы, начни эти люди вести себя по-иному.