Викинги - Мария Семенова

– Много краше…

Хельги изумился этим словам, потому что как раз стояларанняя осень и землю на каждом шагу расшивали искусные мастерицы, окрасившиесвои нитки ярким ягодным соком, алым, темно-зеленым, лиловым и золотым!.. Ондолго пытался вообразить красоту той далекой земли, где когда-то затеплиласьискорка его будущей жизни… а потом понял, что мать все равно ответила бы именнотак, даже доведись ей родиться на плешивом каменном острове, где нет ничего,кроме серых валунов.

С тех-то пор он стал усердно говорить на ее языке. А потомпошел в капище и поклялся на священном кольце, что когда-нибудь, став вождем,отправится в Гардарики. И не просто пойдет сам, но еще возьмет с собой мать…

Наверняка ведь ее порадует такая поездка.

Шаг у Хельги был размашистый, и к полудню впереди открыласьвершина фиорда с ее песчаным бережком и тростниками в устье стремительной речки.Эта речка падала с нагромождения скал, и клокочущий водопад не замерзал даже всамые студеные зимы, лишь камни вокруг обрастали причудливыми кружевами. Руслореки пролегало по широкой долине, а дальше был перевал, открывавший дорогу вглубь страны. Этой дорогой старый Эйрик обычно ездил на тинг. Хельгипригляделся: через перевал медленно ползла туча, неповоротливая, сизо-белая,взбитая ударами ветра.

Хельги любил эту долину. Не в первый раз смотрел он на нее ивсегда воображал себе битву Тора с великанами, и как какой-нибудь смертельнораненный исполин полз умирать к океану, в муках волоча свое тяжелое тело ирасталкивая коленями горы, словно кучки песка…

Скоро им с матерью придет пора собираться на север. Хельгиеще никогда там не бывал, но знал по рассказам, что в Халогаланде тоже были иводопады, и сверкающие вершины, отражавшиеся в фиордах, а сами горы выгляделикуда круче и неприступнее здешних. Но он всегда будет здороваться с моря сознакомым фиордом Линсетра, и на душе станет делаться тесно и тепло, когда надгоризонтом плечом к плечу вырастут Сын и Отец…

Двор Кетиля Аусгримссона стоял на южном берегу соседнегофиорда; два морских залива разделял длинный мыс, кончавшийся Железной Скалой. Иесли говорить правду, люди предпочитали не заглядывать туда без нужды. Если быу Железной Скалы спрятался человек, изгнанный за худые дела, даже кровныемстители не поторопились бы искать его на мысу. Все помнили: такое ужеслучилось однажды. В первую же ночь через фиорд долетел отчаянный крик, и людипоняли, что это оборотни поймали беглеца и сожрали на ужин…

Хельги был не из трусливых и притом носил на груди оберег,но на мысу ему было нечего делать. Он пересечет его у самого основания, там,куда как раз падала тень вершины Отца. Потом выберется на полуденный берегКетилева фиорда и стреножит на ночь коня.

А день удался жарким необыкновенно – как бы на ночь глядя неналетела гроза! Хельги еще завернул к пастухам, что стерегли скот на зеленыхгорных лугах. Тропа вывела его к продолговатому белому камню, поставленномуторчком; раньше такие камни называли Мернирами, и бездетные клали им богатыежертвы. Эта вера давно пошатнулась, да и рановато еще было Хельги думать одетях… но все же он вытащил из сумки лепешку, разломил надвое и оставилполовинку у подножия камня. Пусть мир и урожай пребудут в Линсетре!

Псы с лаем выскочили навстречу, но скоро признали Хельги идолго извинялись, виляя хвостами. Молодые рабы, не державшие зла на хозяйскоговоспитанника, встретили его приветливо, налили кислого молока и тут же пустилисьспорить, каких коров следовало зарезать для пира. Ибо халейги явятся в Линсетрсамое малое двумя кораблями – это же какая уйма народу, и хоть бы один негоразд был крепко выпить и вкусно поесть!..

Когда Хельги распрощался с ними и двинулся дальше, он скорообнаружил, что мухи, больно жалившие коров, привязались и к нему. Он взмок отжары, и крылатые твари липли к потному телу, стремясь полакомиться кровью.Хельги сломал молодую березовую ветку и отмахивался, пока не превратил ее вободранный прут. И поскольку мухи не отставали, он решил, что неплохо бывыкупаться, смыть с себя пот.

Перед водопадом речка разливалась в круглое озерцо шириной вполсотни шагов. Речка текла с ледников, ее вода определенно была холоднее, чемв нежившемся под солнцем фиорде, и Хельги решил, что купаться стоило именноздесь.

Он постоял на берегу, вслушиваясь в размеренный рев падуна.Вода была настолько прозрачной, что сквозь толщу в рост человека виднеласьскала – поток переливался через нее сплоченной струей, еще не успевшей вспенитьсяи раздробиться.

Здесь любили играть залетные чайки. Ловкие птицы садились наводу почти посередине озерка и сидели спокойно, пока течение не подносило их ксамому краю. И лишь когда поток, казалось, готов был утащить их с собой ирасшибить о камни внизу – расправляли белые крылья и взмывали высоко над бешеноклокочущей пеной, на зависть всем, кто не умеет летать.

А что здесь будет твориться попозже летом, когда двинется нанерест пятнистая красавица семга и могучие рыбины длиной в две распахнутые рукиначнут взвиваться над водопадом, тяжко бухаясь в озерко и грозя совсемвыплеснуть его из каменной чаши!..

Хельги расстегнул пояс, скинул штаны и нагишом ступил вводу. Обкатанные камешки переворачивались под босыми ступнями. Холодная водазащекотала разгоряченное тело, и Хельги захохотал во все горло, бросаясьвперед. За шумом падуна он почти не услышал собственного смеха.

Может быть, нынче он купался тут в самый последний раз…

Хельги немалое время плескался в воде, то отдаваясь течению,то быстрыми взмахами удаляясь от водопада. Эта игра была опасной и нравиласьему, и матери о ней рассказывать он не собирался. А когда наконец он решилвыйти на берег и поделиться с Буланкой последней захваченной из дому лепешкой –он увидел, что Буланка была на берегу не одна.

Лес здесь подступал почти вплотную к воде, а рокот порога недал ему расслышать голоса и звон железных стремян. Поэтому всадники,подъехавшие со стороны перевала, заметили Хельги раньше, чем он их.

Их было человек тридцать, если не больше. Все крепкиемужчины и суровые с виду. У каждого висел при седле круглый деревянный щит,многие везли луки и колчаны, полные стрел.

Так снаряжаются в дорогу не для того, чтобы проведать другаили сосватать девушку в жены повзрослевшему парню…

Хельги огляделся и понял, что попался. Он мог, конечно,переплыть озерцо и кинуться удирать. Но лошади легко перенесут чужаков черезброд, и он не успеет скрыться в лесу… Вот ведь незадача, а все потому, что онпослушался матери и отправился к Кетилю сухим путем!

Один из всадников, бородатый, в нарядном полосатом плаще,подался вперед и приложил ладони ко рту.

– Эй, малый! – прокричал он, без труда перекрывшум реки. – Поди-ка сюда!

Делать нечего. Хельги выбрался из воды и поспешно натянулштаны, с трудом просунув ноги в складки грубой шерстяной ткани, облепившеймокрое тело. Застегнул ремень с ножнами и почувствовал себя немного уверенней.Совсем ненамного. Набрал полную грудь воздуха и пошел навстречу незнакомцам.