ДНК - Ирса Сигурдардоттир

– Здравствуй.

Фрейя посчитала лишним протягивание руки для приветствия – ей не хотелось прикасаться к этому человеку. К тому же рукопожатие казалось какой-то дурацкой формальностью в этом печальном месте.

– Здравствуй.

Хюльдар был не в духе – возможно, тут сказывалась усталость: он был с темными мешками под глазами, небритый и какой-то помятый. Фрейе показалось, что он был в той же одежде, в которой явился вчера на провалившийся опрос в Дом ребенка. Но когда Хюльдар снова заговорил, пропуская Фрейю в дом, она поняла, что дело тут не только в бессонной ночи.

– Когда я пригласил тебя сюда, я не предполагал, что ты вообразишь себя официальным спикером полиции. Мы в силах справиться с этим сами, без помощников.

Фрейю это задело.

– Я всего лишь ответила женщине, что не могу ничего сказать по этому делу!

Хюльдар смутился и, покраснев, прокашлялся:

– О! Извини, эти соседи пасут нас с того момента, как мы сюда прибыли; буквально сидят в засаде. Оба, и муж, и жена, изнывают от любопытства. – Он виновато улыбнулся. – Тут у нас многие поддались на разговоры с ними, и мне пришлось их распекать, так что это я по инерции…

– Ладно… успокойся.

На самом деле это не было «ладно». Фрейя не выносила выговоров – никогда и ни в каком виде. Тем более от него и тем более незаслуженно! Она пришла сюда взять кое-какую одежду и другое необходимое для детей Элизы. Их родные не получили разрешения на посещение дома, даже отец детей, и Фрейя поэтому согласилась помочь, несмотря на то что опаздывала на обед с подругами. Ей казалось, она делает полиции одолжение, – и, естественно, надеялась на другой прием.

Фрейя осторожно обошла стоявшую в коридоре вешалку, увешанную куртками, шапками и шарфами – по большей части ярких детских расцветок. Пол был буквально усыпан детской обувью, будто дети сфутболивали с себя ботинки, еще не войдя в дом.

Фрейя огляделась, подыскивая место, где можно было снять обувь. Она еще никогда не бывала на месте преступления и не знала правил.

– Мне нужно разуться?

– Нет. Разве только если ты сама хочешь. Но я бы не советовал. Пол после нас далеко не чистый.

Наклонив голову, Хюльдар уставился на ее ноги, будто ничего удивительнее в жизни не видел, – скорее всего, был рад возможности не встречаться с ней взглядом. По нему было заметно, как неловко он себя чувствовал; это придавало ей уверенности и даже радовало. Он это заслужил.

Устав любоваться его макушкой, Фрейя откашлялась:

– С чего мне лучше начать? Не лучше ли поспешить? А то люди ждут.

Это было преувеличение. Никакой особой спешки не было, никто не сидел раздетым, ожидая этих вещей.

– А? Да! – Он так стремительно распрямился, что Фрейя испугалась за его шею.

Хюльдар открыл дверь из прихожей, приглашая Фрейю следовать за ним. Она избегала смотреть на него сзади, опасаясь, что в памяти могут всплыть картины той ночи, которую они провели вместе. Что и случилось – несмотря на все старания отогнать вспоминания, – и она слегка покраснела. Слава богу, что он не видел ее лица. Черт бы побрал этого Хюльдара…

Она постаралась сосредоточиться на окружающей ее обстановке. Отделку дома, казалось, не трогали со времен постройки, что было довольно необычно. Потолок облицован темно-желтой панелью, которая в свое время была светлой. Освещение тоже допотопное – встроенные в деревянную облицовку выпуклые светильники. По текстуре стен можно угадать, что они были покрашены прямо поверх обоев. Жаль, если это были обои времен постройки дома, – сейчас пестрящие узорами стены опять вошли в моду.

Хюльдар, обернувшись назад, открыл было рот, собираясь что-то сказать, но Фрейя намеренно его перебила. Не имея времени на размышления, она брякнула первое, что пришло ей в голову:

– Они были хорошо обеспечены?

Судя по обстановке в доме, семья не бедствовала, хотя нигде не было видно дорогих вещей. На стоявшем перед телевизором диване лежали скомканный плед, большая книжка с картинками, детский носок и пульт. На столике, поверх рассыпанных по столешнице кружочков «Чириоса», лежал другой носок, сложенная газета, стояла большая миска с остатками попкорна и полупустой стакан с водой. По полу были разбросаны кубики «Лего».

Фрейе подумалось, что Элиза, наверное, не преминула бы перед сном потратить пять минут на уборку, если б знала, как все повернется. Было видно, что смерть застала ее врасплох. Может, именно поэтому Фрейя всегда старалась держать все свое в чистоте – не хотела, чтобы незнакомые казенные люди застали ее жилище в бардаке. И ей не следовало расслабляться, пока она жила в квартире брата. У нее, правда, еще не хватило духу затеять там доскональную генеральную уборку, но помыть-почистить до такой степени, чтобы не стыдно было принимать гостей, она уже успела.

– Думаю, с финансами у них было нормально. Банковские счета показывают, что задолженностей по оплатам не имелось – впрочем, как и особых накоплений. Так что вряд ли все это связано с деньгами. – Теперь он вел ее по коридору и, казалось, был рад, что нашлось о чем поговорить. – Элиза, как оказалось, вообще не застрахована, что исключает убийство на почве страховки. И вряд ли муж стал бы убивать ее с целью завладеть общей недвижимостью – их доля в доме мизерная.

Они остановились у одной из дверей. Пол перед ней был усыпан темным порошком, который также виднелся на дверной ручке.

– Удалось вам найти какие-нибудь отпечатки?

– Наверное, нет. Здесь, в доме, везде только отпечатки жильцов, что указывает на то, что преступник был в перчатках. Во всяком случае, самые свежие, найденные нами на дверях в детские комнаты, – отпечатки Элизы и самих детей. Если б он работал без перчаток, мы бы это увидели, так как он закрыл и запер двери в комнаты детей на ключ. К счастью. Благодаря этому они не увидели свою мать мертвой. – Хюльдар усилием воли подавил зевок. – Дверь в спальню Маргрет он тоже запер, но, как ты знаешь, девочки в комнате не было. В ее кровати, под одеялом, лежало несколько мягких игрушек; это могло сбить убийцу с толку, если он заглянул в комнату, прежде чем запереть ее. В темноте можно было подумать, что в кровати лежал ребенок. – Хюльдар поднял на Фрейю воспаленные от бессонницы глаза. – Ты бы стала запирать на ночь детей в их комнатах?

– У меня нет детей.

Фрейе показалось, что он остался доволен таким ответом.

– Нет, конечно, нет. У меня тоже нет детей. – Улыбнулся. – Во всяком случае, мне о таковых ничего не известно.

Фрейя не ответила на его улыбку. Кем он пытается прикинуться – жеребцом-осеменителем? И она сухо отчеканала:

– Я уверена, что у меня нет детей. Я бы заметила.

– Да-да, естественно, – подхватил он как ни в чем не бывало, будто не понял ее колкости, а может, был просто слишком вымотан. – Но если б у тебя были дети, стала бы ты запирать их на ночь? А если, к примеру, случился бы пожар?