Тоби Лолнесс. Книга 2. Глаза Элизы - Тимоте де Фомбель

Тоби понял, откуда взялась корзинка с припасами, которыми поделился с ним Нильс. Ему рассказали, что другие Ассельдоры так и остались на ферме оберегать Мано. А еще он узнал, что теперь сталось с фермой и что творится на Дереве.

На Вершине и на Ветвях люди жили в страхе и бедности. Они снова заселили старинные города, теснились за стенами и рвами, опасаясь несуществующих врагов. К котловине Джо Мича стекались толпы обездоленных, выпрашивая горстку опилок на похлебку.

Пол Колин сказал правду: Ветви находились в плачевном состоянии. Пошел обратный отсчет. Любой хороший врач, осмотрев Дерево, сказал бы: «Теперь не до шуток. Немедленно прекращайте свою деятельность. Настали пятьдесят лет отдыха. Любуйтесь облаками, а там видно будет!»

Когда Тоби остался наедине с Мией — все остальные отправились смотреть, как Снежинка катается на коньках по замерзшему ручью, — он наконец осмелился спросить:

— Я хотел бы узнать…

Мия улыбнулась Тоби. Она прекрасно знала, о ком он спрашивает, и не стала дожидаться конца вопроса.

— За ней приехал Лео Блю…

Мия погрустнела и снова посмотрела на Тоби.

— Мы все были в Селдоре, когда он за ней приехал…

С улицы донесся смех Снежинки.

— Элиза с матерью жили вместе с нами, — продолжала Мия. — Люди Джо Мича уничтожили их ферму кошенилей. И тогда они поселились у нас, в Селдоре. И однажды… Однажды приехал Лео Блю с тремя солдатами. Они подстерегли ее на склоне кривой ветки в часе ходьбы от фермы. Элиза была одна, в первый и последний раз… Они ее увезли. Мы ничего не могли поделать. На следующий день Иза тоже уехала. Где она прячется, мы не знаем.

— А Элиза? Она где? — спросил Тоби.

— Лекс говорит, что на Вершине. Тут ходит много слухов о Гнезде.

— Гнезде?

— Лео Блю живет в Гнезде. И Элиза, наверное, тоже.

Тоби обернулся к двери. Там стоял Нильс. Он слышал его разговор с Мией. Нильс знал, что девушку, которую Лео Блю встретил на Нижних Ветвях, зовут Элиза. Но он не знал, что ее так хорошо знает Тоби.

Мия и Нильс обменялись понимающими улыбками, глядя на сияющие глаза друга. В этой комнате только Тоби не догадывался, что любит Элизу без памяти.

В маленьком доме Мии и Лекса нашлось место и для Тоби. И если бы в самом скором времени он задумал уйти, ему пришлось бы унести с собой и маленькую Снежинку, которая повисла на нем и ни за что не хотела отпускать.

Тоби был счастлив обрести надежное убежище, затерянное в лесах. Здесь его согревало семейное тепло, по которому он так стосковался. Стосковался по своему углу и мог теперь как следует выспаться.

Но самым главным для Тоби оставалась работа. Осуществить его план мог только лесоруб 505, хотя Тоби не думал навсегда затеряться в лесах. Однако только среди людей леса он надеялся отыскать тех, кто помог бы ему осуществить задуманное.

После праздника Нильс один вернулся в свой дом-насест. Когда он пришел, уже смеркалось. Открыв дверь, сразу увидел на полу следы снега. В его отсутствие здесь кто-то побывал.

Нильс зажег лампу. В кресле перед большой картой с зелеными лесами сидел гость. Сидел спиной к хозяину.

— Где был? — поинтересовался гость.

— Праздновал Новый год, — ответил Нильс.

— Сегодня Новый год?

— Да, сегодня.

— Вот оно что…

— Праздновал с друзьями, — добавил Нильс.

— Моя тетя не любила этот праздник. Я жил у тети, когда был маленьким, и Новый год мы никогда не праздновали. Но я знаю, что дровосеки верны традициям.

Гость повернулся к Нильсу. Это был Лео Блю.

— Проходил тут неподалеку и решил зайти.

Нильс смотрел на него, не шевелясь. Лео был с головы до ног одет в черную кожу — зимний костюм ему сшили из хитиновой шкуры шершня. За порогом выл ветер, швыряя в окно снегом. Казалось, это дети громко кричат и кидаются снежками.

— Я просил тебя не приходить сюда, — тихо сказал Нильс Амен. — Нас не должны увидеть вместе.

И они крепко пожали друг другу руки.

Элиза с наслаждением вдыхала запах блинчиков. Любовалась разноцветными ширмами и матрасами своего круглого дома на Нижних Ветвях. В доме она была одна. Дверь была открыта, и на землю за порогом ложилось яркое пятно света.

Вдруг в луче света заплясали, крутясь, золотые пылинки. С улицы влетел золотистый вихрь и закружился вдоль стен. Ветер дышал теплом. «Это Тоби», — подумала Элиза. Она хотела подойти к двери, но ветер ей мешал.

И тут кто-то взял ее за руку…

Элиза мгновенно проснулась. Не открывая глаз, подобралась, как паук, который ощутил опасность, — присела на корточки, мгновенно выпрямилась и, подпрыгнув вверх, обрушилась на нападавшего и заломила ему руки за спину.

— Только не зубы, барышня. Не сломайте мне зубы!

Элиза открыла глаза.

— Это я, Пюрейчик. Не сломайте мне зубы. Они у меня совсем новенькие.

— Пюрейчик?

— Я принес вам блинчиков.

Запах блинчиков! Вот откуда пришел ее сон.

— Извини, Пюре. Спасибо за блинчики.

— Не беспокойтесь, барышня, я маслю вас от души!

От избытка вежливости Пюре иной раз говорил всякие несуразности.

— Ох, а мне-то показалось!.. Который час?

— Полночь, если позволите быть точным.

— И морозно.

— Не соизволите ли вы оказать мне любезность и отпустить мои руки, если только вас не затруднит.

Элиза рассмеялась и отпустила беднягу Пюре.

Она не сообразила, что на протяжении их разговора Пюре лежал, уткнувшись носом в пол. Зато теперь он стоял и смотрел на нее. Элиза взяла блинчик и сложила его вчетверо. Блинчик был сухим и толстым, как дешевая бумага, но Элизе не хотелось расстраивать заботливого охранника.

Пюре с умилением наблюдал, с каким аппетитом Элиза уминает блинчик.

Снова встретившись с чудаковатым охранником после своего неожиданного пленения в Гнезде, Элиза отнеслась к нему с большой симпатией. Пюре сразу же узнал девочку, которая доставила ему столько хлопот в тюрьме Гнобль. Но он так любил хорошее воспитание! И поэтому никому не рассказал, что они уже знакомы.

А Элиза потребовала, чтобы еду ей приносил и вообще занимался ею Пюре и только Пюре. Выдумки чудака смешили ее до слез.