Лето Виктора Цоя - Юрий Айзеншпис

Почти каждый день для меня покупалось золото в этой удивительной конторе. По дороге на работу в свое ЦСУ я специально проезжал в районе полдесятого утра по Пушкинской улице, благо тогда двусторонней. Перед злачным местом уже толпился народ, я выдергивал взглядом своих агентов и, удовлетворенный, ехал дальше.

Про самую рискованную часть процесса я уже рассказал, а вот самая трудоемкая состояла в приобретении максимально возможного количества валюты. И этим благородным делом я занимался постоянно, денно и нощно. На Москву тех лет приходился весьма ограниченный объем «свободно конвертируемой», а именно объем ее закупок определял уровень последующих доходов. В этом бизнесе по-крупному играло человек сто, из которых почти половина – азербайджанцы. И все они охотились за долларами, понемногу поднимая рынок. Я приобретал «зеленые» в объеме от 1,5 до 3 тысяч в день, и, если официальный курс равнялся 60–70 копейкам, я платил по 2–3 рубля, а то и больше. При этом требовался контакт с большим количеством людей. Ну сколько мог скупить водитель такси за ночь? Сто, двести – не больше. Ведь далеко не все иностранцы соглашались поменять валюту по выгодному курсу, ибо в большинстве своем являлись весьма законопослушными гражданами, а перед поездкой в СССР вдобавок подвергались весьма серьезной «промывке мозгов». Им грозили всяческими неприятностями, вплоть до высылки и даже тюрьмы за обмен СКВ «с рук». Поэтому «развести на бизнес» являлось вовсе не элементарным делом. Умелые фарцовщики знали не только иностранный язык, но и психологию заграничных гостей. Многих приезжих с Запада интересовал не столько повышенный курс обмена валюты, сколько возможность непосредственного контакта с русскими, неформальной беседы, посещения «народных» ресторанов, а еще лучше жилья их собеседников. С помощью русского знакомого представлялась возможность куда интереснее провести досуг, чем следуя стандартной программе «Интуриста», побывать в экзотических местах типа наших пивнушек и получить неформальные ответы на вопросы. Итальянцы лидировали как самые бесстрашные коммерческие «форины», они охотно шли на контакт и соглашались на сделки. Англичане и американцы – ну очень осмотрительны, от контактов обычно отказывались. Немцы, югославы, французы тоже не гнушались выгодных чейнджев, хотя и не столь безоглядно, как «макаронники».

Некоторые иностранцы не просто совмещали культурную программу с небольшим гешефтом, но становились самыми настоящими коммивояжерами. Они сознательно приезжали в Москву, иногда каждый месяц, чтобы зарабатывать деньги на местных особенностях. Предлагаемый ими курс превышал уличный, зато единовременный объем и удобства контактов это многократно окупали.

Фарцовщики скупали для меня валюту по всему городу – в центре, на Софийской набережной, на смотровой площадке около Университета, в помещении цирка, в Загорске. До десятка таксистов привозили мне свою валютную выручку, поставляли «зелень» даже валютные проститутки, или путаны, как гордо они сами себя величали. Кстати, в те годы я пользовался услугами проституток не только в коммерческом отношении. Иногда и по их непосредственной специальности со скидкой. Ну а к современным путанам отношусь с чувством брезгливости и оплачивать «любовь» сейчас я не готов. У меня известность, харизма – еще и деньги платить? Хотя как-то в Голландии попробовал запретный плод на улице «красных фонарей», да во Франции тоже отметился. От Амстердама впечатлений осталось куда больше – и лучше, и душевнее… Но это я отвлекся, сорри. А вроде уже не весна…

Продавали валюту и дипломаты, наши и импортные, но они знали черный рынок и его котировки, были опытными, или «кручеными» на нашем жаргоне. Тут на дешевизну рассчитывать не приходилось, зато объемы и первые руки. При этом с некоторыми из иностранцев – гражданином жаркой Нигерии Адешином Фаволи и с Дэвидом, сыном индийского – посла у меня установились вполне дружеские отношения. Да и деловые контакты имели более широкий ассортимент, чем просто покупка валюты и золота. Например, редкие иконы, которые переправлялись на Запад в дипломатической почте. Мои знания в этом вопросе особо не впечатляли, поэтому я привлекал серьезных экспертов и специалистов к оценке «досок». Также я занимался экспортом тогда весьма и весьма экзотической киновари – в судопромышленности ее использовали для покраски подводной части судов, чтобы меньше подвергались коррозии. Уж не знаю почему, но сто граммов киновари стоили дороже килограмма золота!

А вот еще одна авантюрная история, которая могла закончиться весьма нехорошо. Вместе с приятелем мы приехали в аэропорт Шереметьево-1, который тогда был международным. Там, в «Березке», что на втором этаже перед самой границей, продавались золотые монеты и медали. Стоили они куда менее интересно, чем слитки на Пушкинской, порядка трех долларов за грамм, то есть давали рентабельность всего процентов 20–25. Но основное «доходное» место закрыли на учет, а деньги требовали оборота. Таков закон. Да и руки просто зудели что-нибудь купить и продать – тоже своеобразный наркотик. Кстати, в те годы наиболее доходным являлось даже не золото, а мохер. 80 центов за моток, а продаешь уже рублей за 15. Но уж очень материалоемкий, объемный бизнес! Если выносишь целую коробку в 100 мотков, то все внимание приковывается именно к тебе:

– А зачем вам, товарищ, столько носков и свитеров? А вообще, кто вы такой?

Да и с оптовой продажей пряжи все гораздо сложнее, деньги ведь в мохер не вкладывают. В общем, в тот день я покупал золотые медали. На мне красовалось дорогое кашемировое пальто, с шерстяным галстуком вокруг шеи и солидным перстнем на пальце и я вполне мог сойти за иностранца. Используя некий акцент, я обратился на ломаном русском к продавщице:

– Хочу купить сувенир друзьям тридцать медаль золото.

Вообще-то усталой продавщице было совершенно все равно, сувенир ли, друзьям ли, в ее служебные обязанности не входило интересоваться легальностью действий покупателей и их настоящей национальностью. Плати и забирай. «Тридцать медаль золото» были куплены, я спустился к ожидающему меня такси и сел и…

– Юр, посмотри-ка аккуратно назад. Только без суеты. Что-то мне это не нравится… Сильно не нравится.

– Девушка, что ли? А…

Признаюсь, лично мне увиденное не понравилось тоже: несколько плотных мужчин в штатском, но с весьма характерными лицами, садились в черную «Волгу», искоса посматривая в нашу сторону. Конкретно так посматривая. Мы тронулись – они за нами. Мы повернули – они не отстают. Самый настоящий «хвост», первый и последний в моей практике. Виду мы не подали, ибо иначе мог начаться захват. А так, видимо, предполагалось, что мы приведем их прямиком к «адресам и явкам». Что же делать?! Выехав на Ленинградское шоссе, мы попытались оторваться, перестав притворяться, что белые и пушистые. Хвост же не отрывался. Возможно, уже передают по рации, чтобы нас задержали. И перед самым мостом у метро «Войковская» наш таксист – бывший гонщик – совершает отчаянный и рискованный маневр. Он резко поворачивает направо, прямо перед двигающимся автобусом, создав серьезную аварийную ситуацию, но уйдя от погони. «Волга» преследователей не смогла вовремя затормозить и пролетела мимо под мост. А там так просто не развернешься. Такси же помчалось через лесной массив, но на Волоколамское шоссе выехало уже без пассажиров и без золота. Мы с другом вышли из массива пешком. Сфотографировать нас не успели, а вот номер тачки записали.